— В картине «Солнце в авоське» есть кадр, где топают одни мои ноги. Так, на отсмотре рабочего материала мужики наши чуть не переругались, пока гадали, кому же принадлежат такие классные ножки! Несмотря на то что я всегда относилась к серьезной весовой категории, с фигурой у меня было все нормально. А ноги так и вообще красивые.
Как мне Светлана Ходченкова нравилась! Когда она только появилась на экране, в ней была трогательная чистота, уютность и такая правда… Мне еще Титова говорит: «Смотри, маленькая Крачковская идет». «Какая хорошенькая…» — заверещала я. Увидев Светлану недавно в какой-то телепередаче, поначалу даже не узнала: похудела и растворилась в толпе таких же высушенных старлеток.
— Говорухин то же самое говорил...
— Не послушалась? Ах как жаль, как же жаль! Я даже расплакалась, когда ее увидела: «Вот дуреха-то». Мне в свое время очень повезло, что рядом оказалась мудрая мама-актриса и легенда нашей режиссуры Леонид Гайдай. Когда мы закончили съемки «Двенадцати стульев», он так и сказал: «Наталья Леонидовна, не морочьте себе голову. Катерину вам не играть, народ со смеху помрет на фразе: «Почему люди не летают?» А отличная комедийная актриса из вас уже получилась. Вот дорожка, на которой равных вам еще поискать надо. Внешний вид, если хотите пройти по ней с успехом, не меняйте».
— За роль «мечты поэта» сразу ухватились?
— Наоборот... Я приехала в Алушту к мужу, который работал в картине Гайдая звукооператором. Леонид Иович очень сложно подбирал актеров на «Двенадцать стульев» и после знакомства со мной сказал ассистентке, что Грицацуеву он видит очень похожей на жену Крачковского.
Та удивилась: зачем искать кого-то похожего, когда есть сама Крачковская? Мне дали сценарий, я начала читать и… страшно обиделась. Дама необъятных размеров с арбузными грудями — ну и что это?! Оскорбление! Полная праведного гнева иду к мужу, а тот смеется: «Ты себя в зеркало видела?»
Фильм приняли тепло. В кинотеатры стояли очереди. Как сейчас принято говорить: и проснулись они знаменитыми. Я с удивлением обнаружила, что разговоры о моей Грицацуевой так же масштабны, как, к примеру, об «Анне на шее» Аллы Ларионовой. Никогда не забуду, как иду на киностудии по лестнице, а навстречу — Чухрай. Неожиданно встал передо мной на колени и говорит: «Вы прелесть!
Я очарован!» Я покраснела и очень хотела убежать.
— Мне кажется, весь женский состав картины должен был влюбиться в Арчила Гомиашвили…
— У меня с Гомиашвили отношения были сложными. Во-первых, он появился неожиданно. Мало кто знает, но сначала Остапа Бендера у Гайдая играл Александр Белявский. Режиссер принял решение о замене, когда уже были сняты две части фильма. Во-вторых, Гомиашвили был грузином до мозга костей — шумный, быстрый, нагловатый. Бабник страшный. А я таких мужчин недолюбливаю. И когда этот громогласный позер (медом не корми, дай что-нибудь вытворить на публику) появлялся на площадке, я старалась побыстрее смыться.
У Гомиашвили все внимание было приковано к исполнительнице роли Эллочки-Людоедки Наталье Воробьевой. Он с ходу решил, что она будет номером один после выхода картины. А я, мол, есть и есть… Они даже какие-то телепередачи совместные делали. Отснятый материал Гайдай принципиально актерам не показывал. На озвучке мы не пересекались, роль Остапа Бендера озвучивал Юрий Саранцев.
Встретились только на премьере. Вокруг Гомиашвили и Сергея Филиппова творилось вавилонское столпотворение из журналистов и желающих получить автограф. Оно и понятно — главные роли. После премьеры вся толпа журналистов «свиньей» двинулась на меня. Гайдай смеялся: «Получай свое!» На лице Бендера я увидела легкое удивление.
