Я стал собираться, и тут Ирина, которая изначально вроде была не против, ставит мне ультиматум: «Если ты поедешь — подам на развод!» Я, разумеется, поехал, а она действительно отнесла свидетельство о браке юристам. Потом, правда, забрала, но до последнего припоминала мне: «Никогда не прощу тебе то предательство!»
Ревность порой доходила до комического абсурда. Однажды мы отправились в Кейптаун, больше суток провели в самолете. По прибытии в номер я пошел в душ и вдруг слышу душераздирающий крик. Выбегаю, едва прикрывшись полотенцем, и вижу такую картину: Ирина кончиками двух пальцев брезгливо поднимает с кресла чьи-то бикини… Их явно забыли прошлые постояльцы, но жене сие вовсе не очевидно: «Что это? Почему оно здесь?»
И тут я понимаю: в появлении инородных женских трусиков она подозревает меня… «Мы все время были вместе, не мог же я, не выходя из самолета, завести интрижку в Кейптауне!» Чтобы ее успокоить, подключаю чувство юмора: «Давай вместе проведем расследование… Думаю, горничная готовилась к нашему приезду, убиралась, потом притомилась — решила отдохнуть и сходить в душ… Одевалась впопыхах и забыла немаловажную деталь гардероба…» Увидев все в комическом свете, Ира вроде бы отпустила ситуацию, но периодически нет-нет, да и спросит: «И все-таки скажи, откуда взялись эти трусики?»
— В прессе Ирина не раз говорила, что с самого начала снимала на видео чуть ли не каждый день вашей совместной жизни… — Вы же понимаете, что чисто физически это невозможно.
Но она снимала достаточно, чтобы начать меня этим тяготить. Когда на тебя наставлена камера, ты не можешь просто жить — вынужден играть во что-то.
У меня было ощущение, что Ира ставила на семье художественные эксперименты. Однажды отправились в отпуск, и она взяла с собой оператора, который должен был снимать каждый наш шаг: «Я хочу посмотреть на наши отношения со стороны», — объяснила супруга. Наверное, до сих пор гордится тем, как хитро ей тогда удалось заручиться моим разрешением. Я заранее подписал смешную бумажку: «Я согласен, на что не знаю сам». Был заинтригован, а когда узнал, в чем дело, стало неудобно отступать от своих слов. И вот мы в Италии, но все достопримечательности заслоняет человек с видеокамерой.
Сажусь в машину — с заднего сиденья из-за моего плеча выезжает рука и разворачивает объектив прямо в лицо… Мало того, оператор не прекращал свое занятие, даже когда мы садились перекусить. Мне все время хотелось его накормить… Но он не сдавался — и тогда я придумал ему прозвище «несуществующий». И со временем правда перестал замечать. Но назвать это нормальным отдыхом было сложно.
Год назад друзья пригласили нас на яхту. А там стояли стеклянные, до блеска надраенные двери. Настолько прозрачные, что я вовсе не заметил их присутствие — и вошел в стекло своим еврейским носом... Мало того, что его расквасил, еще и на ногах не удержался. Лежу, все вокруг бегают в поисках аптечки… Приходит дочка, начинает плакать. А потом появляется Ирина — и включает видеокамеру.
«Мама, разве можно снимать трагедию?» — спросила ее тогда Даша. И дочка была права, и Ирина — со своей режиссерской концепцией: для съемок интересно действие, а если его нет — надо спровоцировать. Думаю, если бы в море на меня напала акула, Ира и ее стала бы режиссировать — попросила бы не сжирать мужа слишком быстро, чтобы все эффектно заснять на камеру…
— Ирина рассказывала журналистам, что 4 года назад в вашей семье случился серьезный кризис, после того как вы буквально одичали на съемках «Последнего героя», отдалились от нее…
— Тогда наши отношения действительно дали трещину. Но мне та ситуация видится совершенно иначе, чем это преподносит Ира. Само участие в этом проекте было для меня безумной авантюрой — я даже в походы никогда не ходил.
И тут оказался на диком острове: из еды только кокосы, которые являются первой причиной смертности в Панаме. Сколько раз было: прячемся от палящего солнышка под пальмой, а сверху падает «еда», просвистев в сантиметре от виска. Вторая причина смертности — удар молнии. Как раз был сезон тропических ливней, которые порой заставали участников проекта в открытом море. Когда самому жрать нечего, зато по ночам тебя едят поедом все экзотические насекомые разом, нервы оголяются. Я безумно скучал по семье, и только это придавало мне силы преодолевать эти веселые невзгоды. Но когда всем участникам передавали весточки от близких, я получил дружеское послание только от Валерия Сюткина. Я очень люблю Валерия, но в тот момент все-таки ожидал поддержки близкого человека… Когда уже покидал проект, ведущая Ксения Собчак тихонько спросила меня: «Миш, у тебя проблемы в семье?
Твоя жена наотрез отказалась с нами общаться».
И вот я появляюсь дома, дочка бросается мне на шею, а Ирина награждает настороженным и даже враждебным взглядом. Жена приревновала меня ко всем островитянам, к которым я по понятным причинам психологически привязался — мы какое-то время еще собирались и общались. Однажды Ира устроила разборку в присутствии 6-летней дочери. В самых нелицеприятных выражениях обвинила в романах практически со всеми участницами проекта. Поскольку присутствовала дочь, я не сдержался (может, и правда одичал?) и дал Ире пощечину. Она утроила истерику... Иру не смущало, что на улице ноябрь, — даже не одевшись, она бросилась с ребенком к двери: «Мы уходим!»
