Александр Балуев: «Сам себе режиссер»
Вспоминаю, как первый раз увидел этого актера в спектакле, еще в бытность его в «Ленкоме». На сцену вышел — нет, не персонаж, а Витя Проскурин. Это был он сам, это говорил он. Я сидел пораженный. А потом, когда мы в Ермоловском играли «Бесноватую» по «Идиоту» Достоевского (Витя — Мышкин, я — Рогожин, Елена Майорова — Настасья Филипповна), это был уже настоящий Мышкин. И все равно Витя.
Несколько лет назад я встретил Проскурина — и увидел человека... уставшего, что ли. Он уже давно ушел из Театра имени Ермоловой, где мы вместе работали в девяностых, и мало снимался. Выглядел каким-то пригасшим. И это Витя! Который всегда был энергичным и ни с чем не согласным. Который спорил. Вспыхивал моментально. Но всегда знал, чего хочет, и говорил конкретно. Не ходил вокруг да около, не искал подходов — высказывал то, что думает. Если не понимали или настаивали на своем, мог уйти с репетиции. Валерий Фокин, режиссер Ермоловского театра, не противоречил ему.
У Вити всегда имелось собственное яркое восприятие роли, потому что он судьбу предложенного персонажа пропускал через себя. Не думаю, что как многие актеры, искал своего режиссера. Зачем? Проскурин был сам себе режиссер. Не послушный исполнитель. Я не замечал, чтобы он доверился постановщику и следовал его указаниям. Это за Витей надо было следовать. И вне сцены он мог веселиться и шутить, а мог сидеть в стороне и молчать, но и когда он ничем вроде себя не проявлял, его присутствие чувствовалось мощно.
Хотя никому ничего не навязывал — существовал так, что человек вынужден был с ним считаться, даже подстраиваться под него. Представляю, как трудно было с ним режиссерам.
