Она бродила одна, пока чужие люди не подвели ее к милиционеру. Мама показала бумажку с адресом, и тот отвез ее в Малаховку, где жила семья тетки. С ней мама и прожила до десятого класса.
Тетя Муся устраивала свою личную жизнь, ей было не до племянницы. Красивая женщина с черными, как смоль, волосами, она, как теперь принято говорить, брала от жизни все. Любила молодых мужчин, водила их в дом.
О маме не заботилась, та часто ходила голодная. Мама собирала детей во дворе, пересказывала им прочитанные книжки, те давали ей по копеечке, и она шла на станцию купить себе поесть. Из платьев у нее была только школьная форма, поэтому до окончания школы мама носила после уроков спортивный тренировочный костюм.
Первое платье ей сшила в выпускном классе ее классный руководитель.
Все происходившее тогда для меня загадка. Как рассказывала потом бабушка, дед посылал тетке бешеные деньги с Сахалина. Куда они исчезали? Почему дед и бабушка не приезжали в Малаховку, чтобы узнать, как живет их дочь? Были ли они вместе в то время? Ничего этого я не знаю. И никто уже не расскажет. И до сих пор неизвестно, почему такая экономная тетка вдруг дала деньги для подготовки мамы в институт. Мама решила поступать на журфак в МГУ, приезжала заниматься русским и литературой домой к Любови Ильиничне Энтиной, в Скатертный переулок, та считалась лучшим преподавателем-филологом.
Однажды мама приехала на урок и увидела, что на кровати спиной к ней спит мужчина.
Энтина заметила ее взгляд и сказала: «Деточка, это мой племянник. Он на вас никогда не женится, даже не думайте».
На той кровати спал мой будущий папа, больной ангиной. Он проснулся, повернулся, увидел маму...
А через год родилась я.
Мама и папа не были созданы для семьи. Оба эмоциональные, упрямые, с характером. Уступать никто из них не умел.
Моему отцу бог дал талант — быть мужчиной. Обаятельный, очень пластичный, он пользовался успехом у женщин. За мамой ухаживал очень красиво — цветы, конфеты, подарки. Приехал как-то к ней в Малаховку, затопил камин и спел песню «Отчего однажды к нам приходит счастье...» И мама решила: ее счастье пришло.
Правда, потом выяснилось, что мой папа знал только одну песню и пел ее всем женщинам. Но мама была первой, кому он сделал предложение. Было это так.
Летом мама уехала с теткой в Крым. Они стояли на центральной площади Алушты, когда вдруг появились несколько мотоциклистов и стали ездить вокруг них. Первым ехал папа на бордовой «Яве» — невероятно красивый, в кожаной куртке. Мама была окончательно сражена. Вскоре они с отцом поженились.
Дед прислал денег на кооперативную квартиру, мама с папой стали жить семьей. Очень скоро мама забеременела.
Не знаю, когда у них с отцом начались проблемы. Но рождение ребенка явно обострило и без того непростые отношения.
Ссоры, скандалы, претензии стали возникать все чаще. Я появилась на свет, когда маме едва исполнилось восемнадцать, она училась, сдавала экзамены. Отец работал — он был старше ее на двадцать лет. Я мешала им. Для меня нашли няньку в Малаховке и оставили в деревне. Как-то мама вернулась раньше и увидела, что я сижу на полу и ем кислую капусту, а нянька пьет овощные соки, выжатые для меня мамой утром перед уходом в институт. Стало ясно, что доверить ребенка можно только своим. Так в два года я оказалась на Сахалине у бабушки с дедушкой, которые снова жили вместе.
Вот такой получился сюрприз: бабка отправила в Москву семилетнюю дочь, а через тринадцать лет получила назад двухлетнюю внучку. Вряд ли она была этому рада. В четыре года я уже жила в интернате.
Без семьи, без тепла, без любви...
Снова моя жизнь перевернулась в одночасье в семь лет, когда дед с бабушкой приняли решение вернуть меня матери и сказали: «Жанна, теперь ты будешь жить с мамой, ты должна пойти в школу в Москве».
Мама... Что я о ней знала? Видела фотографии, слышала какие-то невнятные рассказы, да и только. Летела в самолете и думала: какая она? И как теперь мы будем жить? В толпе встречающих я ее сразу узнала и запела вдруг: «Химия-химия, бытовая химия». Не знаю почему. Маму это напугало. Дефектолог по профессии, она сразу разглядела во мне массу недостатков и со всей страстью своей натуры кинулась их искоренять. Жестко, не считаясь с тем, что я, как мне кажется, была добрым, ранимым, чувствительным и нежным ребенком.
