Я бывал у него дома — папа уже жил со своей нынешней женой Юлией. Ходил на его спектакли. Возможно, отец чувствовал за собой вину, во всяком случае, меня не ругал. Ни за плохие оценки, ни за фанатские тусовки. В отличие от мамы, которая легко могла сорваться. А Евгений Валерьевич казался бесконечно добрым и мягким. Общались с ним не ежедневно, но раз в месяц — обязательно. Гуляли, ходили в кино, сидели в кафе.
Как многие подростки, уверенные, что им все позволено, я полагал, будто могу вить из отца веревки. Частенько просил его что-нибудь купить. И он мои желания исполнял. Но однажды я взглянул на папу совсем другими глазами.
Вот как это произошло. Мама в очередной раз собралась на съемки в Геленджик. Перед отъездом сообщила: «За тобой присмотрит Дятлов, мы договорились. Уверена, что вы, мальчики, найдете общий язык». И уехала.
Вскоре в дверь позвонил отец. В квартире царил форменный бардак: мама прибраться не успела, а мне это в голову не приходило. Евгений Валерьевич осмотрелся и сказал:
— Так, дружочек, сейчас ты займешься уборкой.
Голос отца звучал тихо, но я оторопел. Не привык, чтобы давали указания. И ответил категорично:
— Ну нет! Убирать не буду, уж извини!
— Будешь, — по-прежнему мягко, но настойчиво отрезал Евгений Валерьевич.
— Нет, не буду!
— Сейчас я уеду домой. А завтра утром вернусь — посмотреть, как ты тут один. К этому времени в квартире должен быть порядок. Ты меня хорошо услышал?
Прозвучало очень по-мужски. Я бы даже сказал, по-пацански. Угрожающе. Стало ясно, что придется подчиниться, иначе рискую получить конкретно. Отец дал понять, что имеет право меня воспитывать и рука у него тяжелая. Неожиданно для себя подумал с восхищением: «Ух ты! А этот мужик знает, чего хочет по жизни! И он — мой папа!»
Дятлов вырос тоже среди уличных пацанов, занимался боксом. По его глазам я увидел, что со мной церемониться не станут.
