«Ты же видела, как мы общались?» — сказал я. «Я все поняла», — печально ответила Даша. И наивно добавила: «А вы не можете снова завестись?»
Самое ужасное, когда ребенок в конфликтной ситуации становится разменной монетой… Ирина принялась искусно манипулировать мной через Дашу, мало того, что не позволяла нам общаться по телефону, я не смог даже увидеться с дочерью на ее день рождения в июне. Навестить Дашу у меня получалось только когда она оказалась у тестя и тещи. «Мама сказала, что ты бросил нас, потому что я тебе не нужна, — призналась тогда Даша.
— Она запрещает мне с тобой разговаривать по телефону». И очень по-взрослому вздохнула: «Как же мне тяжело…» Разве можно так играть чувствами собственного ребенка? Когда мы были еще вместе, Ира частенько стращала: «Сделаешь что-нибудь не так — и Даша тебя возненавидит!» Похоже, теперь сама пытается все устроить так, чтобы ее угроза воплотилась в жизнь… Рад, что смог сохранить хорошие отношения с мамой и отчимом Ирины, для меня они всегда будут бабушкой и дедушкой нашей дочки.
Поскольку Ира считает наш дом своим детищем, я, хотя имею такие же законные права, при разделе имущества на него не претендую — пусть они с дочерью живут там счастливо. У меня же осталась квартира в Москве: ту, что когда-то получил в наследство, с доплатой обменял на новую. Вкладывался в эти метры только я.
И вдруг из прессы выясняю, что это, оказывается, жена-благодетельница ее на меня записала! Опять же как я должен реагировать на обвинения в публичном пространстве, будто не плачу алименты, несколько месяцев не гасил счета за дом? Что мне, идти в суд и показывать квитанции, защищая свое доброе имя?
Боясь самого факта развода, я до последнего держался за отношения с Ирой. Пока не понял, что хватаюсь за воздух. Их давно уже нет. И как часто бывает в моей жизни, переломной стала трагикомическая ситуация. Позвонила жена моего друга, попросила о помощи. Я объяснил ей по телефону, что все будет хорошо, надо только сделать один звонок: «Запиши номер Зайцева…» И тут на меня обрушилась Ирина: «Кого ты только что назвал «зайкой»?!» И потом еще долго продолжала выкрикивать претензии, накопившиеся за годы нашего брака…
Теперь в своем интервью строит из себя святую невинность: «Я даже в мыслях не называла мужа подлецом, негодяем», — и на той же странице сама себе противоречит, награждая супруга эпитетами «убожество» и «ничтожество»… А мне и в лицо могла сказать: «Ты кусок дерьма в моей жизни»! Безусловно, мне все это льстит…
Когда я поднял тему развода, Ира не удивилась — поначалу мы все обсудили спокойно. Почему-то я был уверен, что сможем договориться по-хорошему. Даже обдумывали возможность жить вместе, но иметь право на свою личную жизнь, хотели воспользоваться услугами Ириной сестры — профессионального юриста. В тот же день я уехал в Москву. А поздно вечером вернулся в ад, который продолжался до 5 утра, — Ира уже себя накрутила.
У супруги не укладывалось в голове, что я посмел изменить ее сценарий: ведь наша свадьба была ее выбором, а развод — моим.