Эта история про Чкалова и вождя часто повторялась в разных вариациях. Другого бы наказали: отстранили от полетов или того хуже — посадили. Но Валерию все сходило с рук: Сталин его любил. К отцу моему он тоже хорошо относился. Однажды пригласил обоих на дачу играть в бильярд. Валерий заехал за отцом, и я слышала, как они обсуждали предстоящую встречу.
— Мы явно сильнее, в два счета обыграем вождя, — волновался Чкалов.
— Нельзя, ни в коем случае! — отвечал папа. — Иосиф Виссарионович рассердится — он не любит проигрывать.
— Что же делать?
— Будем поддаваться!
«Пока играли, Валера выпил водочки, потом еще, — рассказывал дома на другой день отец. — Чкалова разморило, он попросил Иосифа Виссарионовича: «Можно я прилягу на диванчик?» Лег и тут же уснул. Сталин заботливо укрыл его пледом, а мне сказал: «Давай поговорим!» И мы разговаривали часа три. Больше всего его волновал Север, говорил, что его надо изучать, развивать, обустраивать и никому не отдавать. Ну а потом Чкалов проснулся. Игра продолжилась. Выиграл, конечно, Сталин».
Кстати, несколькими годами раньше отец собирался поступать в академию имени Жуковского, о чем на одном из приемов сообщил вождю. «Это правильно! — благословил его Иосиф Виссарионович. — Грамотные, ученые люди нужны стране! — А потом произнес фразу, от которой у отца похолодело внутри: — Я вас, Анатолий Васильевич, очень уважаю, мы хорошо понимаем друг друга, вы — сын попа и я тоже». Отец тут же сообразил, что чекисты проверили его родословную и Сталин все знает.
Мой дед Василий Ляпидевский и впрямь был батюшкой, служил в храме в станице Новощербиновская Краснодарского края. Но когда началась революция, заколотил церковь. Стал учительствовать в местной школе, преподавал историю и географию. Дед умер от болезни сердца, я тогда была совсем маленькой.
Отец его любил. А я папу так просто обожала. И мужа себе выбрала на него похожего. Мама не раз замечала: «Как же твой Толя на моего Толю похож!» И это правда. Папа ночи напролет просиживал за столом и читал, читал. Толя такой же. У нас на даче — три книжных шкафа. В московской квартире — еще четыре. В последнее время мужа стали привлекать книги по философии — Сократ, Макиавелли...