— Заберите ее, в вашей дочери нет ни малейшего намека на актерский талант!
Мама дала отпор:
— Кто вы такая, чтобы об этом судить?!
Я осталась в студии, мама не стала посвящать меня в подробности неприятного разговора, призналась, лишь когда я поступила в Школу-студию МХАТ. Но помимо Сухоцкой с нами репетировал мхатовский актер и педагог Монюков. Виктор Карлович преподавал в Школе-студии у Радомысленского. У него сложилось совершенно противоположное мнение о моих способностях. Советовал: «Света, тебе обязательно надо поступать в театральное». То же самое говорил Игорю. Мы играли в одних постановках и испытывали друг к другу симпатию.
Виктор Карлович помог подготовить программу. Я читала отрывок из «Вешних вод», «Свет мой, зеркальце, скажи», басню и ходила на прослушивания сразу в три места — Щукинское училище, ГИТИС и Школу-студию МХАТ. Брали во все, но душа лежала к Школе-студии, куда поступил и Игорь.
С благодарностью вспоминаю однокурсника Леню Броневого, легкого, без капли снобизма, он всегда помогал, подбадривал: «Светка, все получится!» Сдержанная, умная, с университетским образованием Ира Скобцева выглядела как королева. В нее был безумно влюблен Толя Кузнецов. Он был прелестным, очень музыкальным, что неудивительно: отец пел в хоре Большого театра. Перед Ирой Толя робел, уверенный, что недостоин такой красавицы. Ира все это видела и иногда до него снисходила. Я тут недавно посмотрела фильм о Скобцевой, ей девяносто, а как прекрасно выглядит! Молодец!
Не могу похвастаться тем, что проводила много времени в компаниях однокурсников, дружила с ними на расстоянии, сборища меня тяготили. Чужие энергии отпугивают, особенно когда проявляются громко, активно. Не мое это. К тому же я вышла замуж.
Симпатия Кваши не ослабевала. Однажды — обоим было лет по шестнадцать — шли по бульварам от «Кировской» до Арбата. Вдруг Игорь взял меня за руку, остановил и поцеловал. Он был очень целомудренным, как и я. После первого поцелуя сразу заявил: «Нам надо пожениться».
Помню, как пришел просить моей руки. В нашей огромной коммуналке в Борисоглебском керосинки, табуретки и тазики стояли в коридоре. Когда вошли в квартиру, мама как раз у двери что-то стирала. Игорь начал с места в карьер: «Галина Михайловна, мы решили пожениться». Мать его слова не приняла всерьез и никак не отреагировала. Чушь какая-то! Конечно же, в шестнадцать никто нас не расписал бы, так что ждали до восемнадцати.
Я часто ходила к Игорю в гости, и меня очень полюбила будущая свекровь Дора Захаровна. Забегая вперед, скажу: даже когда мы с Квашой разошлись, не теряли с ней связи, перезванивались, иногда встречались. Она открывала мне душу, делилась переживаниями, если что-то плохое случалось в жизни Игоря. Всегда внушала: «Мой сын тебя очень любит!» Дора Захаровна растила Игоря одна, его отец не вернулся с войны. Работала педагогом-логопедом. Прекрасная была женщина, мягкая, мудрая.
