Не решался уволить домработницу, продававшую его вещи
Качалов совершил «прорыв» на театральной сцене, потому что благодаря ему большое количество людей научилось жить «напряженностью пытливой мысли». Создалась «новая интеллектуальная культура», когда от театра ждали мысли, а не просто выгула в мехах и бриллиантах. Конечно, не он один делал эту культуру, ведь в те времена была целая плеяда выдающихся актеров. Но Качалова еще и лично любили. И у него была просто «армия» поклонниц. Чем сейчас никого не удивишь, но в начале XX века еще не принято было «караулить» у выхода из театра, брать автографы, следить за артистом, идя за ним по улице. У Качалова все это было. Прохода не давали не только самому Василию Ивановичу, но и его подросшему сыну: «Твой папа красавец! Дионис! Аполлон! Милый! Милый!»
Поскольку Качалов часто был на гастролях, его домашняя прислуга развела целый «бизнес» по продаже мелких вещей. А когда он был в Москве, в ход шли даже нестираные носки и окурки. Домработница артиста целый год вела торговлю, и Качалов об этом знал. Из природной деликатности и интеллигентности он не решался уволить женщину или даже просто поговорить с ней об этом! Василий Иванович боялся подходить к телефону... У него была своя система. Сначала он изображал визгливый женский голос: «Слушаю!», притворяясь домработницей. Потом, если звонок был по делу, изображал шаги и уже брал трубку как Качалов. Если звонила поклонница, быстро сообщал, что «его нет дома», и клал трубку. Номер телефона все равно приходилось часто менять...
Ходить спокойно по улицам года с 1905-го Качалов уже совсем не мог. Предпочитал, чтобы рядом с ним были коллеги, или пользовался экипажем. Если же он все-таки решался пройтись, всегда в отдалении за ним следовала стайка поклонниц, к которым с радостью присоединялись и просто прохожие. Коллеги завидовали и шутили. «Идем по улице, собачка навстречу — увидела Качалова, замерла, протянула лапу и говорит: «Здравствуй, Вася. С Новым годом тебя!» — рассказывал один из актеров МХТ.
Но все это вовсе не означает, что Качалов ограждал себя от общения со зрителем. Экзальтированные дамочки его пугали, но нормальным поклонникам он мог даже написать. Будущий драматург Виктор Розов, увидевший актера уже в 30-х годах, вспоминал: «Я написал письмо Качалову. Поклонников у него были тысячи, я слыхал, что по ночам, вернее к концу спектакля, во дворе и около ворот театра сбивались целые толпы, чтобы только видеть Качалова, когда он выходит. Я не стоял у этих ворот, не ждал, когда он выйдет, я написал ему письмо. Наверное, это было детское, наивное, восторженное письмо. Я писал, в каком я восторге от такой изумительной игры, от такого чуда. Но так как жилища у меня не было, обратный адрес указал такой: Москва, Главный почтамт, и фамилию свою. Каково же было мое удивление, когда через какое-то время, ну, не знаю — две недели, месяц может быть, придя на почтамт на улице Мясницкой взять корреспонденцию, я получаю письмо от Василия Ивановича Качалова. Это что-то невозможное. Я открываю конверт — там его фотография великолепная и надпись: «В. Розову привет от В. Качалова». Вот эта открытка с надписью у меня и сейчас стоит на столе».
