«Почему я обречена на эту пытку? ...почему я чувствую себя человеком в меньшей степени, чем все остальные... будто я существо низшее, ...даже физически — я всегда была уверена, что со мной что-то не так...»
Долгие годы никто всерьез не верил, что Мэрилин Монро вела дневники. Но эти слухи обрели подтверждение после того, как на чердаке ее дома в Брентвуде были найдены две картонные коробки. Их случайно обнаружила Анна Страсберг, последняя жена знаменитого режиссера и педагога Ли Страсберга — именно ему Мэрилин завещала свое имение. После смерти Ли в 1982 году дом Монро вместе со всем его содержимым — одеждой, книгами, личными вещами — перешел к Анне, что, по мнению друзей Мэрилин, было несправедливо, ведь последняя миссис Страсберг не имела к покойной актрисе никакого отношения.
Сенсационные откровения звезды и легли в основу этой истории.
Обычно с наступлением ночи ее маленький дом в мексиканском стиле переходил на осадное положение: наглухо задергивались шторы, запирались калитка и двери, два телефона на длинных шнурах, белый и розовый, переносились в гостиную и накрывались подушками. Любой звук, малейший проблеск света — и в вязкий наркотический сон Мэрилин врываются кошмары. Она начинает громко рыдать, с трудом просыпается и вызывает экономку миссис Мюррей, чтобы попросить еще одну дозу снотворного.
Экономка. Скорее уж надсмотрщица!
Эта женщина с колючими глазами до смерти пугает Мэрилин. Доктор Гринсон обещал, что с ее появлением многое изменится: миссис Мюррей, мол, не только отличная домоправительница, она еще и дипломированная медсестра: «С ней ты будешь в безопасности. И кроме того, кто-то же должен следить за домом».
Тогда Мэрилин и в голову не пришло, что слово «следить» ее доверенный психоаналитик употребил в буквальном смысле. Экономка решала, кого пускать к Монро, а кому говорить, что ее нет дома. Контролировала содержимое аптечки, бесцеремонно рылась в шкафах, пролистывала книги. И все это с выражением такого сурового презрения на лице, что Мэрилин постоянно чувствовала себя нашкодившей девчонкой. Экономка явно считала свою хозяйку глуповатой и не давала себе труда это скрывать.