«Я смотрел на телефон, который молчал, и думал: «Может, все не так серьезно?» Дальше становилось все хуже: никаких клиентов, ни копейки денег в кармане», — рассказывает Федор Бондарчук.
— Федор Сергеевич, в последнее время о вас все больше пишут как о рестораторе. К своим московским заведениям вы решили прибавить парочку в регионах. Неужели кризис даже вас, одного из самых успешных режиссеров и продюсеров, заставил променять кино на ресторанный бизнес?
— Ничего менять не собираюсь.
Свой первый ресторан в Москве вместе со Степаном Михалковым и Аркадием Новиковым мы открыли восемь лет назад. А год назад со своими старинными друзьями затеял еще два проекта в Екатеринбурге. В конце октября уже заработал суши-бар «Оригами». Скоро примет первых посетителей итальянский ресторан «Папарацци». Только хочу сразу подчеркнуть: я не ресторатор. Никогда таковым себя не считал. Когда зовут давать интервью в издания о ресторанном бизнесе, отказываюсь! У меня везде серьезные, толковые партнеры. Управление московскими ресторанами всецело доверяю командам Аркадия Новикова и Кирилла Гусева.
Вот они профессионалы в своем деле. Я же могу организовать проект, проинвестировать в него деньги, принять участие в дизайне: выбрать ковер, заменить канделябр, перекрасить стены, поменять лампочки… Ресторанный бизнес для меня — это только деньги. Сегодня прибыль мне приносят не фильмы, а рестораны. Что поделаешь! Кризис. А кино — это жизнь моя. Приступаю к работе над большим проектом — «Сталинград» — к 70-летию Сталинградской битвы. Бог даст, начнем снимать уже в следующем году.
— Не страшно в нынешних условиях браться за такую крупномасштабную работу? В прессе писали, что ваш фильм «Обитаемый остров», один из самых дорогостоящих отечественных проектов, не принес вам ожидаемого финансового успеха. Более того, загнал вас в долги, кредиторы уже стучатся в двери...
— Вокруг моего имени всегда возникает огромное количество слухов.
Наверное, это нормально — я человек публичный. И тем не менее. Мы с продюсером Александром Роднянским*, прежде чем пускаться в ответственное путешествие под названием «Обитаемый остров», которое стоило 36 миллионов долларов — таков был бюджет дилогии, все просчитали. Но вмешался кризис. Когда курс рубля стал резко падать, мы потеряли только на первом фильме 8 миллионов долларов — они просто улетели в воздух. Да, рассчитывали на прибыль, но не получилось. Вышли в ноль.
Еще пару лет назад в кино действительно можно было заработать большие деньги. «9 рота» стала первым фильмом в нашей стране, который перепрыгнул заветную для всех кинопрокатчиков планку в 25 миллионов долларов кассовых сборов при бюджете в 9 миллионов.
(«Рота» обошла в 2004 году в прокате даже «Ночной дозор», собравший 16 миллионов 700 тысяч.) Самый феноменальный с точки зрения финансового успеха проект — это «Жара». Достаточно недорогая в производстве и продвижении картина с бюджетом в 1 миллион 700 тысяч долларов собрала в 2007 году в прокате примерно 17 миллионов. С «Обитаемым островом», увы, заработать не вышло, хотя картина стала лидером проката 2009 года... Вообще у меня много амбициозных проектов. Собираюсь открывать по всей стране цифровые кинотеатры вместе с продюсером Сергеем Сельяновым и бизнесменом Эдуардом Пичугиным. Хотим охватить 240 городов России. Вместе с Константином Эрнстом строим студию «Главкино» на Новорижском шоссе.
Сдать объект должны в 2011 году.
— Неужели это будет наш ответ Голливуду?
— У нас в стране что ни бизнес, то ответ Голливуду или еще кому-нибудь. Это смешно! Пока нам до этого уровня расти и расти. На территории Голливуда находится несколько студий. Взять хотя бы «Юниверсал» — это огромный город, по которому ездят на электромобилях. По количеству павильонов студия «Главкино» будет сопоставима с «Мосфильмом» и крупными студиями Европы. А пока у меня на повестке дня командировка в Екатеринбург. Если мои московские рестораны относятся к заведениям премиум-класса, они одни из самых дорогих в городе, то в Екатеринбурге мы рассчитываем на средний класс и студентов. Счет составит от 700 до 1000 рублей на человека.
— Суши и пастами Екатеринбург удивлять собираетесь... А какие у вас лично взаимоотношения с едой? Вы-то, наверное, с детства к деликатесам приучены?
— Сказать, что сын Героя Социалистического Труда и лауреата Сталинской, Ленинской и Государственной премий, народного артиста СССР Сергея Бондарчука ел что-то необычное в детстве, не могу. Мама, правда, иногда делала лазанью, но почему-то называла ее пиццей. Бабушка готовила все тот же набор, который давали простым советским детям: борщ, котлеты. В еде я очень неприхотлив — картошка и помидоры вполне сгодятся. Главное, чтобы все было качественное. Обычный мой завтрак — это чашка кофе, и все. Ну йогурт еще или яблоко. Обедаю и ужинаю в ресторанах — своих или других заведениях тех же Аркадия Новикова и Кирилла Гусева.
Есть в одиночестве не могу. Ужинаю или с партнерами, или с друзьями. Или с женой Светланой. У нас дома святая традиция — поздние воскресные завтраки всей семьей: с дочкой Варечкой, со Светой, с сыном Сережей. Правда, сейчас завтракаем без сына — он уехал учиться в Лос-Анджелес, в филиал нью-йоркской киноакадемии. Проходит практику на студии «Юниверсал» — работает и как оператор, и как сценарист, и как режиссер. После этого однозначно будет учиться режиссуре во ВГИКе, если его, конечно, возьмут.
— Балуете своих детей, ни в чем им не отказываете?
— Варечке десять лет. Она избалованный ребенок, ей разрешено все, родители, няни, учителя вокруг нее бегают. Она нам со Светой трудно досталась, поэтому мы ее всячески балуем.
А Сереже восемнадцать. Он очень скромный. Все, что ему нужно, — джинсы, кеды, майка. Ни разу не было такого, чтобы он у меня что-то попросил. Для других — может: деньги на подарок любимой девушке, на дни рождения друзей, а сейчас уже и свадьбы пошли. Он у нас рано повзрослел, я вообще не помню, чтобы мы с ним когда-либо нянчились, цацкались. Еще младенцем Сережа мотался с нами в машине в корзинке. В таких же лежали и Сашенька Михалкова — дочь Степана, Никита Табаков — сын Антона, Никита Пресняков — сын Кристины Орбакайте и Володи Преснякова. Вот эти дети в четырех корзинах и путешествовали с папами и мамами по Серебряному Бору, по Николиной Горе, по дачам, квартирам, концертам и выставкам. Мои друзья знают Сережу с пеленок и обожают его. У меня с ним феноменальное взаимопонимание.
Я просто благодарю Бога и свою жену за то, что так получилось.
— А вас отец воспитывал в строгости?
— Только один раз в жизни отец пытался меня выпороть, но не смог. У него так и не получилось меня достать. Я залез под кровать и зацепился за матрас, и сколько бы он ее ни передвигал, я мотался вместе с этой кроватью. Он никогда не увлекался книгами Макаренко. Никаких особых систем воспитания в нашей семье не придерживались. Отец просто был рядом. И я видел, что он трудится с утра до вечера. Так же получилось и с Сережей. Он с юных лет знает, как живу я, как живет наша мама, мои друзья. На меня никогда не сваливались шальные деньги прямо с неба — такие, знаете ли, подарки судьбы! Все, что я зарабатываю, дается мне только большим трудом.
Я начинал с клипов. Мне был двадцать один год. К этому моменту я уже встретил Свету. Мои родители подумали тогда, что мне рано жениться. Мне пришлось уйти из дома, мы со Светланой сначала поселились в квартире моего однокурсника по ВГИКу Тиграна Кеосаяна. Его родители Лаура Ашотовна и Эдмонд Гарегинович жили в то время в Ереване. Собственно говоря, у Кеосаянов Света и Сережу носила. Своя квартира у нас появилась много позже. Мой первый гонорар был всего двести долларов! Я знаю цену деньгам. Как и многие люди моего поколения, я пережил два дефолта. Ходил в школу, поступал в институт и служил в армии в одной стране, а взрослел и начинал работать — в другой, пережил расцвет бандитизма, рэкета и беспредела начала 90-х. Я не забыл еще то время, когда жен и детей гулять на улицу мы не выпускали — боялись за них... Мне знакомы и периоды полного безденежья.
Прекрасно помню, как Антон Табаков привозил моему сыну Сереже, своему крестнику, йогурты, потому что у нас в семье их просто не на что было купить. В августе 98-го мы сидели со Степой Михалковым в этом кабинете, положив ноги на стол, и смотрели на телефон, который молчал. Это был третий день после дефолта, и мы думали: «Может, все не так серьезно?» Дальше становилось все хуже и хуже: никаких клиентов, ни копейки денег в кармане. Реклама не снималась, выручали только музыкальные клипы. Поэтому я никогда не скажу плохого слова про шоу-бизнес. Знаете, как некоторые говорят: «Ненавижу эту клоаку!» Да, это очень сложное отдельное государство, но оно меня кормило, и не один день.
Конечно, деньги играют большую роль в моей жизни. Но говорить о том, что они дают мне свободу, не стану.
Свобода — это внутреннее состояние души. Понимаете, я ни на кого никогда не работал! В 91-м году мы с друзьями создали компанию «Art Pictures», в которой я служу по сей день. Все эти годы мы арендуем помещения на «Мосфильме», так что сижу я 18 лет в одном и том же кабинете и не знаю, что такое начальник!
