И лишь убедившись, что оторваться от машины репортера не удастся, высадила «таинственного пассажира». Им оказался Марат Башаров.
Я никогда не доверял «желтой» прессе. Но на этот раз папарацци не наврали. Буквально каждый абзац статейки подтверждался фотографиями, которые не оставляли сомнений: Таня действительно встретилась с Маратом. Встретилась тайком, явно не желая, чтобы об этом кто-то узнал.
Я молча вернул газету девочкам — они, затаив дыхание, наблюдали за выражением моего лица. Заставив себя улыбнуться, сказал: «Красиво сочиняют. И ведь верят люди... Все, хватит отвлекаться! За работу!»
Я следил за тем, как ученицы выполняют на льду заданные элементы, но сосредоточиться на работе не мог.
Заметка, будь она проклята, не выходила из головы. Стал думать: в какой из дней это могло быть? И где тогда находился я? Как вообще в Таниной жизни возник посторонний мужчина? Со мной уже неинтересно? Это серьезно или просто захотелось новых впечатлений? Попытался себя успокоить: хватит накручивать на пустом месте! Но получилось не очень.
Не утерпел, по дороге домой заскочил в киоск и купил газету. Вечером показал Тане.
— Тебе не кажется, что ваша с Маратом пара приобретает скандальную известность?
Она даже читать не стала, лишь равнодушно скользнула глазами по фотографиям.
— Завидуешь? Попробуй подвези как-нибудь после тренировки Ингеборгу, и слава тебя тоже найдет.
Мы вместе посмеялись над Таниной шуткой. Но червь сомнения поселился в душе, мужское самолюбие оказалось задето и маховик был запущен.
Газетная статья стала всего лишь поводом. Можно было, конечно, забыть и жить дальше. Но я воспользовался и первым сделал шаг к тому, чтобы все разрушилось. Да, я почти уверен, что был первым...
Давно замечал, что Наташа Михайлова смотрит на меня влюбленными глазами. Но никогда ни словом, ни жестом не давал понять, что догадываюсь о ее чувствах и тем более готов ответить взаимностью. А тут, после всей этой истории... Я перестал быть равнодушным. И Наташа решилась: «Я не знаю, как без вас жить, Александр Вячеславович», — со слезами на глазах прошептала она.
Я стал встречаться с Наташей.
И чувствовал себя прекрасно, любил, как ни кощунственно звучит, сразу двоих — жену и ученицу. Наташа дала мне то, что Таня давать не хотела или уже не могла, — страсть, восхищение, заботу, неподдельный интерес к моей жизни.
Не знаю, прочла ли Таня эсэмэску в моем телефоне или кто-то из знакомых ей раскрыл глаза, но она узнала об этом. Я сказал жене, что беспокоиться не о чем. У меня и в мыслях не было уходить из семьи.
Чуть ли не на следующий день я услышал, как Таня разговаривает по телефону. Спросил:
— С кем беседуешь?
— С подругой.
Я взял ее мобильный, чтобы узнать, от кого был последний звонок, и увидел имя: Марат. В другой раз заметил, как Таня украдкой пишет эсэмэску. Взвинченный подозрениями, я выхватил телефон. «Любимый, скучаю, тоскую...» Что-то в этом роде.
— Мне подружки посоветовали послать такие эсэмэски всем знакомым, чтобы ты приревновал, — опередила взрыв моего гнева Таня.
— Ну, слава богу, — попытался улыбнуться я.
С той поры я стал маниакально следить за всеми Таниными разговорами и перепиской. Нашел адресованное Башарову сообщение: «Умоляю, ты только меня не ревнуй».
Масла в огонь подлила Лиза Башарова, приславшая одно за другим три сообщения: «Раскрой глаза! Мой муж и твоя жена встречаются!»
На следующий день я не выдержал, набрал номер Башарова:
— Марат, не знаю, есть между вами что-то или нет, но говорю тебе: оставь в покое мою жену! Не лезь!
— Да, Саша, есть, и уже давно. Давай встретимся, обсудим.
— Мне нечего с тобой обсуждать!
Я бросил трубку, а вдогонку послал эсэмэс: «Несмотря ни на что, я буду бороться за свою жену».
Нервно походив по комнате, заставил себя успокоиться, сел в кресло и стал ждать Таню для серьезного разговора.
