— Да, судьба подарила вам столько невероятных встреч! А как вы вообще стали актрисой?
— Мечтала об этой профессии всегда, коллекционировала открытки с кинозвездами. А на стене у меня висел портрет Бориса Токарева. Когда после седьмого класса увидела фильм «Горячий снег» с его участием, была потрясена патриотизмом картины, ее зрелищностью, игрой актеров. Еще у меня всегда легко получалось пародировать, с ходу передразнивала и одноклассников, и учителей, и Татьяну Доронину, и Эдиту Пьеху. А в восьмом классе я попала на Всероссийские Лермонтовские чтения в Тарханах, где прошли детские годы поэта — меня туда порекомендовала педагог по литературе Мария Викторовна Полухина. Так впервые в жизни полетела на самолете — через полстраны (я жила в городе Шелехове Иркутской области). А еще первый раз попробовала сыровяленую, «твердую» колбасу. Даже не знала, что такая существует, до этого ела только вареную.
Для выступления на чтениях я выучила лермонтовского «Узника». Председателем жюри был Алексей Консовский (до сих пор храню подписанную им тогда открытку). В свое время он сыграл Принца в фильме «Золушка», а в семидесятые годы был уже стареньким дедушкой в очках. Лауреатом я не стала, но почему-то именно меня телевизионщики захотели подснять для репортажа — мол, хорошо прочитала «Узника» (я его потом и на вступительных в институт читала). Я всегда была очень стеснительной, не захотела сниматься, но Мария Викторовна настояла: «Надо!» Та первая телесъемка придала мне некоторую уверенность, я подумала: значит, во мне что-то есть. Но все равно долго оставалась жутко застенчивой и робкой.
— Родители поддерживали ваше стремление стать артисткой?
— Мама Павла Федоровна — поначалу нет. Она вообще была женщиной суровой и жесткой, настоящей сибирячкой. Я ее и любила, и боялась. Она редко меня целовала и хвалила. Наверное, просто не умела выразить свою любовь. Могла только «от широты чувств» сказать: «Ой ты моя широколобка» — и так больно ущипнуть за щеку, что у меня градом текли слезы. Мне казалось, что мама сейчас оторвет половину моего лица. Услышала от нее только два комплимента: когда в шесть лет я испекла булочку в виде розочки, мама этот «экспонат» поставила на видное место (булочка там и лежала, пока не превратилась в камень) и с гордостью сказала: «Маринка испекла», и когда после школы однажды зашла к ней на работу и одна нянечка сказала мне вслед: «Ох, какая у Маринки фигурка», я услышала, как мама проговорила: «Да, она у меня такая, фигуристая...»
— Кем работала ваша мама?
— По образованию она фельдшер. Но когда родила двоих детей (сестра Таня старше меня на пять лет), пошла работать воспитательницей в детсад. Папа был машинистом паровоза. Так что жили мы бедно. А родилась я на станции Зима Иркутской области (мой земляк — поэт Евгений Евтушенко). Когда мне было полгода, мы уехали в городок Нижнеудинск на реке Уде. Но самым родным для себя местом, Родиной считаю село Еланцы Иркутской области, в сорока километрах от Байкала. Там жили мамины родители. Когда мама и папа разошлись, нас с сестрой туда отправили — на время. Деревенская жизнь оказалась голодной, к тому же мамины младшие братья нас с сестрой поколачивали (наверное, за то, что мы были двумя лишними ртами). Но вспоминаю это время как очень счастливое, я постоянно хохотала — благодаря бабуле. Она была необыкновенной женщиной: десять детей, образование четыре класса — работала уборщицей в школе, но односельчане ее уважали и избрали депутатом местного совета. Помню, в день выборов она меня разбудила и вложила в руку мятный пряник — для меня это было настоящим угощением. Бабушка курила «Беломор», была такая юморная. С дедом — инвалидом по слуху — они частенько очень смешно матерились. А еще подкалывали друг друга. Вот дедушка пьет чай, и у него руки трясутся — типа так он болеет. Бабушка вроде ему сочувствует. Потом дед на что-то отвлечется, и «тряску» как рукой сняло. Бабушка меня тычет в бок и смеется: «Смотри, дед-то выздровел!» Такие смешные шукшинские чудики.
