Эти двое продолжают молчать. Ловят каждую мою интонацию, движение каждого мускула на лице...
Потом один из них глухо произносит: «Ладно, иди с миром».
И кодла, окружившая меня, расступается.
В который раз побывав на волоске от смерти, я остался жив. И будто в награду за то, что выдержал эту и другие проверки, судьба приготовила мне встречу, которую сегодня я считаю знаковой. Она произошла в Индии. На берегу Ганга, в водах которой я, повинуясь внутреннему порыву, омылся сразу по приезде (потом оказалось, что так положено по издревле существующей традиции), стоял шалаш монаха-шиваита. Я послал переводчика спросить, могу ли навестить хозяина.
Гуру меня принял, спросил, куда направляюсь. Узнав, что в храм Шивы, сотворил какой-то обряд — благословил.
Я, два моих друга и проводник-переводчик двинулись в горы. Были на середине маршрута, когда начался ливень. С гор понеслись селевые потоки, дороги завалило. За сплошной водяной стеной мы едва различали друг друга, земли же не было видно вовсе — ступали наугад.
Ливень прекратился в тот момент, когда мы подошли к стенам монастыря. Следующим утром я поднялся на плато, венчавшее самую высокую из скал, находившихся на территории горной обители. По пояс меня окутывало облако, а в глаза било яркое солнце... В голове промелькнуло: «Не хочу отсюда уезжать!» По дороге обратно мы встретили странствующего монаха.
Наши взгляды пересеклись, и я вдруг понял: мне очень нужно поговорить с этим человеком. Монах тоже замедлил шаг. Мы сели на большой камень у дороги. «Ты музыкант», — то ли с вопросительной, то ли с утвердительной интонацией произнес новый знакомый. Я был потрясен: откуда ему известно, кто я? А монах продолжал: «У тебя одна из самых важных профессий на земле. Многие из тех, кто сюда приезжают, остаются навсегда. Бреют головы и становятся служителями Шивы, Кришны или Вишну. Я знаю, такая мысль приходила и тебе. Ты этого делать не должен. Возвращайся домой и обо всем, что здесь увидел, расскажи в своих песнях. Только пиши их не головой, а сердцем. У тебя впереди для этого еще много лет».
Остаток пути до деревушки, где мы должны были остановиться на ночлег, меня мучила какая-то смутная догадка. Озарение пришло, когда я уже начал проваливаться в сон. «Тот монах, который живет на берегу Ганга, и его странствующий собрат — один и тот же человек!» Я поделился своим открытием с проводником-индусом. Он ничуть не удивился. Сказал, что у постигших вершины йоги действительно есть такая способность: создавать свои фантомы и являть их людям за сотни километров.
Вернувшись в Москву, я написал альбом «По пояс в небе». Мелодии к нему рождались легко — будто лились из сердца. Это пока лучшее из того, что я создал. Но у меня еще есть время, чтобы сочинить свою главную музыку.
