И получила:
— Давно знаю, подсиживаешь меня, ходишь к Плучеку за моей спиной!
— Я же пришла к вам, сказала.
Ну, не объяснишь, характер есть характер, темперамент есть темперамент. Громкое слово я услышала, но все равно ввелась и потихонечку-полегонечку вжилась в спектакль. Аросева была на моем показе, смотрела и одобрила. Дала, как говорится, путевку в жизнь.
В конце сентября, когда Ольга Александровна после летнего перерыва не появилась в театре, позвонила ей домой:
— Оленька, что с вами? Ангина? Голос какой-то хриплый.
— Это ты, Шарычка? — она меня часто так называла. — Ничего страшного.
И ни словечка, ни звука о том, что смертельно больна — последняя стадия рака груди. В этом весь ее характер. Другая бы запричитала: «Ой, Валюша, мне больно, мне страшно», но только не Аросева. Никогда не сдавалась. Она вообще была по жизни бойцом: не дали роль в театре — выступает на концертах, нет антреприз — снимается в кино. И со своей болезнью не смирилась, до самой последней минуты собиралась еще играть. Поразительно стойкий человек.
С возрастом начинаешь понимать, что главное — это тепло, которое мы даем друг другу. Без любви трудно прожить, а если окунуться в бесконечный антагонизм и противоборство, станешь больным и неудовлетворенным. Мы с Ольгой Александровной столько лет прожили вместе и в «Кабачке», и в театре, разве мы могли не уважать друг друга?!
Многое в нашей жизни тянется из прошлого, и эту связь не оборвать.
Как отказаться от того, что является твоей сущностью? Вот и у меня, например, иногда жутко разболятся ноги, а услышу музыку — и не могу не танцевать. Говорю себе: «Валя, может, в твоем возрасте уже пора остепениться?» А потом думаю: «А надо ли?»
