Мы не расставались почти никогда. Саша начал делать программу «Гордон» на НТВ. Я была с ним и там — как верный боевой пес; точнее, щенок. Опекала его, ругалась зачем-то с его врагами. Такая глупость: пока я была маленькой беззащитной идиоткой, я стремилась защитить мужа ото всех и взваливала на себя и его проблемы со здоровьем, и его конфликты с другими людьми. Чтобы выслужиться перед Сашей, зачем-то разругалась с Володей Соловьевым...
На ночном «Гордоне» я делала гуманитарные темы внештатно и бесплатно. Как мне казалось, совмещала приятное с полезным. Я училась на психолога и приглашала в студию Гордона своих преподавателей, профессоров. Предлагала темы. А потом втянулась. Если и так все ночи напролет ты торчишь в «Останкино», все лучше чем-то заниматься, набирать новые навыки, к примеру. Родители как приучили меня к тому, что учиться — это главное, так и учусь до сих пор, как маньяк. Сейчас третье высшее образование получаю — юридическое.
Итак, тогда я действительно из кожи вон лезла, чтобы показать всем, и Саше в том числе, — а я вот такую тему могу поднять, я такую идею заверну, что все ахнут! Старалась доказать, что Гордон выбрал меня не зря! Я не глупая и не страшная! Зачем-то показывала каким-то людям свои стихи… Вела себя вызывающе и по-детски. Окружающие, впрочем, тоже были не сильно в себе. Меня постоянно пытались укусить на тему: «Посмотрим, долго ли вы протянете вместе».
Однажды после своего эфира в нашу комнатку зашла Лена Малышева. И вот спрашивает с улыбкой: «Катя, а вы думаете, у вас любовь?» «Да, — отвечаю, — любовь!» «Ну-ну… Может, и замуж тебя возьмет!» — смеется она. «Вообще-то мы уже в браке!» — говорю, а сама едва держусь, чтобы не разреветься. «Правда? А почему Сашка нигде об этом не рассказывает?» — «Наверное, нам этого не надо». — «Вообще-то когда у людей настоящая любовь, им хочется об этом кричать», — закончила психоанализ наших отношений ведущая программы про здоровье и поплыла по делам.
В общем, нахлебалась я сполна. Иногда мне кажется, что именно в тот период в атмосфере всеобщего нездоровья я и научилась огрызаться. Стала превращаться в скандальную особу. Я с детства не выношу интриг и пересудов за спиной, предпочитая прямой разговор. А в шоу-бизнесе это не работает. Правда и прямота в шоу-бизнесе — дурной тон, скандальность; умные в шоу-бизнесе все знают... но целуют друг друга в щеку при встрече.
Впрочем, и сама сейчас понимаю, что прямота — не всегда хорошо. Гарри Борисович, к примеру, в каждую нашу встречу считал своим долгом упомянуть о бездарности моей поэзии. Вероятно, видел во мне основного конкурента за внимание своего сына, которого он встретил только в Cашины двадцать. Гарри раздражало во мне все — и что я уже выпустила книгу стихов, и что во мне есть потенциал, и что я быстро учусь. И, безусловно, ему был неясен мой нигилизм... Я же была так глупа и молода, что имела дурость вступать с ним в дискуссии. Я огрызалась, Гарри Борисович смотрел на меня поверх очков глазами, наполненными всей скорбью еврейского народа, и продолжал казнить мои строчки.
