На Новой сцене Большого театра прошла премьера двух одноактных балетов. «Артефакт. Сюита» это перенесение постановки знаменитого американского хореографа Уильяма Форсайта. В 1984 году Форсайт сочинил для Франкфуртского балета масштабную постановку «Артефакт», в которой осмыслил развитие жанра балета с тех времен, когда танец был только частью драматических и оперных постановок для королей, до современности.
Спектакль имел большой успех, стал балетной классикой. Но для его постановки требовались большие постановочные ресурсы. Поэтому в 2004 году Форсайт из лучших эпизодов балета создал одноактную версию «Артефакт. Сюита», которая теперь и будет идти в Большом театре.
В этом спектакле нет декораций — сцена абсолютно пустая, как репетиционный балетный зал. Костюмы танцовщиков нейтральных темных тонов скорее напоминают их рабочую одежду. Эпизоды отмеряются опусканием и подниманием черного занавеса. А музыкальное сопровождение дает не оркестр, а скрипка (сюита Иоганна Себастьяна Баха) и затем рояль (музыка Эвы Кроссман-Хехт).
В итоге, все внимание в спектакле сосредоточено на выразительном и синхронном выполнении почти полусотней танцовщиков графически четкого хореографического рисунка, поз и линий. Чтобы точно перенести сложную хореографию Форсайта, с начала сентября с труппой Большого работали педагоги-репетиторы, которым Форсайт доверяет осуществлять постановки своих балетов в разных труппах мира.
История балета «Петрушка» началась в 1911 году, в Париже. Тогда первый показ балета русской антрепризой Сергея Дягилева произвел фурор. Парижане были потрясены и музыкой Сергея Стравинского, и хореографией Михаила Фокина, далекими от тогдашний балетных канонов.
Любопытно, что вначале — вопреки традиции — появилось не либретто, а музыка. Причем сам Стравинский долго не мог найти ей подходящее название. И только во время прогулки у озера композитора осенило, что он сочинил музыку о «сорвавшемся с цепи игрушечном плясуне».
Затем на готовую музыку Александр Бенуа написал либретто (он же придумал декорации и костюмы). Кстати, Стравинский посвятил партитуру «Петрушки» именно Бенуа. Первым исполнителем роли Петрушки стал великий танцовщик Вацлав Нижинский, который запечатлен на своем надгробии на кладбище Монмартр в образе Петрушки.
За следующие сто лет историю о традиционном персонаже русских народных кукольных представлений Петрушке, его «коллегах» Балерине, Арапе и их владельце Фокуснике по-своему ставили в разных театрах мира от Лондона до Кейптауна, от Парижа до Буэнос-Айреса. В постановке Большого театра 1964 года в «Петрушке» балете блистали Владимир Васильев и Екатерина Максимова.
Для новой «Петрушки» Большой театр пригласил известного балетмейстера Эдварда Клюга, который родился в Румынии, а теперь работает по всему миру. Хореограф сохранил сюжет, вдохновивший Стравинского и Фокина: во время масленичных гуляний Фокусник показывает народу кукол — Петрушку, Балерину и Арапа, которых с помощью магии наделил человеческими чувствами.
Петрушка, жалкий уродец с живой душой, страдает от жестокости Фокусника и одиночества, ищет спасения в любви к Балерине. Но та предпочитает брутального и злого Арапа. В разгар народного веселья происходит трагическая развязка — Арап убивает Петрушку ударом сабли. Фокусник успокаивает толпу, показывая, что Петрушка это всего лишь деревянная марионетка. Но когда толпа расходится, к ужасу Фокусника над его театриком появляется привидение Петрушки, которое грозит своему мучителю…
Эдвард Клюг очень тонко воплотил кукольную природу Петрушки и других марионеток с их «механической», угловатой пластикой. Фокусник управляет подопечными с помощью длинных палок, из плена которых Петрушка и пытается вырваться.
А в одной из сцен живые танцовщики почти окончательно превращаются в механические существа: к солистам при помощи веревок присоединили их деревянные копии на шарнирах. На пресс-конференции один из исполнителей роли петрушка премьер Большого Владислав Лантратов признался, что освоить особую, «кукольную» пластику, предложенную Клюгом, было совсем непросто.
Оригинально решена в балете и национальная тема (Стравинский использовал в партитуре отголоски русских народных песен — «Ах вы, сени, мои сени», «Вдоль по Питерской»). Русское начало проявляется не только в хореографии, но и в костюмах кордебалета (в одной из сцен танцовщики одеты в шубы), и в оформлении.
На сцене расположились пять громадных войлочных фигур-матрешек (у них внутри спрятаны люди, управляющие движением «объектов» по сцене). К слову, на пресс-конференции сценограф Марко Япель, который давно работает с Клюгом, признался, что добиться правильного движения по сцене таких больших «декораций» было совсем непросто.
