Холодным мартовским вечером я шла к Дому кино и почему-то знала, что сегодня увижу папу в последний раз… Толпа в гардеробе. Служебный вход — для своих, а я, как всегда, «чужая», рядовой зритель, которому хамит гардеробщица в стиле: «Девушка, куда вы прете? Нет мест!» Понятно, ей и в голову не может прийти, что перед ней — родная дочь юбиляра… Меня это ранило — последняя капля, перышко, что ломает спину верблюду… Со слезами на глазах сажусь в дальний ряд вместе с сыном.
Идет официоз: правительственные и зарубежные поздравления, корзины с цветами, ордена и овации. Артист Георгий Жженов, кумир миллионов, их заслужил. Зал смотрит фильм на одном дыхании. Интересный, драматичный, длинный. С «пробелами» на тех годах, где были в судьбе ссыльнопоселенца Жженова вторая и третья жены — партнерши по сцене и матери его детей.
Заключительные кадры «Русского креста» — крестины внука Жорика, которого назвали в честь дедушки.
Зажигается свет, на сцену вместе с юбиляром за руку выходят Жорик и внучка Полина. Зал — в умилении. Зрители встают со своих мест и подходят с цветами прямо к сцене. Мы с Петей — в этой толпе, внизу у рампы. Как у подножия пьедестала, где стоит великий и далекий Георгий Жженов, ни разу не причисливший нас к лику своих близких.
«Всю жизнь я смотрю на тебя только снизу вверх: из зала на экран или на сцену. Вот все, что ты мне оставляешь, — думаю я в отчаянии. — Пусть так и будет. Останься в моей памяти таким, каким сам захотел, — фигурой у микрофона, осыпанной цветами!» Я повернулась и ушла.
Петя остался на фуршет и рассказывал потом, что дедушка спрашивал: «Где Марина, почему со мной не попрощалась?»
Ах, папа, папа, почему ты никогда ни о чем не спрашивал меня до этого? Я устала биться в глухую стену молчания. А попрощаться я с тобой попрощалась. Тем вечером. В своем сердце и навсегда.
