Я выбежала на улицу и принялась звонить, стучать в двери соседей. Никто не отзывался. Мне открыли только в доме наших друзей в конце улицы. «Вадик, у меня всех убили...»
Дальше все как в тумане. Помню Вадима с ружьем в руках, которому я сбивчиво рассказывала, что произошло, к нам вышла его жена Люба, с которой постоянно вместе гуляли с колясками. И тут мы увидели Мишу. Круг шел по улице, живой. Заметив меня, остановился:
— Ирочка!
Впервые он назвал меня так. Люба подбежала к нему, подхватила под руку:
— Миша, что случилось?
Когда они подошли ближе, я разглядела, что Миша весь в крови и рукой держится за живот.
— Мама!
Дети! — рыдала я в шоковом состоянии. — Их всех убили!
Кричала на Мишу:
— Говорила тебе, надо нанять охрану!
— Не пускайте Ирину в дом, там эти, — повторял Миша, — дайте ей успокоительное.
Целый час он был на ногах, в сознании, разговаривал с Вадимом, успокаивал меня. «Скорой» не было, похоже, их все до одной согнали на День города. В итоге Вадим на своей машине повез Мишу в больницу. Муж уехал с мыслью, что все, кто были в доме, погибли.
Потом пустынная улица вдруг наполнилась воем сирен и светом мигалок.
Со всех сторон к нашему дому съезжались милиция и «скорые», знакомые и Мишины друзья, услышавшие страшную весть. В сопровождении стражей порядка я пошла к дому. Во дворе в луже крови хрипела наша собака — грозный стаффорд. Не чуя под собой ног, поднялась к детям. Толкнула дверь и словно вынырнула из небытия. Слава Богу! Они все были целы и невредимы! Маринка и Саша даже не проснулись, а Дима так и сидел у компьютера в наушниках. А что мама? Над ней склонились врачи: «В сознании! Живая, быстро в больницу!»
Мое внезапное появление в бильярдной вспугнуло преступников и спасло маме жизнь. Эти изверги разбили ей голову рукояткой пистолета, отбили почки, но она осталась жива.
А вот Миши, моего Михаила Владимировича, на следующее утро не стало.
Пули прошли через брюшную полость, распоров все внутренние органы.
Когда мне сказали, что Миша умер, я не могла поверить. Как это может быть?! Я же видела, что он ходил, разговаривал. Ночью позвонили из больницы: «Операция прошла успешно», а утром: «Круг не очнулся после наркоза».
На похоронах я сидела как зомби, обколотая успокоительным, накачанная таблетками, помню только, что понаехало много народу. И слов красивых было сказано немало: мол, будем помнить, поквитаемся, убийц ждет возмездие. А после похорон все разъехались, и мы с детьми и Зоей Петровной остались одни. Сколько вокруг Миши всегда вилось народу, а не стало его, и друзья, которые собирались за нашим столом, словно растворились — ни звонка, ни сочувствия: как вы там теперь одни?
Зоя Петровна сокрушалась: «У Миши должников была масса, никто денег не отдал». Нет человека — нет проблемы. Единственный, кто остался рядом, это Мишин друг, певец и композитор Леонид Телешев. Со временем в жизни осиротевшей семьи появились люди, которые никогда не были знакомы с Кругом, но ценили его творчество. Один из них, Владимир Иванович Киселев, помог устроить Мишиного сына Диму в академию МВД в Питере. Но это произошло лишь спустя три года.
А пока я жила с детьми в том самом доме. Дима остался со мной. Сам захотел. Я спросила:
— Может, к маме переберешься?
— С вами хочу, — ответил он.
Маринка постоянно плакала: «Мам, я только папу себе нашла, а его убили...»
Первое время я не могла спать без таблеток, преследовали панические атаки, я задыхалась с открытым окном, сердце вылетало из груди. Мучила, не давала покоя мысль: отчего так случилось с нами? Вспомнила, что сын родился дважды обвитый пуповиной. Достали его на свет всего синего. Два раза сердечко останавливалось. Врачи бросились ребеночка спасать и откачали. Саша выжил, а Мишу Боженька забрал. Наверное, Господь решил, что кто-то из моих мужчин должен все-таки уйти.
И еще вспоминался сон, который приснился незадолго до Мишиной гибели: много людей в черных одеждах подходят к нашему дому и складывают цветы — бордовые розы, усыпанные блестками...
