Корреспонденты журнала «7 Дней» побывали на французской даче в Оверни у историка моды Александра Васильева. Репортаж уже был опубликован в журнале, но в него не вошло много любопытных фотографий. Мы решили показать их на нашем сайте.
Александр готов рассказывать о своей даче часами: «Что мне больше всего нравится в Оверни? Во-первых, потрясающий пейзаж. Он очень радует глаз. Не видно ни одной индустриальной постройки, ни одной трубы, ни одной высоковольтной линии, никаких признаков цивилизации. Точно такую же картину наблюдали, наверное, в средние века те самые крестоносцы, путь которых проходил через Овернь. Уверен, этот пейзаж в целом не сильно изменился за последние тысячу лет. Во-вторых, здесь невероятно чистый воздух. Кстати, продается соседнее поле, которое раньше использовали под выпас коров. И я думаю, а не приобрести ли мне еще и это поле, не продлить ли мне мой сад?»
«В нашей деревушке есть даже настоящее гумно. Здесь хранится сено на зиму для скота, которого тут немало. Если выглянуть в окно, всегда увидишь коров. Мило?»
«Почти все дома в Оверни позапрошлого века. Но во Франции можно найти и множество старинных замков, которые еще обитаемы. В них живут люди, несмотря на то, что замки были построены в средние века: в XIV, в XV столетиях. Причем, где-то даже сохранилась мебель, гобелены. А вот в России все усадьбы дворян либо принадлежат музеям, либо санаториям, либо находятся в заброшенном состоянии».
«По соседству с моими владениями когда-то была маленькая прачечная, крестьянки раньше стирали в ручейке, а теперь он превратился в болотце. Недавно эту небольшую постройку неподалеку, которую я называю «домиком бабушки Красной Шапочки», выставили на продажу. Почти все дома, которые продаются, требуют большого ремонта. Во многих надо менять крышу, и еще неизвестно, что там внутри, цел ли пол?»
Сегодня во владении историка моды находятся три дома. В одном из них большая кухня со старинным буфетом и гостиная.
«В России эпохи связывают с именами известных писателей и поэтов, — рассказывает Васильев. — Например, Пушкина, Лермонтова, Толстого. Это естественно, потому что наша литература крепко переплетена с нашей историей. А во Франции история делится на два периода: до французской революции и после».
«Иногда у меня в доме гостит один поэт с женой и дочкой. Он просит не называть его фамилии. Так вот он утверждает, что здесь идеальное место для творческого человека. Вокруг полнейшая тишина».
«Французы гордятся, если у них в доме есть печка марки «Гуден», — рассказывает Александр. — Думаю, моя печь относится к концу 19-го века. Честно говоря, я ею никогда не пользовался, хотя она в рабочем состоянии. Надо будет как-нибудь разжечь!»
Еще один уникальный предмет: венецианское зеркало, принадлежавшее знаменитому дизайнеру Эльзе Скиапарелли.
Александру удалось в свое время приобрести даже кресло пушкинской эпохи: «Я купил его в Тулузе, оно меня соблазнило тем, что было обито зеленым сафьяном еще той поры. Обивка никогда не менялась, и мне пришлось вплотную заняться реставрацией. Я долго подкрашивал обивку акварельной краской. Затем специальной мастикой для кожи. Что только не делал, чтобы реанимировать сафьян. Кстати, на Мойке в музее-квартире Пушкина стоит почти такая же модель».
«Я давно собираю коллекцию портретов XIX-го века. Изображения всех этих людей, которые развешаны на стенах у меня в домах, живые. Ведь все они когда-то реально жили, существовали. И я стал замечать, что они смотрят на меня по-разному. Их взгляд, мне кажется, меняется. Иногда он с укоризной или с ухмылкой. Бывает, что с одобрением. Иногда с болью, с жалостью, с неудовольствием. Они очень не любят, когда я их перевешиваю. Ведь когда я покупаю новые портреты, то некоторые приходится снимать. И они ужасно расстраиваются. Я вижу, как у них меняется выражение лица, они как-будто бы начинают жаловаться: «Зачем ты снял меня, и куда же ты меня теперь повесишь? Я здесь так уже прижилась, со всеми перезнакомилась, у нас по ночам разговоры, мы обсуждали старых хозяев, квартиры, дома, где мы жили. А ты берешь и нас разделяешь. Я уже подружилась с моей соседкой, у нас масса тем для болтовни».
«Когда я приезжаю в новый дом и мне его надо обжить, то сначала стараюсь повесить на стены самых некрасивых людей с самым жестким характером. Я вешаю их временно, для того, чтобы они распугали всех злых духов».
«Чаще всего я покупаю портреты во Франции. Иногда в Италии. Кое-что в Испании, Англии, Бельгии, Турции, Венгрии. В XX веке портреты XIX столетия стоили очень дешево. А сегодня цены взметнулись вверх, интерес к портретному искусству сильно вырос. Если раньше картину можно было купить за 100-200 евро, то сейчас думайте о 1000-2000. А если речь идет об известном художнике, у которого есть котировка на рынке, то его работа может стоить и 10 тысяч, и 100 тысяч, и даже миллион. Только таких картин на блошином рынке не найти. И это редкий случай, когда кому-то раз в жизни так повезет, что он встретит на маленьком аукционе или на блошином рынке вещь какого-то очень известного художника, подпись которого эксперты не разглядели сразу, а такое бывает из-за грязи или наслоения лака».
«Я вспоминаю времена 30-летней давности, 80-е годы. Я был еще никому не известен. И, чтобы сводить концы с концами, иногда (совершенно не скрываю этого, а даже горжусь) находил на блошином рынке какой-нибудь интересный портретик или пейзаж. Я точно знал, чьей кисти принадлежит эта работа. Помогало образование искусствоведа. И затем выставлял его на аукцион. Зарабатывал, как тогда мне казалось, солидные деньги. Сейчас, слава Богу, я к этому не прибегаю, ситуация изменилась. Но я продолжаю покупать портреты. В моей коллекции только в хранилище в Литве находится более 750 портретов. Это много. Какой-то обыватель может сказать: «Зачем вешать на стены изображения чужих людей?» Но я историк моды. И рассматриваю портреты с точки зрения моды определенной эпохи. У какого-нибудь дальнобойщика в кабине висит 12 фотокарточек дам с крупным бюстом, это же никого не пугает».
«В нашей деревне есть такой замечательный ангар, куда все окрестные жители совершенно бесплатно свозят уже ненужные вещи: старую мебель, отслужившую свой век посуду, игрушки, которые не понадобятся выросшим детям».
«Здесь все это можно купить за бесценок. Я обычно не ухожу отсюда без покупок!»
«Мой садовник месье Минэ живет по соседству и присматривает за домом в мое отсутствие. Он никогда не был женат, не летал на самолете и вообще никуда не выезжал за пределы Франции. Зато у него огромное стадо коров, и он может прочитать вам многочасовую лекцию об их жизни».
«Меня тут, как говорится, знает каждая собака. И со всеми надо и поздороваться, и попрощаться!»
