В ресторане гостиницы Ростоцкий устраивал до утра пиршества для всей группы. Помню, как нас возили на Марциальные воды, на курорт, который построил Петр Первый. Нам там готовила повариха Мария, красивая русская женщина. Она подавала на стол изыски собственного приготовления: и грибочки, и семгу, и все на свете. Мария была влюблена в Ростоцкого, поэтому очень старалась ему угодить. Она просто таяла, когда он появлялся. Да в него невозможно было не влюбиться — Станислав Иосифович был потрясающе красив. Он даже старел красиво...
Станислав Иосифович обожал любительскую колбасу, черный хлеб, грибы, а еще рыбу, потому что рыбалка была его хобби. Он любил шутить на эту тему, мол, у меня хобби — режиссура, а вообще-то я рыбак.
Порой нас приглашали на спектакли в местный театр. Мы были потрясены петрозаводским драматическим театром, там было кафе, которое обслуживали актеры. В свой выходной день они были и барменами, и официантами. Все стены этого кафе были в автографах именитых гостей.
Фильм, несмотря на две серии, снимали очень быстро, за год, даже меньше, и озвучание провели. Уже в августе мы ездили в Омск на премьеру, а потом в сентябре — в Италию, в Венецию. Ростоцкий спешил, он шутил: «А вдруг кто-то из девчонок забеременеет, что я буду делать?»
Помню забавный случай на съемках: однажды меня в лесу забыли. Я заснула на кочке, просыпаюсь — ни проводов, ни шнуров, ни аппаратуры, ни души. Вся группа уехала на обед. Хорошо, что это было недалеко от дороги. Я в слезы, думаю, живого человека оставили и даже не вернулись за мной. Вычислила, где может быть Петрозаводск, и пошла по шоссе. Иду и думаю: «Дойду до города, забираю свои вещи из гостиницы, еду на вокзал и уезжаю в Москву. Все. Никаких уговоров». И вот шла, шла, вдруг слышу, шуршат колеса машины сзади, поворачиваюсь, чтобы проголосовать, а оказалось, что это Ростоцкий с Андреем Мартыновым.
Они все-таки хватились меня и поехали на поиски артистки. Я иду, слезы вытираю, а они за мной едут и уговаривают, уговаривают. В конце концов затащили в машину. В общем, долго просили прощения. Я простила, конечно...
Мы, молодые артистки, были окружены заботой и вниманием. Нашей «классной дамой» была Зоя Дмитриевна Курдюмова — гениальный второй режиссер, которая все картины с Ростоцким проработала. Не то чтобы следила за нравственностью, скорее пеклась о нашем здоровье, потому что съемки в лесу, на болоте — это очень тяжелая физическая нагрузка. Мало того что приходилось таскать тяжелые вещмешки, мы натирали ноги грубыми сапогами, и все это бегом, всюду камни, можно и упасть.
Да и романов никаких мы там не заводили. И потом — у каждой из девочек в это время была какая-то личная жизнь. Остроумова была в романе с режиссером Михаилом Левитиным, с первым мужем она развелась. Катя Маркова была женой Георгия Тараторкина. Андрей Мартынов был холост, Люся Зайцева была не замужем, Ира Долганова тоже, у Драпеко был роман в Мурманске. У меня не было романа. Да и не до этого было. Белые ночи — поэтому снимали практически круглыми сутками...
