Немецкое кино полюбили в России, когда в ГДР принялись снимать шпионские фильмы с советским отливом и вестерны с обилием ковбоев и индейцев. Потом Германия переключилась на эротику и даже — о ужас — на порно. И все благополучно забыли, что немецкий кинематограф начался на два месяца раньше, чем кино от братьев Люмьер. Что еще в 1895 году в берлинском дворце Винтергартен братья Складановские организовали просмотр коротких лент с так называемого «биоскопа». Что там и сейчас производят неплохие детские фильмы и достойное кино для взрослых.
Попыткой напомнить о том, что немецкое кино бывает разным, стал фильм «Измеряя мир» Детлева Бука, выходящий на этой неделе в российский прокат. Картина историческая, однако байопиком в чистом виде ее назвать трудно, хотя основная линия сюжета верна. Аристократ Александр фон Гумбольдт (Альбрехт Шух) вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, предпочел путешествовать, постигая мир через собственный опыт и наблюдения. Он стал ученым-энциклопедистом и основателем множества научных направлений. А бедняк Карл Гаусс (Флориан Давид Фиц) никогда не выезжал дальше Геттингена, что не помешало ему изобрести теорию чисел и стать одним из величайших математиков.
Изобилие определенно вымышленных деталей делает кино неправдоподобным, но зрелищным, оживляя скупые исторические сведения, дошедшие до наших дней об Александре фон Гумбольдте и Карле Гауссе.
Если же рассматривать его с научной точки зрения, подробное описание встреч с рабовладельцами, индейцами и любовницами несколько снижает планку этой оды естественным и точным знаниям. Особенно в совокупности с технологией 3D, на которую замахнулся Бук, изготавливая кинопамятник великим ученым.
С 3D, сразу уточним, будет происходить немало забавного. Во-первых, его качество куда ниже того, к которому привыкли поклонники «Аватара». Во-вторых, титры в этой технологии имеют тенденцию то складываться гармошкой, то накладываться друг на друга. Но эти недочеты компенсирует великолепное «в-третьих». Так как Гумбольдт был завзятым путешественником, то трехмерная природа, которую он изучал, оказалась поистине фантастической.
А еще режиссер явно выбирал для трехмерного изображения моменты курьезные.
Такие, как, скажем, уместившаяся ровно на весь экран филейная оголенная часть тела девушки, общающейся с будущим великим ученым после постельной сцены. Рассмотреть удастся все в подробностях — разговор окажется долгим. Гораздо суше и обрывочнее будут научные и псевдонаучные сцены, но даже в них заметно, что автор картины обладает буйной натуралистической фантазией.
Несколько портит впечатление сцена с выжившим из ума Кантом, где философ предстает полным маразматиком, пускающим слюни на колбасу. Слишком очевидно, что у Бука не сложились отношения с Кантом, за что режиссер и мстит умершему ученому.
Осадочек от излишне навязчивого вмешательства в судьбы героев остается даже после того, как «ложечки нашлись». И рассказ пришел к своему логическому финалу: в 1828 году два исследователя и покорителя мира единственный раз встретились на Первом всемирном конгрессе в Берлине. Узнать, о чем дискутировали великие мужи можно, досмотрев фильм до последнего самого кадра.
