«Бывает у людей такая планка переживаний, такая боль, что они просто не готовы заново кому-то довериться. Если вы обладаете чувством самосохранения, вы больше этого не захотите. Такое случается и у мужчин, и у женщин, вне зависимости от возраста, социального статуса и так далее — боль есть боль», — рассказывает актриса.
— Аня, 1 мая в прокат выходит фильм «Любви не бывает?». Это классная, легкая и радостная история. Я почему-то сразу вспомнила Табакова, который говорил, что театр — дело веселенькое. Иногда хорошо, когда и кино тоже дело веселенькое. «Любви не бывает?» — ромком, можно сказать, лекарство для души.
— Это правда, нуждаемся мы в отдохновении души.
— Я вчера увлеклась подготовкой к интервью и пересматривала несколько ваших фильмов о любви — «Конец сезона» и «Вмешательство». Они совершенно разные. Один — увидел и задышал, другой — увидел и нечем дышать, а потом вспоминаешь. Но при этом у вас прекрасный ромком «Пекарь и красавица» и вот сейчас «Любви не бывает?». И это тоже абсолютно ваши истории…
— Я просто очень любопытный к своей профессии человек. Меня бесконечно интересуют разнообразные жанры и проявления. Я не хотела бы концентрироваться исключительно на драме, или на трагедии, или на комедии, мне нравится переключаться. Иногда хочется глубоко погрузиться во что-то, забуриться, знаете, чтобы «Ессентуки» забили из подземных слоев, а когда-то совсем наоборот… Думаю, артист должен быть жадным в хорошем смысле этого слова. Мне хочется всего сразу и побольше. Подозреваю, что не одинока в своих хотелках. Это работает как сезонность в природе: есть время для грусти, есть для веселья, когда-то можно загрузиться, когда-то расслабиться. И ромкомы в этом смысле — прекрасный жанр. Я понимаю, что существуют в мире какие-то эталонные ромкомы. Для меня, допустим, это «Ноттинг Хилл». Это же ромком? Ромком. Но какого качества, и какого полета, и какой сюжет, как работают актеры! Это определенно шедевр в своем жанре. И когда читаешь сценарий, хочется, чтобы история была, по крайней мере, не банальной.
Интересный факт
Аня говорит, что похожа со своей героиней: «Катя — девушка с девизом «сама». Сама это, сама то. Я этим болела и до сих пор грешу, потому что считаю «самость» восхитительным качеством в женщине, но порой губительным для мужчины, находящегося рядом. Мужчины хотят быть сильными, а когда рядом человек, который привык на протяжении многих лет все вопросы решать в одиночку, им бывает тяжело. У нас с Катей общая радость и общая проблема в некотором смысле».
Так вот, наша история показалась мне довольно небанальной, потому что здесь нет какой-то карамельной лирической героини, как мы привыкли наблюдать в романтических комедиях. Зато есть живая, очень сложная девушка, которую легко можно встретить в жизни, с кучей запросов, с огромным количеством комплексов. И самое трогательное в ней — что она безумно сильная, человек со стержнем. Это история о любви, в которой женщина ее не хочет и боится. Ей эта любовь вообще не сдалась, особенно в лице героя Владимира Яглыча. Она отвергает любовь. Мне показалось интересным такое сыграть. Еще у героини хорошее чувство юмора… Вот, собственно, я вам все рассказала.
— Вы когда-нибудь отвергали любовь, как ваша героиня Катя? Чем вообще персонаж похож на вас, кроме чувства юмора и красоты?
— Конечно, в какой-то момент ты отождествляешь себя с героиней, а в какой-то противопоставляешь. Разумеется, без этого сложно обойтись. Некоторые персонажи оставляют в тебе как в личности след, меняют тебя. Такие судьбоносные истории или очень тяжело даются, или слишком глубоко попадают. Например, вы сейчас сказали, что вчера пересматривали «Вмешательство»...
— Да.
— Это крайне сложная история для меня. И вещи свои, которые давала для съемок, я больше никогда в жизни не носила. Не могу. Они сразу возвращают меня в то состояние. Эти вещи мне больше не принадлежат, они не мои, а той Маши, которая так глубоко была ранена. А что касается Кати из «Любви не бывает?» и того, чем мы с ней похожи… Ну, во-первых, Катя — девушка с девизом «сама». Сама это, сама то, сама себе все. Я этим болела и до сих пор грешу, потому что считаю «самость» восхитительным качеством в женщине, но порой губительным для мужчины, находящегося рядом. Мужчины хотят быть сильными, а когда рядом человек, который привык на протяжении многих лет все вопросы решать в одиночку, им бывает тяжело. У нас с Катей общая радость и общая проблема в некотором смысле…
Вот вы спросили, отвергала ли я любовь. Да, безусловно. Когда человек очень сильно ранен — так, как ранена Катя, — это естественная реакция… Она же не сама по себе стала мужененавистницей, просто так повернулась жизнь, она встретила неподходящего ей человека. Для кого-то, возможно, этот человек — весь мир, но для нее он тот, кто разрушил ее жизнь, разбил ее сердце. И, конечно, она не хочет, чтобы подобное произошло с ней еще раз. Бывает у людей такая планка переживаний, такая боль, что они просто не готовы заново кому-то довериться, это дело немыслимое совершенно. Если вы обладаете чувством самосохранения, если вы здоровый индивид, вы больше этого не захотите. Такое случается и у мужчин, и у женщин, вне зависимости от возраста, социального статуса и так далее — боль есть боль.
— Но в какой-то период все это переживают. И важно пойти дальше, а не просто остановиться навсегда в этой точке страха.
— Конечно, важно пойти дальше. Но я не думаю, что это обязательный итог. Вполне вероятно, кто-то предпочтет остаться один и будет вполне себе счастлив.
— А вы пошли дальше?
— Да. Я не такой человек. Мне же, в конце концов, не 18, а 37 в июне будет. Поверьте, я многое успела.
Интересный факт
В детстве будущая актриса много времени проводила за кулисами Театра имени Вахтангова, где работала ее мама Ольга Чиповская. Уже в 13 лет Аня впервые вышла на сцену в спектакле «Сказка» по прозе Владимира Набокова. Сниматься в кино Чиповская начала с 15 лет. Первые роли сыграла в сериалах «Операция «Цвет нации», «Ландыш серебристый», «Дорогая Маша Березина».
— О том, что вам не 18, можно догадаться по тому факту, что раз в десять лет вы снимаетесь с Яглычем...
— Это уже как «каждый год 31 декабря…»
— Какие особенности работы с главным героем-любовником нашей страны, которым Владимир стал, сыграв Потемкина-Таврического?
— У нас богатая история исключительно дружеских взаимоотношений. Мы всегда прекрасно друг к другу относились. Я уважаю Вову, а Вова уважает меня, что очень важно. Потому что съемочный процесс — это дело такое, можно быть прекрасными друзьями, но, находясь на съемочной площадке 12 часов в сутки, поссориться через два дня совместной работы вдрызг навсегда. Дружба не работа, а работа не дружба. Крайне тяжело с одним и тем же человеком проводить долгое время. Поэтому я всегда очень внимательно отношусь к тому, с кем я буду работать. Кто мои партнеры — для меня едва ли не первостепенный вопрос. Потому что я тоже не подарок. Нетерпелива и в этом смысле абсолютно не дисциплинированна.
— А что вы категорически не в силах терпеть?
— Есть какие-то общечеловеческие вещи: хамство, невоспитанность, непрофессионализм — этого никто не любит. Но бывает, что вы с человеком не сходитесь просто на психофизическом уровне, вот не сходитесь, и все! Притом что ты прекрасно понимаешь: это замечательный человек, все у него хорошо, но вот не мой. И эту штуку, «мой — не мой», обычно крайне сложно объяснить. Как это перевести в какие-то литературные слова, я не представляю. Вот просто так бывает.
Слава богу, Владимира это не касается, поэтому мы с ним замечательно провели этот проект. Тут все сошлось: и Питер, и лето, и Вова, и материал, — с одной стороны, такой легкий и приятный, а с другой — заставляющий задумываться.
— С какими еще партнерами вы хотели бы сняться?
— Моя голубая мечта всю жизнь с детства — Роберт Де Ниро. Я его обожаю и, наверное, не смогла бы ничего сказать, встретив его, а просто бы таращилась на него и сходила с ума от того, что я нахожусь рядом. Но еще есть такой момент: Де Ниро безумно похож на моего дедушку по маминой линии. И когда еще в детстве я увидела его в кино, он моментально стал родным… Как будто мой родственник…
Но и в России огромное количество артистов, с которыми я бы хотела поработать. Я еще не со всеми своими друзьями работала. Например, с Оксаной Акиньшиной, которую очень люблю и уважаю, мы не снимались вместе ни разу, а мне бы это было очень интересно. Еще с моей подругой Марусей Фоминой — и как с актрисой, и как с режиссером. В нашем кино тех, кого я обожаю, очень много. Я девочками ограничусь.
— Москва — это сейчас практически Болливуд, то есть миллион проектов, киношные караваны ездят с площадки на площадку. Предположу, что у вас море материала на выбор…
— Если честно, количество не означает качество. Хотя количество огромное, конечно, и слава богу. Мой профсоюз меня бережет, по несколько сценариев в неделю я получаю. Но я могу быть занята какой-то другой работой, да и совершенно не все меня интересует, а только малая часть. У меня очень насыщенным выдался период с прошедшего Нового года, и я все-таки планирую немного отдохнуть, я же на море не была пять лет, а я очень люблю море. Была в октябре на фестивале «Маяк» в Геленджике, но это не считается, ведь я там с утра до вечера смотрела кино и на море не ходила. Один только раз мы выбрались вечером с Надей Васильевой, и это было мое единственное купание за пять лет.
— На самом деле после 2019 года многие не были нормально на море, особенно на том, которое любят. Вы нашли какую-то замену для ваших любимых Паланги и Рима?
— Любому балтийскому городу с определенным количеством оговорок можно найти замену, но найти замену Риму невозможно, это надо принять как факт и успокоиться. Я лично пока ничему совершенно не нашла замену. Но я наслаждаюсь Москвой, Петербургом и теми городами, куда могу и хочу поехать. Надо сказать, что последние пару лет у меня вообще, и это очень странно, нет особого желания уезжать далеко от дома. Мне хорошо здесь. Я без Москвы в принципе не могу долго. Есть люди, которым сложно в городе, они любят жить на природе. Я не такой человек. Даже когда мой папа жил в Берлине и я, будучи ребенком, ездила к нему на летние каникулы, очень быстро начинала кукситься без Москвы… Ну и в Питер летом на съемки счастье поехать! Вот у нас сейчас выходит на IVI «Первый класс» — проект, в котором мы снимались прошлым летом с Мариной Васильевой и Юлией Хлыниной, и это было чудеснейшее лето. Как раз в параллель шли съемки фильма «Любви не бывает?».
— Над чем вы работаете сейчас?
Интересный факт
Абсолютную любовь и признание зрителей Аня Чиповская получила после того, как сыграла Марьяну в сериале Валерия Тодоровского «Оттепель». За эту роль ее номинировали на премию «Золотой орел». Одни из самых значимых работ актрисы — «Хождение по мукам», «Конец сезона», «Уходящая натура», «Вмешательство».
— У меня сейчас три истории в работе, но про них я пока не могу говорить. Они очень разные и очень интересные. Каким-то образом они совпали. С одной стороны, тяжеловато, потому что совсем непростой график. Вот сегодня у меня единственный выходной за долгое время, и то только потому, что ночью я снималась, была ночная смена.
— Да, непросто, но я, как жадный зритель, буду эти фильмы ждать… Чуть раньше вы упомянули в нашем разговоре Берлин и отца — Бориса Фрумкина. 26 мая у вашего, не побоюсь этого слова, гениального папы юбилей…
— Не бойтесь, он будет только рад.
— Он легенда, пианист, джазмен, в прошлом худрук ансамбля «Мелодия», а сейчас — камерного оркестра джазовой музыки имени Олега Лундстрема. И 26 мая в Концертном зале имени Чайковского состоится его юбилейный концерт, в котором вы тоже участвуете. Можете немножко рассказать о планах на юбилей, что вы там споете? Или это сюрприз для папы?
— Не думаю, что для папы тут будет какой-то огромный сюрприз, потому что, разумеется, мы с ним будем репетировать. Я спою одну-две песни, потому что большое количество замечательных артистов хотят что-то исполнить на папином юбилее, не говоря уж об оркестре Олега Лундстрема. Скорее всего, это будут композиции из нашей программы Lullaby of Birdland, которую мы с большим успехом уже пару лет представляем зрителям, когда выступаем вместе. Например, у нас 18 апреля был концерт в рамках абонемента оркестра в «Филармонии-2», в зале Рахманинова. И не так давно в Театре на Таганке прошел большой концерт оркестра и большая моя программа. А еще выступление на ежегодном летнем джаз-фестивале Игоря Бутмана. 12 сентября в Доме музыки тоже концерт с обширной программой.
— Причем он заявлен именно как ваш концерт, вы его главное действующее лицо.
— Сентябрьский — да, и тот, что в филармонии в апреле был, тоже. У папы на юбилее, конечно, я буду просто в гостях. И невероятно рада, что это вообще состоится, потому что очень люблю папу и его дни рождения. И конечно, та степень близости, которую мы приобрели с годами, и особенно в последнее время, — это бесценно и не сравнимо ни с чем, потому что одно дело пойти вместе поужинать, поболтать по телефону, обменяться какими-то дурацкими мемами. А совсем другое — когда вы еще можете что-то вместе делать, когда это сотворчество. Надеюсь, что это будет длиться, длиться и длиться, потому что мой папа совершенно юный человек, думаю, у него много лет впереди.
— В одном из интервью вы говорили: «Когда я пою, становлюсь собой». Я слышала, как прекрасно вы поете, но при вашем таланте вы даже музыкальную школу не окончили. Ваш учитель Константин Райкин когда-то вам говорил: «Ты понимаешь, что плюешь на Бога?» — имея в виду, что вы позволяли себе лениться в Школе-студии МХАТ. Кто-то наверняка должен был вам это повторить по отношению к музыке, вокалу…
— Не помню, кто бы мог первый мне это сказать, потому что в принципе я музыке подвывала всегда с разной степенью успеха. Просто не ощущала своего права находиться на этой территории. Но такое количество людей, включая тех, кого я очень уважаю в этой профессии, говорили мне, что нужно петь… В том числе мой папа, который всегда был для меня истиной в последней инстанции во всем, что касается джаза. Его критика бескрайне строга, и вообще-то ему редко что нравится, ждать от моего отца комплиментов — гиблое дело. Поэтому, когда даже он стал говорить про мой тембр, произношение, про то, как я пою, про вкус и сдержанность исполнения, мне пришлось прислушаться. Но я была всерьез удивлена. Наверное, кто-то подумает: «Ну конечно, папа или мама тебе сказали… Понятно! Ну как они не скажут?» Но дело в том, что в моем случае абсолютно все наоборот, на 180 градусов. Я всегда знала: если уж мои родители сподобятся на комплимент (мама в области театра, папа в области музыки) — считай, действительно что-то получилось.
— Папа на концертах вас представляет: «Мое лучшее произведение — дочь Аня Чиповская». А в чем таланты вашего отца, кроме очевидных?
Интересный факт
Отец Ани, Борис Фрумкин, играть джаз начал в 1959 году. Был пианистом и аранжировщиком в ансамбле «Мелодия», потом стал его худруком. С этим ансамблем записывали пластинки Миронов, Лещенко, Пугачева, Ротару, Гурченко, Высоцкий, Кобзон и другие. Уже много лет Борис Фрумкин является художественным руководителем Государственного камерного оркестра джазовой музыки имени Олега Лундстрема.
— Он замечательно готовит.
— Значит, вы от него кулинарный талант унаследовали? Вы ведь тоже прекрасно готовите!
— Да. Но не только от него, и от мамы тоже. Вообще, все в моей семье такие… Мои бабушка и дедушка с маминой стороны, Людмила Андреевна и Евгений Иванович, готовили просто великолепно. Дедушка с папиной стороны умер до моего рождения, и бабушку, к сожалению, я тоже почти не застала и не знаю, как они готовили. Но думаю, тоже прекрасно. Надеюсь, на мне природа не отдохнула в этом смысле. Меня это не сразу настигло, но, когда уж настигло, готовка стала каким-то супердзеном и медитацией. Я очень люблю это занятие, очень! Когда нет времени, не получается готовить, начинаю страдать и мечтать о выходном, чтобы заняться любимым делом.
Но вот папа не просто прекрасно готовит. С ним невероятно весело и хорошо посидеть за столом. Знаете, бывают люди, которые садятся — и от них исходит такая легкость…
— И такая радость.
Интересный факт
После школы Аня поступила сразу в несколько вузов, ее готовы были взять и в «Щуку», и в Школу-студию МХАТ. Чтобы принять решение, Чиповская бросила монетку. В итоге пошла к Константину Райкину в Школу-студию МХАТ. Набор был звездным — Никита Ефремов, Карина Андоленко, Павел Прилучный, Кристина Асмус, Настасья Самбурская, Иван Макаревич.
— Да, да, да! Они с удивительной непринужденностью, с юмором и при этом элегантно, интеллигентно ведут беседу, когда все могут одновременно есть, пить, ржать и общаться. Папа умеет соединить абсолютно всех за столом. То есть это тоже очень ценное качество, потому что иногда бывают такие столы, за которые сядешь — и сразу хочется поскорее уйти, потому что ощущается какая-то неловкость. А когда вы находитесь с моим отцом, неловкости в принципе не бывает…
— И общение, и кулинария прекрасны, если в них есть место импровизации. Они в каком-то смысле тоже немного джаз. Нужно быть очень чутким и чтобы готовить, и чтобы общаться, объединяя людей за столом.
— Да. Притом правил нет… Нормального рецепта самых вкусных блюд не добьешься ни от кого. Я у бабушки когда-то спрашивала: «Сколько того, этого?» Она отвечала: «Ну, на глаз»…
— Аня, а вы в своей жизни импровизируете или четко рассчитываете линию движения в пространстве и времени?
— Я Близнецы, у меня в этом смысле все очень сложно. С одной стороны, я обожаю планировать. Если решила такого-то числа что-то сделать, ужасно расстроюсь, если в этот день не смогу осуществить план. Но, с другой стороны, я абсолютно спонтанна. Могу подорваться и куда-то вдруг побежать, пойти, что-то изменить. Противоположности во мне на удивление уживаются. С этим непросто и мне, и окружающим, но как-то живем.
