Наша встреча с Высоцким состоялась незадолго до его смерти. Он выглядел уставшим и нездоровым. Но старался держаться молодцом перед вьетнамской красавицей. Она не поняла причины его внимания. Когда вышли с концерта, спросила:
— А что он хотел?
— Тебе понравиться, — ответил я. — Увидел интересную женщину и распустил перья!
Я гордился тем, что Высоцкий отметил Ань. Мне было приятно, когда на нее бросали восхищенные взгляды. Она не любила привлекать внимание, но могла быть очень эффектной. Умела одеваться, принимать гостей. Я иногда жалел, что не мог дать ей то, чего она заслуживала. До приезда в Советский Союз Ань вела совсем другую жизнь, ездила с отцом за границу, где их принимали на самом высоком уровне.
Да и во Вьетнаме у Ле Зуана было огромное поместье с кучей прислуги. Но Ань не жаловалась и, по-моему, не страдала от отсутствия привычного комфорта, сама убирала, готовила еду. Стирал я — в старенькой машине Завода имени Владимира Ильича — ЗВИ. Она ужасно гремела и постоянно текла, мы раз десять заливали соседей в московской квартире. Когда появилась вторая дочка и Ань стало сложнее справляться с бытом, взяли помощницу по хозяйству и няню.
В тридцать, будучи матерью двоих детей, Ань выглядела на восемнадцать. Я не мог ею налюбоваться. Однажды испытал приступ жуткой немотивированной ревности. Мы стояли в очереди в магазине. Перед нами — высокий молодой человек. Писаный красавец. Глядя на него, я почувствовал, как екнуло сердце: сейчас Ань обратит на него внимание, сравнит со мной и сделает выводы... Но она на красавчика не отреагировала. На улице я спросил:
— Ты видела, какой парень стоял перед нами? Просто Ален Делон.
— Да? — удивилась Ань. — Я и не заметила.
Май ей говорила:
— Зачем тебе Маслов? Он же старый! Посмотри, сколько вокруг молодых интересных мужчин!
— А для меня никого другого не существует, — отвечала Ань.
Татьяна, наша вторая дочка, родилась в апреле 1979 года. После этого отношения Ань с родственниками улучшились. Они, очевидно, поняли, что у дочери все серьезно, и прекратили нападки. Даже попросили у Ань прощения — все, кроме отца. Мать, Бай Вань, приезжала в Москву и бывала у нас в гостях — и на даче, и в московской квартире на улице Дмитрия Ульянова.
Благодаря нашей истории произошли важные изменения не только в жизни семьи Ле Зуана, но и целой страны. Во Вьетнаме приняли закон, разрешавший браки с иностранцами. Ань сразу позвонила подруга, у которой был роман с восточным немцем: «Ты настоящая героиня! На тебя будут молиться тысячи людей! Дай тебе бог счастья!»
После примирения с семьей Ань решила познакомить отца с его старшей внучкой. Когда Ле Зуан в очередной раз приехал в Москву, отправилась к нему с Леной. Он ее сразу полюбил. Попросил, чтобы они с Ань остались с ним до самого отъезда. Девочка сначала дичилась, но постепенно привязалась к дедушке. Он распорядился спрятать все бананы в доме и угощал Лену ими лично — завоевывал внучку.
