Она не верила в любовь. Только в секс. Балансировала на грани фола. Сейчас Лолита другая...
— Неожиданно, прямо во время выступления, я почувствовала нестерпимую боль. Вскрикнув, рухнула на сцену. Никто — ни съемочная группа, которая снимала мой бенефис к нынешнему дню рождения, ни зрители в зале — не понял, что произошло. Песня драматическая, все решили, что я так сыграла свои женские переживания. Только Димка оценил ситуацию правильно. За секунду оказался рядом.
Боясь меня потревожить, он тут же, на сцене, быстро расстегнул стягивающий корсет. С приливом крови мне стало легче. Весь белый, Дима держал меня за руку и говорил: «Лолусечка… Лолусечка, ну все, все, мы сейчас поедем домой». Я давно не плакала, а тут разрыдалась. Слезы текли не от боли, а от тепла и заботы, проявленной ко мне…
Хочу чистый секс без примесей
Долгое время я руководствовалась принципом «я ем все». Так было в работе: везде снималась, выступала, интервью давала всем. А три года назад — после развода с Александром Зарубиным — я докатилась до этого «ем все» и в отношениях с мужчинами. Это даже не эмоции после расставания, не горе горькое. Просто мне все надоело — влюбленности, переживания. И я решила: любовь — не для меня. Хочу чистый секс без примесей!
Этот период был основан исключительно на физиологии, на инстинктах. Уставала на работе и отрывалась в постели. К мужикам относилась как к подножному корму. Но я «ела все» эстетично. «Все» было глупым, но красивым, с шикарным телом. Я это называла «куском мяса» и относилась соответственно. Чувствовала себя просто самкой, матерой волчицей. Мне ничего не стоило сделать мужчине комплимент, цинично и грубо пошутить, поиздеваться. Я знакомилась, флиртовала, а после бурной ночи делала вид, что ничего не произошло. Серьезных отношений не было. Примитивные особи попадались.
Первый взгляд в Димкину сторону тоже был циничным. Мы познакомились на съемках моего клипа в павильоне «Мосфильма» 27 августа 2009 года (это Димка приучил меня наши даты помнить).
Он пришел туда с нашими общими приятелями. В перерыве я вылетела к ним, увидела незнакомого красавчика, сказала в его адрес какую-то скабрезность, нецензурно выругалась. Вела себя вызывающе. А в ответ получила простое и полное достоинства «здравствуйте». Съемки закончились. Мы всей компанией пошли поужинать в ресторан. Болтали. Именно во время разговора я поняла: Дима не принадлежит к категории «мясных изделий». В нем есть ум, обаяние. Слово за слово, и мы договорились, что на следующий день я приду в спортзал, где Димка работает тренером по сквошу. Он фанатично любит эту игру и хотел меня на нее подсадить. Я согласилась только для того, чтобы снова увидеться с симпатичным тренером. Пришла. А в зале нагрузки нешуточные! Тренировка с ракетками, тренажеры, потом бассейн. Спортсмен-то из меня никакой.
Максимум, на что способна, — поплавать. Да и то, чтобы я хоть как-то шевелилась, Диме нужно плыть со мной рядом и подбадривать: «Лолусечка, вперед!»
Когда мы начали встречаться, я не была для Димы известным человеком, дивой, звездой, скандальной барышней без комплексов. Была просто женщиной. Послушав мои песни, он был удивлен. Я-то для него закончилась на дуэте «Академия»! Наши с Цекало выступления Дима смотрел по телевизору в редкие свободные минуты в могилевском спортивном интернате, где вырос. Когда стал взрослым, было не до телевизора. Димка приехал в Москву шесть лет назад. Снимал комнату, перегороженную шкафом. С одной стороны он, с другой — дедуля, хозяин жилплощади. Это все, на что хватало денег. Уходил рано, приходил поздно. Падал на кровать замертво.
Пахал и продолжает пахать. Когда мы познакомились, Дима был седьмой ракеткой в стране, сейчас — пятая…
Считаю, судьба дает нам знаки. Их просто нужно уметь считывать. В отношениях с Димкой такой знак был. Практически сразу после нашего знакомства я уехала на гастроли, а он загремел в больницу. Получил жуткую травму коленного сустава, его прооперировали. Узнав об этом от общих знакомых, приехала в клинику с котлетками, бульончиком. Поддержать. Отношений-то у нас никаких — только пару раз поужинали вместе. Будем встречаться или нет — неизвестно. Но дружить точно будем — симпатия есть. Дима был рад меня видеть. Врач разрешил ему погулять — ногу надо расхаживать. Недалеко от больницы находилась старинная, построенная еще во времена правления Ивана Грозного, церковь. Димка туда захотел пойти.
Говорит: «Я там до операции свечки ставил, хочу поставить и после». Вот мы идем. Дворик аккуратный, светлый. Немного деревьев, по центру старинные надгробия в травке торчат. Димка передвигается с трудом. Мы устраиваемся на лавочке возле храма. В трех метрах от нас сидит светловолосый мальчик — лицо индифферентное, в руках мобильник. Не двигается. Шевелятся только пальцы. Было в этом мальчике нечто магическое, что заставило нас обратить на него внимание. Он же на нас не реагировал. Отдохнув, мы направились к выходу с церковного двора и… у ворот увидели сидящего в той же позе того же самого мальчика. У меня мелькнула мысль: брат-близнец. Мы обернулись на скамейку — там никого. Другой дороги к выходу не было, двор просматривался, да и не мог человек за пару секунд так переместиться в пространстве.
Стали медленно к мальчику приближаться, а потом остановились рядом как вкопанные. Мы долго смотрели на него в упор. Реакция — нулевая. У него было очень странное лицо — смесь детскости и зрелости — бледное до прозрачности. Мы с Димой решили, что это ангел. Он как будто бы нас благословил…
Наши отношения развивались благостно и романтично. Мы ходили в кино, на выставки, в ресторанчики, просто уточек кормить. За ручки держались. Целовались. Идиллия. Пастораль. Наконец жить вместе стали. Ни о каком штампе в паспорте я не думала. Вдруг через пару месяцев после знакомства Димка сделал мне предложение. И не просто так, а на концерте в Минске. Как говорится, при всем честном народе. Я была в шоке. Он, обычно такой скромный, выскочил на сцену с букетом цветов, кольцом и предложил стать его женой.
Чтобы не срывать концерт, я быстренько кивнула: «Подумаю» — и выпроводила со сцены. После концерта рассмотрела кольцо — очень красивое, из платины с бриллиантом. Димка потратил на него львиную долю гонорара, который заработал на турнире по сквошу в Австрии. Кольцо мне нравилось, и я стала его носить. Сначала просто как украшение, чисто по-женски. Но так произошло, что, примерив кольцо, я стала примеряться и к предлагаемым обстоятельствам, ощущать, что действительно занята, помолвлена. Когда я с этой мыслью смирилась, на гастролях в Израиле купила Димке точно такое же кольцо, как у меня, только без бриллианта. Чтобы все видели: он тоже занят…
Ружье было заряжено, но так ни разу и не выстрелило…
Внешне у нас все было хорошо, а внутренне меня, как истинного Скорпиона, грызли сомнения: так ли все просто или у него корыстный интерес имеется?
Недоверие шло и от разницы в возрасте, и от того, что мужчина мой хорош собой. И от собственных комплексов, конечно: я такая ужасная, как меня можно любить?! Из-за сомнений начинался поиск «блох». Иногда я становилась невыносимой и начинала придираться к элементарным вещам. Пасту из середины тюбика выдавливает, коврик в ванной двигает. Я его кладу по диагонали, а Димка — прямо. Борьба доходила до абсурда. «Так некрасиво! Ненавижу симметрию!» — орала я. А Димка отвечал: «Лолусик, коврик лежит криво, умываться приходится, стоя на холодном полу. Коврик нужен, чтобы ногам было тепло». Его аргументы и в особенности спокойный тон выводили меня из себя. Несколько раз я заводилась не на шутку. А уж если завелась, то, по Станиславскому, — должен быть накал, кульминация и финал.
Я театрально указывала на дверь: «Не нравится — пожалуйста, можете покинуть помещение». На что Дима говорил: «Лолусь, ну куда же я от тебя уйду?» Ну и все. Я не доходила до финала. Ружье было заряжено, но так ни разу и не выстрелило…
Постепенно моя настороженность по отношению к Димке исчезла. Как-то поехали с ним на дачу, решили устроить себе романтический ужин. Наварили раков, открыли бутылку вина, тут Димка и говорит: «Знаешь, в первый год совместной жизни я все удивлялся — ты постоянно смотрела на меня с опаской. Не доверяла ничему, была похожа на ежика. К тебе подходишь с мисочкой молока, а ты — колючки наружу»... Сейчас мне смешно, а в тот момент я почувствовала себя идиоткой, потому что он меня просчитал.
Хотелось бы мальчика
Решение выйти замуж я впервые в жизни принимала осознанно, не захлебываясь от страстей.
Весной этого года мы поженились. Астролог высчитала идеальный день — 20 марта. Соединили наши судьбы по каббалистическому обряду. Мы с Димой каббалой как философией, а не как религией интересуемся. Выпили из одного кубка вина, обменялись кольцами — квадратными снаружи и круглыми внутри, что символизирует бесконечность мира и существующие ограничения. Наши гости наговорили нам массу теплых слов, надарили подарков.
Моя подруга поэтесса Маша Конте преподнесла золотую соску с бриллиантами. Намек то ли на мужа, который младше меня, то ли на будущего ребенка.
У нас в компашке ироничные отношения. А вот Димка принимает все за чистую монету. Мечтает: «Хотелось бы еще мальчика. Я бы его водил на тренировки». Я говорю: «Дима, прежде чем начнутся тренировки, у него полгода будет пучить животик, потом пойдут зубы — это все бессонные ночи. Я не выдержу. Да и тренировки-то лет с четырех!» А он вроде соглашается, тему какое-то время не поднимает, а потом снова: «Лолусик, надо ребенка». Но я его окончательно убедила, что не надо. У каждого из нас уже есть продолжение. У меня — дочь, у Димки — дочь. Его Настя живет в Могилеве с мамой. Ей шестнадцать. Очень красивая девочка. Димка женился в восемнадцать лет, в двадцать разошелся. Но о дочери не забывает. Любит ее безумно, помогает, знает, что и где ей надо купить. Фанатичный папа. Дочь у него на первом месте.
Дима везде носит с собой ее фотографию. Он очень ответственный и положительный во всех смыслах человек.
«У тебя никогда не будет мужика!»
В каждой бочке с медом есть ложка дегтя. Наша счастливая свадьба была омрачена одним обстоятельством. На ней не присутствовали родители. Димины не смогли приехать из Могилева: у папы были серьезные проблемы с ногами, и мама за ним ухаживала. А с моей мамой в тот момент мы не общались, и на свадьбу я ее не позвала. Мы поссорились после моего развода с Зарубиным. Мама считала, что наш с Сашей разрыв — самая большая глупость, которую я совершила в жизни. В гневе она кричала мне в лицо: «У тебя никогда уже не будет мужика!» Я, конечно, понимаю ее любовь к Саше. Он очень богатый человек.
А любая мать мечтает, чтобы дочка жила в достатке и меньше вкалывала. Но мы с мамой по-разному смотрели на эту проблему… В итоге целый год не виделись, не поздравляли друг друга с днем рождения, не разговаривали. Когда я прилетала в Киев, к маме приходил мой директор Эдик, брал дочку, а потом возвращал обратно...
Казалось, нашим отношениям с мамой конец. Но нас помирила моя дочь. Ева — настоящий дипломат. В маленьком ребенке столько мудрости! Дочка мне сказала: «Мамочка, когда же ты с бабушкой уже помиришься?» И потом подтолкнула к диалогу. Слава Богу, что все позади, потому что ссора с родителями — это тяжело. Теперь у нас снова теплейшие отношения. Мама недавно сказала: «Я поняла, что стала помешанной, растворившейся во внучке бабушкой. Мне вообще никто не нужен, кроме Евки».
Улыбаюсь: «Я счастлива, что ты внучку любишь, но у тебя же еще есть я!» От маминого признания немного грустно, но я стараюсь вида не подавать. К тому же ничего нового не услышала. Для меня давно не секрет, что фанатичная любовь к Еве захватила маму полностью. Я даже рада этому — в ее любви Евкино спасение. Бабушка все контролирует, делает вовремя: водит к репетиторам, к врачам, кормит, укладывает спать, а это очень важно для ребенка, рожденного с весом 1 килограмм 200 граммов. Благодаря этому «вовремя» мы сейчас имеем отличный результат — Ева совершенно выправилась. Если бы не бабушка, никакие заработанные моим непосильным трудом деньги дочери не помогли бы. Это прозвучит жестко, но я была бы спокойной за Еву, если бы моя мама прожила дольше меня. Я осознаю: дочь в бабушке нуждается больше, чем во мне. Хотя и меня нежно любит.
Называет исключительно «мамочка». А вот «папочкой» Ева никого никогда в жизни не называла.
«Димонька мой проснулся?»
Иногда я рассказывала дочке в двух словах о своих мужчинах. Она слушала меня внимательно, молчала, а потом говорила: «Это не твой человек». Проходило время, и слова дочери получали подтверждение. Были случаи, когда Ева видела кого-то со мной и этот человек вызывал у нее отторжение: «Зачем, мамочка, ты его привела с собой?» Когда я знакомила Диму с Евой, волновалась очень: какой будет ее реакция? Примет? Не примет? Но при этом я отдавала себе отчет: даже если Ева мой выбор не одобрит, не прекращу отношений. Всегда придерживалась позиции: мой выбор — это мой выбор. Я сама хозяйка своей личной жизни и имею полное право набивать шишки самостоятельно.
Ева приняла Диму настороженно. Сначала по его поводу ничего не говорила. Присматривалась. Вела прицельный огонь глазами. Я их не подталкивала друг к другу. Не просила: «Димочка, иди посюсюкайся. Возьми ребенка за ручку. Поцелуй Евочку». У Димы все получилось естественно. Он очень контактный. Сказывается то, что давно на тренерской работе. Многие наши приятели отдают ему своих трудных детей-подростков для тренировок, и дети выравниваются. В случае с Евой все получилось как-то само собой. Сейчас, когда я с Димой прилетаю в Болгарию, где у нас апартаменты, Ева очень рада нас видеть. С Димкой они прекрасно общаются. Когда дочка его видит, у нее восторг. По утрам она спрашивает: «Димонька мой проснулся?» А на ночь книжки ему читает. Дима с ней плавает, играет. Например, Евка предлагает: «А давай ты будешь Коресом, а я Каспером (герои детского фильма «Каспер». — Прим. ред.)» — и они разыгрывают ситуации по ролям.
Дима с удовольствием принимает участие в этих театрализованных беседах. Когда рядом Дима и Ева — я самая счастливая. Как-то был обычный день. Мы втроем фильм посмотрели, в компьютере поковырялись. После непосильной интеллектуальной работы (я та еще компьютерщица) вышла на балкон, присела на стульчик, затянулась сигареткой. Ко мне тихонько подошла Ева, обняла за плечи и вдруг сказала: «Мамочка, Дима от тебя никогда никуда не уйдет. Не бойся». Я очень обрадовалась. Ева не ошибается…
Босая, беременная, у плиты
Я уже не представляю, как жила бы без Димы. Нуждаюсь в нем и физически, и психологически.
Если Димка встает первым, целует, подтыкает мне под спинку одеяло, как обычно делают любящие родители, и я оказываюсь в теплом коконе. Собирается тихо-тихо, чтобы меня не потревожить. Я же встаю, как слон. Если мне утром в аэропорт, гремлю, стучу. Свет везде включила, дверь в ванную не закрыла, воду пустила. Вечерами со мной тоже неспокойно — телевизор орет на всю катушку. Дима просит: «Лолусь, мне рано вставать, ну пожалуйста, выключи». — «А я люблю телевизор! Я привыкла засыпать, когда он включен!» Вздыхает: «Ладно, Лолусик…» А я ведь ночью еще и храплю! Не женщина — мечта!.. Не сразу, но все-таки до меня дошло, что Димка мой реально не высыпается. Жалко его стало. Привезла из Израиля суперусовершенствованные беруши с разными степенями защиты от звука. Купила темную маску на глаза. Он так и спит — с берушами и в маске.
Я таких терпеливых мужиков, как он, не встречала!
Иногда Димка мне говорит: «Лолусь, как я был бы счастлив, если бы ты меньше гробила себя, никуда не ездила, дома меня ждала». И я взрываюсь: «Сейчас! Босая, беременная, у плиты? Это не для меня!» — «Да нет, просто лежи себе, читай, отдыхай. Ты и так навкалывалась в своей жизни». И он прав. Долгие годы главный глагол в моей жизни был «пахать». А сейчас я и сама не рвусь на гастроли. Мне хорошо дома. А еще на даче в Дорохово. Мы обожаем ездить туда вдвоем в выходные. Сидим на наших шести сотках, в нашем любимом деревянном домике. Очистили свой участок от сорняков, за чужие принялись. У нас это традиционная забава. Мы ходим с секатором, срезаем вредный борщевик. Как-то остановились и поняли: стоим, два абсолютно счастливых человека, в неэлитном поселке, с неэлитным домом.
Соседи — двести домов — нам за нашу борьбу с сорняками благодарны. Прогуливаясь так с Димкой по поселку, ощущаем себя детьми. С азартом, как разведчики, отмечаем, где у какого соседа что съедобного вылезло — мелисса для чая, щавель для супчика, хрен для консервации. Малина или слива через забор перекинулись. А когда все созревает, мы сами себя балуем — промышляем побором. Так приятно стырить мелочь! Ущерба фактически никакого — мы щиплем по несколько листиков, ягоды-фрукты рвем по чуть-чуть, зато море удовольствия.
У меня с Димкой началась какая-то нормальная размеренная жизнь. Сидим вечером в московской квартире, в нарды играем, книжечки читаем. Бродим по улицам и переулкам, заглядываем в чужие окна.
Прохожие меня узнают. Реагируют нормально, без экстрима. Общаются как с соседкой. Меня не воспринимают как человека из телевизора. Люди здороваются, вступают в беседу. Я отвечаю. Не умею играть в недоступность, она мне не свойственна. Если хочу быть недоступной, из дома не выхожу, на телефонные звонки не отвечаю. Иногда люди советуют, куда мне еще нужно с Димкой сходить: «Знаете, там такое интересное место есть…» Недавно по наводке нашли во дворе рядом с Садовым кольцом «зоопарк», в котором живут лебеди, попугаи, пони, — какой-то мужчина за ними ухаживает. А в другом дворе кто-то сад удивительный посадил, лавочки поставил. Красоту своими руками сотворил…
С распадом дуэта «Академия» я утратила способность радоваться мелочам. А рядом с Димкой утраченная способность вернулась…
Никогда не забуду, как много лет назад летела из Америки домой: все пассажиры спали, а меня пригласили в кабину пилотов, посмотреть на северное сияние над Атлантикой. Это было потрясающе. На тот момент ничего более великолепного в жизни я не видела. Сегодня такой же сильный восторг у меня вызывают куда менее масштабные вещи — капля росы, трава, закат, птички, букашечки. Раньше проходила мимо и не замечала. Обратила внимание, только когда Димка мне всю эту красоту показал. На день рождения я подарила ему фотоаппарат. И он начал снимать, находя особые ракурсы. Я его снимками любуюсь. И это не субъективное мнение влюбленной женщины — их с удовольствием публикуют в разных журналах. Часто звонят: «Дима, ничего нового не фотографировал?» Мужей надо брать из Белоруссии
Долгие годы психолог и астролог Леокадия Галактионова доказывала мне одну вещь: страсти несовместимы с супружеством.
Я не могла этого понять. После каждого неудачного романа бросалась к ней в слезах и с криками: «Как же он мог?! Как я могла?!» А в ответ слышала: «Это не любовь. Наступит момент, встретишь нормального человека, с которым тебе будет спокойно». Я не понимала слова «спокойно». «Спокойно» и «скучно» для меня были синонимами. Спокойно — это ноль. Отношения родственников — братика и сестрички. Оказалось, ничего подобного! Это отношения мужчины и женщины. До меня поздно все доходит. Чтобы это понять, нужно было, чтобы дуре стукнуло почти 48 лет!
В отношениях с Димой все очень ровно. Ровно началось, ровно живется. Но с каждым днем чувства прибывают.
Они очень глубокие. Получаю огромное удовольствие от того, что он рядом. От него не пахнет предательством. Он в хорошем смысле прост. Я не верила, что такие люди бывают, пока не встретила Диму. Теперь всем советую мужей брать из Белоруссии. Эта страна — заповедник настоящих мужиков. Они там спокойные, со стержнем. У всех Димкиных друзей, у его брата и родственников стабильные семьи. Я не слышала ни разу, чтобы кто-то обсуждал гулянки. Все разговоры о детях, семьях. Там мужчины, а не женщины рассказывают о том, как они гордятся своим домом!
В начале нашего романа я советовалась по поводу Димы со своим астрологом. Она сказала: «Это твой лотерейный билет». Подобную фразу по отношению к моим избранникам она не произносила никогда. Чаще говорила: «Сейчас эти отношения тебе нужны».
Или: «С этим человеком ты выйдешь на новый этап развития. Так в космосе запрограммировано». У меня было много этих этапов. Все предыдущие мужчины меня мучили. Видимо, в прошлой жизни я сильно нашкодила, а в этой отрабатывала свои грехи. Сейчас у меня ощущение, что со своими долгами я расплатилась. И щедро вознаграждена. Живя с Димкой, я реально оценила — судьба сделала мне подарок. С каждым днем все сильнее желание, засыпая и просыпаясь, молиться о его здоровье и о том, чтобы это продлилось всю жизнь. По отношению к другим мужчинам у меня таких мыслей не возникало. Рядом с Димой я вообще забыла, что у меня были другие!
Браки я делю на категории. Были у меня детские, театрально-концертные, партнерские. А вот нынешние отношения не хочу классифицировать.
Потому что это не брак, а любовь.
Мы могли бы убить друг друга
Не хочу обижать всех, кто был в моей жизни. С каждым мы прошли и хорошее, и плохое. Правда, не все после расставания хотят со мной общаться. Вот бывший муж Саша Зарубин меня не простил — игнорирует. С Евой не общается, только подарки делает. Огромное ему спасибо! Недавно вот передал дорогущую сумку из змеиной кожи. Пока Ева маленькая, поношу я. (Смеется.) Думаю, пройдет время, и мы с Сашей обязательно будем в дружеских отношениях. Дружим же с Арнольдом Спиваковским (крупный бизнесмен), с которым у меня был бурный роман до Зарубина. Наши общие знакомые вспоминают: «Боже, когда у вас была любовь, Москва затихала». Люди с содроганием предупреждали друг друга: «Эта парочка вышла на улицу».
Как мы не испепелили и не разрушили этот город?! Как не убили друг друга?! А ведь могли! Не гипотетически, а по-настоящему. У нас все к этому шло. Один раз Арнольд мне в глаз зарядил. А я ему через какое-то время машиной забор рядом с подмосковным домом снесла. Огненные страсти.
Дима меня к прошлому не ревнует. У меня от него нет секретов. С Арношей мы долго предавали друг друга анафеме. А теперь иногда подолгу беседуем по телефону. Я с его девушкой знакома. Недавно Арноша предлагает: «Может, вы с Димой приедете? У меня такая баня!» Нужно съездить. Арнольд в курсе всего, что со мной происходит. Если мне нужна малейшая помощь, первый, кто откликнется, после Димы, конечно, — это Арнольд. В трудные времена, когда я начинала свою сольную карьеру, Спиваковский меня очень поддержал.
Помню, как я радовалась первым заказам на выступления. Думала: «Жизнь налаживается. Люди хотят меня слушать. Я кому-то нужна!» Только по прошествии нескольких лет, когда встала на ноги, я узнала, что те самые первые сольные концерты оплачивал Арноша. Это меня очень поддержало. Нет, это меня спасло, потому что я была на краю. Спиваковский совершил настоящий подвиг.
Недавно убирала хлам на дачном чердаке — поломанные детские игрушки, старые концертные костюмы. Вдруг наткнулась на вещи, которые когда-то носил Александр Евгеньевич Цекало, — кофты, халаты. Они мне без надобности — отдала их работягам. Те были довольны. Прошлое тоже нужно отправлять в утиль, как старые вещи. Если мы за него цепляемся, у нас нет ни настоящего, ни будущего.
Не знаю, что ждет нас с Димой. Жизнь непредсказуема. Но у меня на примете одна идеальная, на мой взгляд, пара — Агата Кристи и ее супруг Макс Маллоуэн. Он был археологом, она за ним по всему миру на раскопки ездила. Безумной любви не мешала разница в возрасте почти в 15 лет. Я видела их снимок, который сделали папарацци. Там пара изображена на закате дней. Кристи, совсем древняя, в кресле-каталке, и рядом Маллоуэн, пожилой, но очень подтянутый мужчина. Муж везет жену, они беседуют. Абсолютно полноценные отношения. И я Димке показала тот кадр и сказала: «Слушай, давай договоримся, когда мне будет столько, сколько Агате Кристи, а ты будешь в возрасте этого археолога, ты меня тоже будешь так возить на каталке. Это будет твоя миссия». Димка ничего не ответил. Просто крепко обнял и поцеловал.
