«Я была такой фифой, вертихвосткой, красивой до чертиков. Но Андрей Миронов признался, что больше всех женщин любит свою маму Марию Владимировну...»
— Александра Евгеньевна, ваша с Леонидом Филатовым сцена в фильме «Экипаж» много лет оставалась самой откровенной эротической сценой советского кино...
— Помню, как она снималась. На дворе зима 1979 года, за окном лютый мороз, минус 42.
Никакое центральное отопление не справляется. Я сижу на табуретке в гримерке, в промерзшем павильоне «Мосфильма», по которому гуляет ледяной ветер, и отчаянно пытаюсь согреться, кутаясь в шубу. Но получается плохо: в тишине слышно, как стучат от холода мои зубы. И вот заходит режиссер фильма Митта: «Саша, мы готовы, пора раздеваться». После выхода картины на меня посыпались многочисленные обвинения: как я могла сняться в такой порочной сцене? Но как я могла отказаться? Впервые снимаюсь в кино и сразу — в главной роли. Это же невероятная удача, где уж тут капризничать! Да я на седьмом небе от счастья была, когда Митта меня утвердил! А ведь сначала я пробовалась не у него, а у Георгия Данелия — на роль дочери главного героя в фильме «Осенний марафон». Но Данелия я не понравилась.
Вышла из кабинета, где были пробы, и заревела. Видимо, плакала настолько хорошо и громко, что меня заметил проходивший мимо Александр Митта. Посмотрел пристально и говорит: «А ну пошли со мной...» Рассказывали, что сначала он видел в роли стюардессы Тамары только красавицу Елену Проклову. И высокое начальство ее утвердило легко. Но она сама отказалась от роли. Ведь Олег Ефремов во МХАТе только-только ввел Проклову в несколько спектаклей. И ей было просто некогда. Так Митта чуть было не отчаялся в поисках новой героини, пока не наткнулся на меня... Теперь, по прошествии 30 с лишним лет, я без стеснения могу говорить: в молодости я выглядела красивее всех. На курсе меня сразу окрестили куколкой. Об этом прозвище узнал Митта и часто на съемках, глядя на меня в объектив камеры, восторгался: «Ну куколка!
Действительно, прямо куколка!» Я даже обижалась. Как же, за моей внешностью не видят актерский и человеческий потенциал!
— Говорят, ту знаменитую сцену худсовет заставил изрядно порезать и многое было выброшено...
— Ничего никто не вырезал, все осталось в том виде, в каком мы эту сцену снимали. Изначально не было предусмотрено ни поцелуев, ни каких-то телодвижений, только красивые статичные позы, которые и вошли в фильм. Но «Экипаж» давно оброс слухами и вымыслами. В том числе и о том, что я перед съемками той сцены лихо разделась, в том числе и белье сняла на глазах у всей съемочной группы. Об этом сейчас рассказывает сам Александр Наумович Митта в своих интервью. Я понимаю, кино должны окружать легенды, поэтому, если Митта сказал, пусть так и будет.
Хотя, если честно, ни о какой лихости речи быть не могло при том строгом воспитании, что мне дала бабушка. Мне пришлось мучительно бороться со смущением. Леонид Филатов, кстати, тоже стеснялся. Ведь в жизни он отнюдь не был ловеласом — наоборот, скромный, интеллигентный человек, обожающий свою жену. «Как же мне тяжело дается эта роль», — признавался Леонид Алексеевич. Но и он — настоящая звезда — не спорил с Миттой. Единственное, Филатов сразу поставил условие: в нашей откровенной сцене он будет сниматься пусть без рубашки, но в джинсах. Тогда нашли такой выход: его герой большую часть сцены лежит под одеялом, и видно лишь его торс. А мне режиссер обещал только одно: все будет снято красиво и без излишнего натурализма. И действительно, многое снималось через «призму» аквариума. Помню, как оператор ждал: «Пусть рыбка до спинки доплывет».
— Вы говорите, у вас было строгое бабушкино воспитание. И что сказала ваша бабушка, когда увидела вас на экране в таком виде?
— Заранее я ей ничего не говорила и очень волновалась, просто как осиновый лист тряслась. После показа мы шли с ней домой, а бабушка все молчала. Наконец я собралась с духом и спросила: «Ну как тебе, бабуль?» — «Шумно очень», — сказала она. Надо знать мою бабушку — она меня воспитывала в строгости и почти никогда не хвалила, но я всегда чувствовала, одобряет она меня или нет. Так вот, ее ответ мне показал, что ей все очень понравилось. Бабушка меня вынянчила и вырастила после смерти моих родителей в автокатастрофе. При том, что у нее было за плечами всего несколько классов церковно-приходской школы, бабуля прекрасно знала цену образованию.
Это по ее настоянию я все детство училась, пока мои сверстницы гоняли во дворе в салочки. Я занималась классическим балетом, ходила в драмкружок, читала классиков, играла на скрипке. Бабушка совершенно осознанно растила из меня артистку. При этом, думаю, если бы она захотела, чтобы я стала врачом — я была бы очень хорошим врачом. А если бы бабушка поставила цель сделать меня поваром, я бы непременно мишленовскую звезду получила. То есть, кем бы я ни была, я бы была звездой в своем деле. Бабушка очень серьезно подходила к моему воспитанию. Бывает у людей внутри такая аристократия духа. Или, иными словами, ответственность за ребенка, которого ты не просто кормишь и купаешь, но воспитываешь человеком. Ну как дитя может понять, что ему нужен весь Пушкин и весь Тургенев? А бабушка мягко, но настойчиво требовала с меня все это.
Еще когда мне было пять лет, она всем объявила, что Саша будет кинозвездой. Окружающие издевались, естественно. Но нам с бабушкой не было до этого никакого дела. Я так привыкла к этой мысли, что, когда провалилась на третьем туре в ЛГИТМиК, пришла в ужас. Вся в слезах буквально кинулась в ноги к Георгию Товстоногову, входившему в приемную комиссию: «Георгий Александрович, если вы меня не возьмете, бабушка выгонит меня из дома и сама этого не переживет!» Помню, он бросил на меня быстрый взгляд — а вид у меня был тот еще: тушь размазалась, глаза красные — и сказал: «Ладно, иди писать сочинение».
— После «Экипажа», наверное, вам уже никогда не приходилось кому-то что-то доказывать. Вы в одночасье сделались кинозвездой...
— Вообще-то у меня не было такого ощущения. Я так же, как другие мои коллеги, каждый раз Бога благодарила, что Он дал мне ту или иную роль. Помню, как буквально зубами выгрызала роль Дианы Литтл в фильме «Человек с бульвара Капуцинов». Алла Сурикова снимала первый отечественный вестерн, и такой шанс я упустить не могла! Пробы я прошла хорошо, несмотря на то что была больна. Ведь роль предполагает танцы, а танцевала я профессионально. Но четкого ответа от Суриковой, что роль моя, все не было. После проб я улетела в Ленинград, и телефонная линия Ленинград — Москва, наверное, раскалилась докрасна — так часто я звонила Алле Ильиничне и уговаривала остановить свой выбор на мне. А она все сомневалась: ей нужна была пышногрудая девица с белозубой улыбкой, этакая мечта ковбоя. И если с улыбкой у меня был полный порядок, то мой бюст Сурикову не устраивал.
Окончательное слово она отдала «мистеру Фесту» — Андрею Миронову. Претенденток на роль Дианы были сотни, и, чтобы не мучить его долгими смотринами, Алла Ильинична смонтировала видеоролик с нами и показала Миронову: «С кем захотите, с той и снимайтесь». Ему понравилась я.
Чуть ли не с первых дней по площадке поползли слухи, что у меня с Мироновым роман. Конечно, я восхищалась его талантом, обаянием, манерами, он был для меня как космос! Но все мысли о том, что Андрей Александрович может смотреть на меня не только как на коллегу, а как на красивую женщину, растаяли без следа после одного нашего разговора. Мы с ним шли по набережной, я взяла да и спросила: «Андрей, а кого ты любишь больше всего на свете?» И он не задумываясь ответил: «Маму». Но все равно съемки этого фильма я вспоминаю как один из самых ярких моментов жизни.
Я репетировала до изнеможения, ведь моими партнершами были профессиональные балерины, и я не могла ударить в грязь лицом. Натанцевавшись так, что болела каждая косточка, я училась скакать на лошади и вертеть на пальце кольт. Мы снимали в Крыму, в Коктебеле, стояла невыносимая жара. И первое, что делали все актеры, когда звучала команда «Стоп!», — сбрасывали с себя костюмы из кожи, в которых мы потели ужасно, и бежали к морю купаться! Сразу, с разбега прыгали в волну — вот это было счастье!
— Говорили, что с вами трудно работать: вы славились капризами, слишком щепетильным отношением к гриму...
— Я слышала такие разговоры, но меня это всякий раз удивляет.
Какой еще долгий грим? Десять минут — и в кадр, а иначе кто бы меня стал держать на картине? Выгнали бы, и дело с концом. Через много лет после съемок «Чародеев» мы с Валентином Иосифовичем Гафтом и другими коллегами принимали участие в телевизионном шоу. Там-то я впервые и услышала о том, что якобы Гафт был недоволен моим поведением на площадке и у нас были конфликты. Ведущий тогда поинтересовался у Валентина Иосифовича, правда ли это. Тот недоуменно пожал плечами: «Это полный бред!» Никогда у нас с Гафтом конфликтов не было! Правда, помню, в перерывах между съемками он меня все воспитывал: «Яковлева, ну будь ты поумнее, а то взглянешь на тебя: глаза пустые — дура дурой!» Сейчас понимаю — великий актер был прав. И когда мы с Валентином Иосифовичем через несколько лет встретились и он узнал, что я ушла из кино, стала чиновницей, похвалил: «Ты смотри-ка, поумнела!»
Мы часто созваниваемся с ним по сию пору. Скоро я буду организовывать его гастроли в Калининграде.
— У такой красавицы, как вы, наверняка была масса поклонников. Мужское внимание, наверное, вам голову кружило?
— Для поклонников время нужно! А у меня его никогда не было. Я с 20 лет работаю без перерыва, в 36 уже стала вице-мэром Калининграда. К тому же у меня довольно быстро появилось двое детей. Вот я иногда читаю о каких-то безумных романах и думаю: надо же, как повезло женщинам. Их возят на Мальдивы, на Бали, в Таиланд. А я не то что на Мальдивах — в Турции ни разу не была!
— Тем не менее вы несколько раз были замужем...
— Первым супругом стал сокурсник Валерий Кухарешин. Мы поженились на первом курсе, обоим было по 18—19 лет — дети, одним словом. Прожили вместе семь лет, родили двоих детей — Кондратия и Елизавету. У нас была счастливая семья, великолепные свекор и свекровь, которых я всегда вспоминаю с благодарностью. Валера — отличный отец, дети с ним прекрасно общаются. Со вторым мужем познакомилась на съемках фильма «Парашютисты». Пошла получать допуск к прыжкам, стою у кабинета медкомиссии и вижу: идет по коридору загорелый парень с белоснежной улыбкой на лице. Спросила, кто это. Ответили — Калью Аасмяэ, профессиональный спортсмен-парашютист. Я заговорила с ним и поняла, что влюбилась. С тех пор мы с Калью не расставались. Ради него я даже поменяла фамилию. А тем, кто меня отговаривал от этого, отвечала: «Спорим, страна выучит каждую букву этой фамилии!»
И оказалась права. 2 февраля исполнится 30 лет нашему браку с Калью.
— Актерам часто приходится бросать детей на бабушек с дедушками, а самим надолго уезжать. Ваших сына и дочь кто воспитывал?
— Детей бабушка воспитывала, но и я старалась брать их с собой на съемки, когда была возможность. Помню, как пятилетний Кондратий оказался свидетелем моего весьма неудачного приземления с парашютом на съемках фильма «Парашютисты». Он все прижимал свои маленькие ладошки к моей разбитой голове, пытался остановить кровь, плакал и тихо повторял: «Мама, тебе очень больно? Потерпи еще чуть-чуть». А что делать? Актерская профессия в те времена была насыщена трюками. Мы не прикидывали, сколько нам заплатят: надо лихо скакать на лошади — нет проблем, надо прыгнуть — значит, прыгну.
Тем более что прототипом моей героини в «Парашютистах» была чемпионка мира по парашютной акробатике Зина Курицына. Вот мне и пришлось прыгать то с самолетов, то с вертолетов. Никаких тебе тренажеров, страховок — ничего! Кстати, Зина, приезжавшая наблюдать за съемками, говорила мне: «У тебя здорово получается». За свою спортивную карьеру она сама чего только себе не переломала! Вот и у меня случилась травма. А все потому, что мне захотелось попробовать затяжной прыжок и я специально вовремя не раскрыла парашют. Это длилось 19 секунд, время свободного полета, когда ты несешься к земле на страшной скорости. Ощущения невероятные, но почувствовать, что уже точно пора открывать парашют, могут только профессионалы.
К счастью, ничем особенно страшным это для меня в итоге все-таки не обернулось.
— Но вскоре вы резко сменили профессию, ушли из кино...
— Просто грянула перестройка. В один день у меня закрылись сразу три картины. Прекрасно помню, как я иду по павильону в роскошном платье, с прической невероятной красоты, готовлюсь к роли, и вдруг директор кричит: «Стоп! Кина не будет! Деньги кончились!» Многие великолепные актеры были в этот момент в буквальном смысле выброшены на улицу: выживай как хочешь. Кто-то, как, например, Ира Мазуркевич, надвинув кепку, занимался частным извозом. Мне повезло больше. Помог родной город — Калининград. Хотя мне больше по душе название Кенигсберг. Я вернулась туда из-за печального известия — смерти любимой бабушки, которая была для меня всем.
Я была на грани отчаяния, не понимала, что делать, у кого просить помощи. Тогда просто пошла к мэру города: «Здравствуйте, я — Александра Яковлева, помогите мне похоронить бабушку, я не знаю, что делать» — и разрыдалась прямо у него в кабинете. Мэр мне помог с похоронами, а потом неожиданно позвонил и предложил пост вице-мэра. «Да какой из меня вице-мэр? — удивилась я. — Я ведь актриса». — «А я — капитан первого ранга», — услышала я в ответ. Так я стала чиновницей, вице-мэром по культуре и туризму. Сразу вгрызлась в работу, мне дали правительственную «Волгу» и водителя, поскольку сама я водить не умела. А в остальном, так же как все, пахала от зари до зари. Мой водитель Николай все смеялся, когда я просила его отвезти меня домой: «Александра Евгеньевна, зачем вы меня вызвали, ведь через полчаса снова на работу попроситесь».
— «Коля, но должна же я хотя бы душ принять», — отвечала я. Проработала я на благо родного города пять лет, успела за это время организовать фестиваль «Янтарная пантера», на котором, кстати, Никита Михалков в первый раз показал свой фильм «Утомленные солнцем». Ему, наверное, просто трудно было мне отказать, ведь я буквально упала перед ним на колени, когда узнала, что картина готова. Тем не менее, когда мэр проиграл выборы, новый сказал, что меня в свою команду не возьмет и фестиваль «Янтарная пантера» ему не нужен. Я снова осталась с двумя детьми, не имея ни средств, ни сбережений. В Калининграде мне работы было не найти. Продала квартиру бабушки в прекрасном немецком старинном доме и с полученными деньгами поехала в Ленинград, где у меня было жилье.
Дети учились, мы с мужем искали работу и не могли найти. Кто бы мне раньше сказал, что актриса Александра Яковлева, звезда фильмов «Экипаж», «Человек с бульвара Капуцинов», «Чародеи», будет брести по Ленинграду и открывать каждую попавшуюся дверь, где написано «Требуется»! Но именно так я и делала, совалась в каждую дверь, а люди, увидев меня, впадали в ступор. И вот однажды я зашла в один офис на Садовой, мне название понравилось — «Техношок». Спрашиваю: «Нет ли у вас какой-нибудь работы?» И вдруг случилось чудо: меня не выставили за порог. Нашелся человек, который поверил в меня и научил всему, что умел сам, — Олег Тиньков*. «Техношок» был его первым предприятием. Я Олегу всегда буду благодарна, он спас мою семью от голода, научил тяжелому, страшному слову «бизнес». Натренировал правильно вести себя на суровых и жестких переговорах, на планерках, когда вокруг все мужики и только одна я — баба.
И сына моего между школой и армией Олег к себе взял. Так что Кондратий тоже ему своей судьбой обязан...
— Вы своих детей не так к жизни готовили, как в свое время вас — ваша бабушка?
— У меня не было цели сделать из них актеров, поэтому я их не отдала в балет или в музыкальную школу. Если бы страна не распалась, может быть, я бы и занималась развитием детей в эту сторону. А так как мы перешли на капиталистическую экономику, значит, нужно было воспитывать из них менеджеров, кем они и стали. Мой сын теперь профессиональный железнодорожник, окончил Петербургский университет путей сообщения, начальник поезда «Сапсан».
У дочки два высших образования, она профессиональный маркетолог. Вот и замечательно.
— Вы ведь и сами работали в РЖД?
— Да, и оказалось, что кино — это детский сад по сравнению с продуктом, который ты делаешь для большого транспорта. Хотя, возможно, без актерской профессии для меня невозможно было бы запустить Это же тот же самый спектакль или фильм! Сначала — сценарий, потом многочасовые кастинги, потом костюмы, грим... Я ведь каждого проводника-стюарда сама отбирала. Потом отводила девочек в парикмахерскую, придумывала прически, каждую деталь! На одну только разработку формы для них у меня ушло три года, ведь роль без костюма невозможна. Ну и дальше у нас шли репетиции: какой должен быть взгляд, с какой фразы начинать общение с пассажирами...
Помню, поначалу даже никто не верил, что это настоящие проводники, а не нанятые на один день, по случаю открытия, актрисы или манекенщицы.
— Выходит, вы не так уж далеко ушли от кино?
— Да что вы! Как раз сейчас я целиком и полностью увлечена кино! Организовываю съемки фильма под рабочим названием «Кенигсберг» по моему собственному сценарию — историко-фантастическая картина, в которой переплетается сегодняшняя действительность и прошлое моего уникального города. Мы уже утвердили актера на главную роль. К моей величайшей радости, это Алексей Серебряков, который позвонил мне, прочитав сценарий, и сказал: «Это лучшее из того, что мне когда-либо попадалось».
Я даже не верю, что такую замечательную историю сама придумала. Но недаром я все свое детство провела на улицах великого, красивейшего города, с совершенно безумной, ни на что не похожей архитектурой. Помню, как мы залезали в замок, бродили по его переходам... Или как я засыпала в своей детской, в старинном немецком доме, где мы жили с бабушкой, а детская была размером 33 квадратных метра при пяти метрах высоты. Елку на Новый год у нас ставили четырехметровую! И вот когда я засыпала по вечерам, сквозь окно моей детской я видела сидящую на ветке дерева немолодую женщину в старомодном, очень красивом платье и разговаривала с ней. Бабушка приходила и спрашивала: «Что, опять с ней разговариваешь?» — «Да». — «Ну разговаривай». И та женщина рассказывала мне немецкие сказки на прусском наречии. Я их до сих пор наизусть знаю — а казалось бы, откуда, ведь бабушка мне ничего подобного рассказывать не могла, она родом с Украины.
И однажды со мной произошел страшный случай, и меня спасла та самая женщина. Я маленькой девочкой бежала по нашей улице Королевы Луизы. Смеркалось. И вдруг через забор одного дома перемахнул страшный человек с ножом в руках. Я онемела от страха, ничего не соображаю, даже закричать не могу, а он все ближе и ближе ко мне подходит. И вдруг, откуда ни возьмись, рядом со мной оказывается пожилая дама, элегантно одетая, и берет меня на руки. Я все это отлично помню, хотя многие говорят мне, что это, наверное, был сон. Только художник Миша Шемякин, детство которого прошло в Кенигсберге, понимает, о чем я говорю. Кенигсберг — мистический город. И какие-то духи там точно живут. Канта, Гофмана, Вагнера и королевы Луизы...
И я уверена, что моим ангелом-хранителем является именно святая Луиза.
— Вы верите в мистику?
— Пожалуй. У меня самой в роду были ведуньи, причем добрые. Ведь чем отличается ведьма от ведуньи? Ведьма, если дословно разбирать, ведет к тьме, а ведунья просто ведет, а человек сам должен выбрать дорожку — к свету или нет. То, что во мне есть колдовские чары, я знала с детства. Недаром же у нас в роду все женщины могли привораживать мужчин. Но когда я стала старше, заметила: людям, кто был со мною добр, жизнь воздавала. Сейчас, работая над фильмом о Калининграде, снова поверила в мистику. Иначе как объяснить, что вдруг стали находиться спонсоры, известные актеры меняют свои графики, чтобы сняться у нас. Чудеса да и только!
Думаю, это сам дух города мне помог, услышал мои молитвы. Я хочу, чтобы после моего фильма в Калининград снова потянулись туристы. А то, что картина станет бомбой, сенсацией, сомнений нет. В следующем году буду давать вам интервью, держа в руках приз Берлинского кинофестиваля за лучший фильм!
