Если бы не сестра, может, я все забросила бы давно. Понимала, что могу добиться результата, который важен для семьи. Приятно в тринадцать лет почувствовать себя кормилицей. Родители гордились мною, и я это знала…
Ее видно издали. Фасад тренировочного катка ЦСКА украшает постер улыбающейся Аделины Сотниковой.
Первой в истории российского спорта олимпийской чемпионки в фигурном катании среди женщин. В армейском клубе очень гордятся воспитанницей. Даже в лед, на котором семнадцатилетняя спортсменка день за днем оттачивает новую программу, после победы в Сочи впечатали надпись: «АДЕЛИНА». Старожилы катка не припомнят, чтобы кто-нибудь удостаивался подобной чести в прежние времена...
— Успели, Аделина, ощутить, каковы они, трубы? Медные.
— Вы об испытании славой? Все идет нормально, головокружения нет. Да, прибавилось поклонников, вырос интерес журналистов... Хотя, если честно, я сама еще не до конца осознала, что же произошло. Все случилось слишком стремительно, чтобы поверить в реальность.
Словно щелчок пальцами... Я очень долго ждала Олимпиаду, упорно к ней готовилась, а она пролетела в мгновение. Без конца пересматриваю видеозаписи своих выступлений в Сочи и каждый раз думаю: ну почему же все так быстро закончилось?! Несправедливо! Хочется вернуть то состояние, снова окунуться в атмосферу праздника. Я редко бываю довольна тем, как удается откататься на соревнованиях, а тут мне все понравилось: и короткая программа, и произвольная. Не к чему придраться. Такого не было со мной года три — с юниорского чемпионата мира в Корее, где я тоже победила.
— А ведь Олимпиада началась для вас с облома...
— Да, это правда. Я всерьез настраивалась на выступление в командном турнире фигуристов, а меня не включили в состав.
Эти соревнования впервые вошли в программу зимних Игр, и сразу было понятно, что российская сборная должна завоевать медаль: в худшем случае — бронзовую, а если все сложится удачно, и золотую. Планировалось, что женщин-одиночниц в нашей команде будут представлять Юлия Липницкая и я. Но примерно за неделю до старта выбор сделали в пользу Юли. А меня оставили запасной.
Когда Елена Германовна Буянова (Водорезова), мой тренер, сообщила о принятом решении, я вдруг ощутила, как внутри что-то оборвалось. Это был сильнейший удар. Не ожидала его и ужасно огорчилась. До слез. Все, что нарабатывала годами, к чему так стремилась, моментально ушло, полетело в тартарары. Исчезли эмоции, силы, я погрузилась в пустоту.
Вернулась домой и горько расплакалась. Два дня не могла остановиться. Мама пыталась успокоить, но я ее не слышала. На тренировки ходила без всякого настроения, на льду не понимала, что делаю и зачем. Была какая-то пришибленная.
Елена Германовна, Татьяна Анатольевна Тарасова, хореографы Ирина Анваровна Тагаева и Петр Чернышев уговаривали выбросить дурные мысли, забыть о командном турнире, словно его нет и в помине, и готовиться к личным соревнованиям.
Взять себя в руки удалось не сразу. Механически каталась, прыгала, но по-прежнему ничего не чувствовала в душе. Потом на день полетела в Сочи — так требовали правила, на всякий случай. А вдруг понадобилась бы замена? Хотя все прекрасно понимали: это пустая формальность.
