Rогда год назад в программе НТВ «Главная дорога» появилась девушка с очаровательной улыбкой, объявлявшая спонсорские призы, многие с удивлением узнали в ней чемпионку мира по художественной гимнастике Ляйсан Утяшеву. Прославленная спортсменка, обладательница множества высших титулов в 20 лет попрощалась со спортом и начала новую жизнь.
Сейчас у Ляйсан все хорошо. У девушки удачно развивается телекарьера — с недавних пор она ведет информационное утро на НТВ.
Эффектная, неизменно улыбающаяся красавица всегда в центре внимания на любой вечеринке — так изящно, как она, мало кто танцует. А ведь совсем недавно врачи сомневались, сможет ли она ходить после тяжелейшей травмы… «Лежа на больничной койке, я смотрела на свои загипсованные ноги и думала, что жизнь закончена: ведь я отдала гимнастике все, а в результате заработала только медали, небольшую квартиру в Москве и угрозу инвалидности», — вспоминает спортсменка.
Это случилось в Самаре, на показательных выступлениях. Чемпионка мира Ляйсан Утяшева была главной звездой шоу. В одном из номеров она прыгнула в обруч, приземлилась на жесткий бетонный пол и вдруг почувствовала резкую боль в правой стопе. Нога беспокоила гимнастку уже два года.
В первый раз Ляйсан почувствовала неладное, завоевав «золото» на мировом первенстве в Мадриде, обратилась к спортивному врачу, а та лишь покачала головой: мол, обыкновенный ушиб, пройдет. Но боль не прошла. Пить сильные обезболивающие в разгар допингового скандала с Кабаевой и Чащиной девушка боялась. В результате то с блеском выигрывала соревнования, то с треском проигрывала их. По сборной поползли слухи: «Утяшева симулирует, зазналась, вот и «гонит психа». После очередного срыва главный тренер Ирина Винер отправила Ляйсан прямо в купальнике на рентген в «склиф». Но снимок ничего не показал. И тогда со словами «Тебе не ногу, а мозги лечить надо» Винер перевела гимнастку номер один в резерв. «Это наказание было страшней боли, — признается Утяшева. — Я занималась как подорванная, а в раздевалке часами рыдала.
Наконец, месяц спустя, услышала за дверью стук каблучков Ирины Александровны и взмолилась про себя: «Только бы она взяла меня назад — я вытерплю любую боль». Тренер дала Ляйсан еще один шанс. Вскоре она выиграла турнир в Корбей-Эссоне и повесила медаль на шею Винер: «Она ваша». А потом случилось то самое злополучное выступление в Самаре. «Я похромала в раздевалку с одной мыслью: «У нас же чемпионат России через месяц, как же я смогу выступать…» Вместо чемпионата России Ляйсан оказалась на операционном столе. В Германии после долгого обследования ей был вынесен страшный вердикт — из-за незалеченного вовремя перелома и постоянной нагрузки ладьевидная кость в стопе раскрошилась, как мел. Да и с левой ногой ситуация ненамного лучше. Врачи сказали: о спорте теперь можно забыть, а если и удастся вновь встать на ноги, то наверняка придется хромать до конца жизни…
Ляйсан перенесла несколько операций, затем ей пересаживали костную ткань, вставляли в сустав болт. Просыпаясь от ночных кошмаров, девушка лежала в темноте и ощущала, что впереди — пустота. Ведь она не представляла себя без художественной гимнастики…
В спорт Утяшева пришла, когда ей было четыре года. Она родилась в глубинке, в поселке под Уфой. Родители — мама-библиотекарь и папа-историк — воспитывали свою единственную дочку как леди, мечтая, чтобы она стала дипломатом, — учили этикету, английскому, танцам. Когда семья перебралась в Волгоград, однажды в магазине девочку заметила тренер по художественной гимнастике и пригласила на занятия. Она с ходу разглядела в малышке уникальные способности — в 9 лет Ляйсан уже выиграла свой первый международный турнир.
А в 12 приняла первое взрослое решение — отказалась ехать вместе с мамой в Москву, где той предложили выгодную работу экономиста, и осталась в Волгограде, на попечении педагога. «Тренер относилась ко мне как к родной, но мне все равно невыносимо тяжело было без мамы, — вспоминает спортсменка. — После тренировки не хотелось идти «домой», будто там была тюрьма. Диета мне тоже давалась нелегко. Растущий организм все время требовал еды: я с жадностью смотрела даже на миску с кормом для собак. Правда, по телефону я все время уверяла маму, что у меня все хорошо…» Но материнское сердце почувствовало неладное, и через полгода Зульфия решила забрать дочь в Москву. Когда девочка вышла из вагона, мать ее не узнала: это была худышка с затравленным взглядом и… вырванными ресницами — на нервной почве девочка постоянно дергала себя за ресницы.
Зульфия разрыдалась: «Бросай ты эту проклятую гимнастику!» Но жить без спорта, без ежедневных изматывающих тренировок и, главное, без вкуса побед Ляйсан уже не могла.
В столице спортсменка попала к хорошим тренерам, стала зарабатывать первые деньги: «Нам платили стипендии, а за победы на крупных соревнованиях начислялись призовые, иногда вручались подарки — украшения, шубы. Конечно, половину денег мы всегда отдавали тренерам, ведь наши медали — это их заслуга (только Винер никогда не брала ничего). Они поддержат в трудную минуту, а когда надо — отрезвят. Помню, на Кубке мира в Берлине должна была показывать номер со скакалкой на восточную музыку. Взмахнула руками после сигнала «бип» к началу выступления, и вдруг зазвучала чужая фонограмма — рок-н-ролл.
Что делать? Ведь по правилам, если «дернулась», номер надо закончить, иначе его не зачтут. В отчаянии смотрю на Винер, а она руками показывает: «Делай!» Ее уверенность передается мне, и я на ходу переделываю номер. Выступаю блестяще, получаю самую высокую оценку! Ликую, конечно, хожу гордая, как павлин. И вдруг мой второй тренер Алла Николаевна Янина как влепит мне пощечину: «Ты уже чемпионка, да? Забыла, что у тебя три номера впереди? Соберись!» И это мне помогло, привело в чувство — тогда я завоевала шесть золотых медалей».
Именно тренерам Ляйсан до сих пор благодарна за то, что после полугода, проведенного в больнице, смогла вновь вернуться на ковер. Когда ей позвонила Винер и сказала: «Нечего тебе сидеть дома, приезжай на базу», девушка буквально помчалась в Новогорск, не дожидаясь, когда врачи снимут ей гипс.
Тренеры были поражены, увидев вместо стройной чемпионки мира, которую за хрупкость и огромные глаза часто звали олененком, толстую «бабу» на костылях. Пока врачи запрещали нагружать прооперированные стопы, Ляйсан надевала наколенники и тренировалась, ползая по ковру, за что ее прозвали Маресьевым. Стерла коленки до крови, но терпела. И каждый день ходила в бассейн. Плавала по два километра, а потом три часа сушила феном гипс: «Боже мой, сколько тогда я «посадила» фенов! С тех пор не выношу их жужжания и запаха хлорки». Ценой невероятных усилий Ляйсан вернулась на ковер. Удачно выступила на нескольких турнирах, но, понимая, что вернуться на высший чемпионский уровень уже не сможет, ушла из спорта.
«Мне повезло. Я смогла быстро найти себя после большого спорта: я танцую в «Имперском русском балете» Гедиминаса Таранды, выступаю с танцевально-гимнастическими номерами на корпоративных праздниках, написала автобиографический роман, стала телеведущей. Наконец, сейчас я могу подумать о личной жизни, на которую раньше было так мало времени, хотя вниманием мужчин я никогда не была обделена. На нашей базе в Новогорске жили сборные по разным видам спорта, и меня всегда окружали красивые, сильные парни». В 17 лет Ляйсан впервые влюбилась — во вратаря футбольной команды «Динамо» Жидрунаса Карчемарскаса: «Воспитание у меня строгое, восточное, так что до 18 лет о близких отношениях речи быть не могло. Жидрунас стал моим первым мужчиной, я его очень любила. Но через год наши пути разошлись (а дружим до сих пор).
И тут я встретила Алексея Ягудина. Леша попросил одну журналистку позвонить мне и сказать, что со мной хочет познакомиться фигурист Ягудин. Я была заинтригована и согласилась. Тогда Леша позвонил уже сам, сказал, что я ему понравилась, и предложил встретиться. Мне эта прямота пришлась по душе. Он вообще стопроцентный мужик, несмотря на то что роста невысокого, что занимается не силовым видом спорта. Главное — у него твердый, решительный характер… Мы встретились в ресторане. Я пришла в ярко-розовом костюме, а он принес ярко-розовые розы. Это был знак судьбы. Ухаживал Леша красиво: когда бывал в Москве, назначал свидания, а в разлуке присылал трогательные эсэмэски. Например, в восемь утра пишет мне из Питера: «Что ты любишь на завтрак?» Я из Москвы отвечаю: «Омлет». Он пишет: «Хорошо, приготовлю омлет, я его тоже люблю».
Лешина мама приняла меня по-доброму, но с опаской — видимо, из-за моего юного возраста (Леша старше меня на пять лет). И, кстати, в чем-то она оказалась права. В свои 19 лет я была наивная, как ребенок. Например, не понимала, как опасны сплетни, которые начали раздувать вокруг меня, — что кроме Ягудина у меня есть еще какие-то поклонники (а я девушка видная и действительно многим нравлюсь). И хотя Леша не выяснял отношений, эти разговоры отдаляли его от меня. А потом он уехал в Америку на три месяца, и там быстро нашлись девушки, пожелавшие скрасить его одиночество. Еще бы — за таким видным мальчиком всегда охотятся «акулы». В разлуке наша любовь угасла, как будто кто-то лампочку выключил… Сейчас я думаю: может, тогда я просто восхищалась гениальным фигуристом и приняла это чувство за настоящую любовь…
А может, просто голова у меня была занята совсем другим — я страстно мечтала вернуться в гимнастику после травмы и не могла даже думать о том, чтобы переехать в Питер, где живет Леша и его мама, или в Америку, где у него вся работа. Так и закончился наш красивый роман длиной в полгода. Но мы остались хорошими друзьями, созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками… Сейчас мое сердце свободно, хотя недавно пресса приписала мне роман с Орландо Блумом. На самом деле мы виделись всего один раз. Полтора месяца назад меня пригласили в Лондон на закрытую вечеринку английского бизнесмена — выступить со своим номером по мотивам мюзикла «Чикаго» (в нем я не просто танцую, «рассказываю» историю женщины, убившей неверного возлюбленного, но и демонстрирую три именных трюка, которые в свое время первая выполнила, — крутку на животе, затяжку Утяшевой и подъем мяча с пола стопой).
После выступления ко мне подошел Блум и долго благодарил за «труд и творчество», интересовался, где я выступаю. А я... даже не попросила сфотографироваться с ним. Потому что считаю, что я тоже звезда в своей области и не должна напрашиваться. Если же Орландо захочет меня увидеть — НТВ ловят в разных странах (Смеется.) Когда-то у меня была мечта — взойти на олимпийский пьедестал в Пекине. Теперь я знаю, что этого уже никогда не случится (хотя на саму Олимпиаду я еду — как комментатор). Но, пройдя через все мучения, я поняла — у каждого своя олимпиада. Может быть, главной моей победой будет карьера телеведущей, удачное замужество, дети. И она еще впереди!»
