Когда мы встретились с Сергеем, я танцевала в коллективе Лаймы Вайкуле. Всегда мечтала попасть к этой певице, мне очень нравился ее неповторимо изысканный стиль. Но танцевала я у Лаймы недолго. По иронии судьбы девочек из ее балета все время «уводили замуж» — до меня на одной из танцовщиц женился Григорий Лепс, а через год я ушла из-за Трофима...
Я выросла в обыкновенной, совсем не богатой семье. Жили мы в подмосковных Люберцах. В детстве я увлеклась художественной гимнастикой. Мама была уверена, что это отвлекает меня от учебы, и только папа разделял мою страсть. Но папиной любви мне досталось немного, только в те недолгие годы, когда он был закодирован от алкоголизма.
Папа был очень талантливым и творческим человеком, занимался точной электроникой на вертолетном заводе имени Камова, а в свободное время готовил, фотографировал (мы с ним печатали снимки в ванной с красным фонарем), переплетал книги на изобретенной им переплетной машине и даже делал серебряные украшения.
Но, увы, папу, как многих советских мужиков, сгубило то, что сгубило. Мама с отцом развелись.
Мы остались втроем: мама, брат и я.
В своей семье я всегда была «белой вороной». Мама, смеясь, называла меня «чемоданчиком с двойным дном». Мы не были с ней близки, мою душу (то самое «двойное дно») смог разглядеть только один человек — Сергей. Ему я открылась, стала такой, как есть. Он достал из самой глубины этого «чемоданчика» все самое хорошее и лучшее. И это было для меня счастьем.
Но путь к этому счастью предстоял долгий...
Школьницей все свободное время я пропадала на тренировках. Мама с братом надо мной подтрунивали: мол, нашла себе интеллектуальное занятие! Но однажды мама пришла посмотреть соревнования и вдруг заплакала: она не ожидала увидеть, что я достигла таких успехов.
Я даже стала мастером спорта. Впрочем, потом спорт я бросила, наверное, очень устала...
После занятий художественной гимнастикой у меня был один путь — в Институт физкультуры, но мама на меня надавила: «Иди учись на бухгалтера! У тебя всегда будет денежка». В стране начались рыночные отношения, и все поперлись в юристы и экономисты. А тут, как по заказу, прямо в Люберцах открыли таможенную академию. Послушав маминого совета, я туда поступила и отучилась пять лет, хотя меня тянуло танцевать.
Я стала заниматься, входить в форму, пошла танцевать в шоу-балет. Приходилось прогуливать занятия, трудно было совмещать работу с учебой. После академии получила звание младшего лейтенанта, прямо как Оксана Федорова.
Только она, сняв погоны, пошла «в красавицы», а я вот в танцовщицы подалась.
После академии мы, студенты, по контракту должны были отработать пять лет на таможне. «Ну ладно, — успокаивала я себя. — Буду как-нибудь совмещать работу с танцами!» Но это оказалось совершенно невозможно, хотя я выбрала, как мне представлялось, наиболее спокойное местечко: пропускной пункт в Шереметьево. Начальство понимало, что мне это совершенно неинтересно, и меня посадили за какую-то бумажную работу. От скуки я брала в киоске книжку и читала. График был очень удобный: 12 часов службы, а потом в течение полутора суток свободна. Но надолго, честно говоря, меня не хватило. Особенно трудно приходилось в ночную смену. Хорошо, что шеф, жалея молодых сотрудников, разрешал нам по очереди покемарить в кабинетике.
