На первый взгляд Кейт — типичная калифорнийская улыбчивая блондинка, для которой, казалось бы, не существует никаких проблем и трудностей. Лишь бы светило солнце и можно было заниматься серфингом в перерывах между съемками романтических комедий. Но в реальности жизнь одинокой матери двоих детей не так проста...
— Кейт, вам повезло с родителями (36-летняя актриса — дочь Голди Хоун и падчерица Курта Расселла, гражданского мужа Голди. — Прим. ред.). Наверное, и детей своих воспитываете, как они вас?
— Да, я стараюсь действовать похожими методами. Могу сказать, что у меня было чудесное детство. Не то чтобы мы так уж чем-то отличались от других американских семей. Но все-таки у нас была на удивление дружная семейка, мы всегда были очень близки с родителями и остаемся очень близки. Не так уж часто встречаются в наши дни подобные отношения между взрослыми детьми и родителями. Они всегда знали, что делают. И поэтому я очень-очень надеюсь, что смогу следовать их примеру и дать своим детям столько же, сколько они нам давали.
Даже в тех сферах, которые мне, может быть, и не кажутся такими интересными. Но раз мама и папа считали нужным так вести себя, значит, и я должна. В общем, у меня остались очень яркие и счастливые воспоминания. На фоне обычной нормальной жизни происходили какие-то невероятные события, но мы с братом относились к этому тогда как к чему-то само собой разумеющемуся. Например, мы были на премьере мюзикла «Призрак Оперы» на Бродвее, а потом ходили с родителями за кулисы. У нас дома бывали знаменитые и очень интересные люди, не только актеры, но и драматурги, писатели. Но главные ценности, которые нам родители прививали, — семейные ценности, отношение к родным и близким.
— А кто на вас большее влияние оказал: мама — Голди Хоун или отец — Курт Расселл?
— Мое умение радоваться жизни и оптимизм — все это благодаря им обоим. Конечно, я очень многое взяла от своей любимой мамочки. И не важно, сколько мне лет, роль матери в моей жизни очень велика. А она скучает по своей мамочке. Так устроен мир, такова природа отношений дочки-матери. И это нормально, это здорово. С нами происходят перемены, но мы всегда хотим, чтобы наши мамы были рядом. Вот это никогда не меняется... Лично я, как и многие, наверное, только когда родила своего первого сына Райдера, поняла своих родителей. По-настоящему с ними сблизилась, увидела и их, и себя другими глазами. Поняла в том числе, через что им пришлось пройти со мной, и от этого понимания приходит еще большая любовь и сочувствие.
Всем известно, конечно, что Курт Расселл не мой биологический отец. Но он меня воспитывал с трех лет. И я его зову папой. И он мой единственный отец. (Родной отец Кейт и ее брата Оливера — актер Билл Хадсон, второй муж Голди Хоун. Но дети практически с ним не общались. А когда они выросли и стали известными, Хадсон полюбил давать интервью об их жизни. И в прошлом году на День отца Оливер опубликовал в своем блоге старое фото, где он с сестрой снят вместе с отцом, с саркастическим поздравлением его с тем, как он их «счастливо бросил». Хадсон очень оскорбился и заявил в интервью, что вот теперь он считает их «действительно для себя умершими». У него пятеро детей, но этих двоих он вычеркивает с этого дня из своей жизни. Комментариев от Кейт и Оливера не последовало. Но надо сказать, что «война» между Хадсоном и новой семьей Голди периодически вспыхивала на протяжении всех этих лет. — Прим. ред.)
— Наверное, вам часто говорят, что вы очень похожи на Голди Хоун, свою маму...
— О да! (Смеется.) И я обычно отвечаю: «Ну почему всем так нравится об этом говорить? Разве это так важно и интересно?» Злюсь даже немного. А потом прохожу мимо зеркала и сама это вижу. Но я же дочь своей мамы, все нормально. У нас с ней очень близкие отношения. При том что они сложные, но заслуга мамочки в том, что я уверена в себе. И наша похожесть — это тоже настоящее благословение, благодать, как и все, что нас связывает.
— А самый лучший совет от мамы помните?
— Красота — это то, что формируется внутри нас. Это работа, которую нужно проделать внутри себя. Обязательно нужно очень сильно любить то, что делаешь, как живешь, чтобы в организме вырабатывалось много эндорфинов, гормонов счастья и радости. И тогда, и только тогда, красота непременно проявится, как пленка в лаборатории. Вырвется наружу. Мне кажется, мало кто знает, что моя мама была первопроходцем в Голливуде! Она одна из первых актрис, наряду с Кэтрин Хепберн, стала продюсировать свои фильмы. То есть не побоялась взяться за мужскую работу. Само воплощение мягкости и хрупкости — таков был всегда ее публичный имидж. Но за ним необычайная сила воли и характера, вот что из себя представляет моя мама. Она всегда умела бороться за свои интересы, за то, что считала важным, во что верила. И добивалась, надо отметить, своего.
— Советы, как с мужчинами ладить, она вам тоже давала?
— Ну, моя мама человек независимый, и всегда такой была. Считает, как и я, что в отношения вступают для того, чтобы в них оставаться, а не прекращать. Но если что-то идет не так, нет смысла за них цепляться и насильно пытаться удержать кого-то. Не стоит и в угоду общественным традициям сохранять негодную семью. Я этого не делала и осталась дружна со своим мужем и с Мэттом, отцом моего младшего сына Бингема. (Сына Бингема, которому сейчас четыре года, Кейт родила от своего жениха — британского музыканта Мэттью Беллами, хотя свадьба с ним так и не состоялась. Старший сын Кейт, 12-летний Райдер, родился в браке с еще одним британским музыкантом — Крисом Робинсоном. — Прим. ред.)
Что же касается детей, то есть много способов их правильно воспитать. В любом случае детям важно жить и расти в доме, где нет напряжения, никто не ссорится, царит спокойствие и радость. Лично я с тех пор, как рассталась с отцом Бинга, словно заново с собой познакомилась. Иногда полезно почистить перышки, навести уют в своем гнездышке, перенести центр тяжести с одного на другое и обрести необходимый баланс. У меня налаженная жизнь, дом, двое детей, с ними я обожаю быть одна. Знаю, что выбрала образ жизни, который многим кажется неудовлетворительным для женщины. Но в душе у меня — мир и покой. И единственное, вернее самое главное, чего бы я себе пожелала, — укрепить это состояние. Райдер, мой старший сын, удивительный ребенок — в нем нет ни капли дерзости, нахальства или самоуверенности, что в переходном возрасте очень часто бывают у детей. И я, конечно, немного боюсь. Потому что такой ребенок нуждается в защите, его хочется оберегать.
Тем более что пубертатный возраст у мальчиков — это целая веха, огромное событие. И может оказаться это время страшным, а может, наоборот, увлекательным и наполненным приятными волнениями. Райдер сейчас напоминает панду из мультфильма «Кунг-фу Панда» — По! Мне кажется, этот фильм еще и об этом — как подросток начинает чувствовать себя взрослым, мужчиной. Малыш Бинг — совсем другой, хотя они оба дети музыкантов. Но у Бинга музыка в крови. Он все время поет. Постоянно. Подходит и объявляет мне, что сейчас споет «необыкновенную песню». Я не успеваю слушать и записывать. (Смеется.) Представляете, сколько у меня накопилось в моем телефоне его песенок?
— Вы ведь не зря вспомнили «Кунг-фу Панду» — это ваш дебют в озвучивании героев мультфильмов. Рады, что получили возможность отдать свой голос панде Мей Мей в третьем фильме?
— Ужасно рада. Тем более что роль эта досталась мне совсем случайно. Актриса, которая должна была мою героиню озвучивать, не сумела совместить эту работу со своим съемочным графиком. Вот меня и позвали. А уж как мои мальчики были счастливы, вы не представляете. Ведь старший сын Райдер вырос, можно сказать, на этом мультике. Он был просто счастлив, когда смог пожать руку Джеку Блэку, который самого главного героя играет. В смысле, озвучивает. Но вообще-то в какой-то степени эту работу смело можно назвать актерской игрой. Вот я, скажем, когда первый раз села в эту будку с наушниками, долго приноравливалась к своему персонажу и ее окружению. Но, вообще, работа отличная и очень легкая. Все такие внимательные, режиссеры блистательные, подсказывают и объясняют, приходишь в спортивном костюмчике, насмеешься вволю, пока правильно заговоришь, и уходишь себе домой. Да и Мей Мей, моя модница-пандочка, мне по душе. Она такая уверенная в себе дамочка, самостоятельная и влюбленная в главного героя, помешанного на кунг-фу. Отличный персонаж. И очень-очень смешная. А я же обожаю комедии.
— Вы всегда такая жизнерадостная, недаром вас зовут «золотой калифорнийской девушкой» — должно быть, сыновей своих не в строгости растите...
— Да нет, я строгая мама. Конечно, не суровая, могу и поблажку дать, но только в одном случае от меня пощады стопроцентно ждать не приходится — когда дети ведут себя невежливо. Вот тут я к ним со всей строгостью. Учу, что нужно смотреть людям в глаза, и относиться ко всем с уважением, и помнить, что им повезло жить в довольстве, ни в чем не нуждаться, в отличие от многих. Ну и все такое прочее. А в целом я больше всего хочу, чтобы они выросли самостоятельными и самодостаточными. Были сами собой, не подстраивались ни под какие обстоятельства и точно знали, чего хотят в жизни. Не боялись делать ошибки на своем пути, не стыдились их и не чувствовали, что от них ждут чего-то сверхъестественного. Иными словами, очень вредно, когда дети живут вот с таким грузом ожиданий, надежд, на них кем-то возложенных. Прежде всего родителями, конечно.
— А как вы относитесь к широко распространенному мнению, что в Голливуде вообще невозможно сохранить семью, брак?
— Мне всегда становится смешно, когда я это слышу. Прежде чем обвинять Голливуд и называть его рассадником разводов и сломанных отношений, посмотрите на мир вокруг себя! Конечно, легко привести статистику — каждый союз имеет пятьдесят шансов устоять против пятидесяти лопнуть. Шансы не очень-то велики, что верно то верно. Но разве так не везде и всюду? В любом случае пессимизм — не моя тема. Я рассталась с Мэттом, хотя мы были уже обручены. Можно было перетерпеть, но я не захотела. В основе разногласий лежали совершенно разные представления о жизни и ее путях. О том, как каждый из нас видит свою жизнь, свое будущее, как хочет жить. Расставаться всегда больно. Но зато мы сохранили добрые чувства и можем прямо смотреть в глаза нашему ребенку. Мы сразу же договорились, когда приняли решение о разрыве, — наш ребенок не должен испытать чувство утраты.
— Вы кажетесь очень легкой, воздушной, искрометной — это не образ, вы и есть такая?
— Да, многие считают, что со мной очень легко иметь дело. (Смеется.) Но я все-таки не экстраверт. Я что-то посерединке между экстравертами и интровертами, теми, кто в себе держит эмоции. Но если я чувствую, что что-то идет не так, мне не нравится, не по душе, неправильно, я обязательно выскажусь и выражу первой свои ощущения. Думаю, что мне следовало бы научиться быть менее экспрессивной. (Вздыхает.)
— Еще вы фанатка здорового образа жизни...
— Как все девчонки, выросшие в Калифорнии. Да и потом, в нашей семье спорт всегда был в почете. Курт, мой отец — профессиональный бейсболист, и вообще он настоящий атлет по своей природе. Мама занималась балетом, много танцевала. Для нас вести активный образ жизни так же естественно, как дышать. Но если кто-то думает, что я обязательно по два часа в день провожу в спортзале, то это ерунда. Да хоть двадцать минут, лишь бы в удовольствие! И необходимый заряд получен. А могу посадить младшего сына в коляску, старшего — на велосипед и бегом с ними на прогулку. По холмам, в горку, а потом вниз. Тоже упражнение. Вот без чего я и правда не могу, так это без пилатеса. Растяжки — мое любимое занятие еще с тех времен, когда я танцевала. Но все занятия имеют смысл только при условии, что вы сумели научиться любить их. А не просто отбывать повинность.
— И наряду со многими коллегами по шоу-бизнесу вы решили выступить в роли гуру — я имею в виду вашу книжку с советами о том, как стать счастливой...
— (Смеется.) Да, я присоединилась к цирковой труппе. Но мне и в голову никогда не пришло бы учить людей жизни. Тем более идеальной и безупречной. Да и кто будет слушаться разведенную актрису? Я описала только то, что случилось со мной и как я стараюсь быть счастливой. Это процесс. Нельзя взять и вдруг обрести счастье. И я делюсь тем, что именно мне помогает. Вдруг еще кому-то поможет? На мысль о книге меня натолкнула подруга. Мы как-то с ней обсуждали одну тему три дня подряд, до полного изнеможения. Только к концу третьего дня успокоились. И я решила, почему бы не рассказать об этом всем? И тогда я больше не буду изводить своими историями подружек. (Смеется.)
— Значит, вы полагаете все-таки, что можно научиться быть счастливой?
— Да. Но для этого нужно сначала понять, что хорошо именно для вас. Вот лично я не терплю рутину. Мне нужно, чтобы вокруг происходили какие-то изменения. И это делает меня — лично меня — счастливой! Если я погрязла в рутине, значит, перестала получать опыт, не испытываю больше радости. Представьте, что вы видите в клубе танцующую самозабвенно девушку. И думаете: «О, как она, должно быть, счастлива сейчас!» Но при этом вам не приходит в голову, что человек, который сидит за столиком в углу и наблюдает за происходящим, тоже может быть абсолютно счастлив! Никому не дано определить, в чем заключается это самое счастье для каждого конкретного человека.
— Часто про вас сплетничают, что вы сделали себе пластические операции — грудь увеличили, нос переделали и так до бесконечности...
— Я мысленно отрубаю голову всем тем, кто это пишет. (Смеется.) Если серьезно, то я категорически не приемлю людей, позволяющих себе негативные комментарии по поводу пластической хирургии. Кто они такие, чтобы судить, осуждать, выносить свои нелепые вердикты? Если кому-то хочется увеличить себе ягодицы, пускай идет и увеличивает. Кому какое дело? Пускай эти судьи лучше задумываются, а как они относятся к своим близким, к тем, кто рядом с ними? Так же мерзко? И как близкие люди относятся к ним?
— Скажите, Кейт, а если бы вы могли перевоплотиться в какое-нибудь животное, иное существо, кого бы выбрали? Панду?
— Солнечного зайчика. У меня с одним недавно в Аспене, когда я на лыжах каталась, случилось очень странное свидание. (Похоже, Кейт намекает на свою поездку в горы вместе с музыкантом Ником Джонасом. Ему 23 года, и об их отношениях, хотя и довольно легкомысленных, давно уже судачат в Голливуде. — Прим. ред.) Думаю, это был знак! (Смеется.)
