«В конце июля выдалось несколько теплых дней. «Поедем ко мне на дачу», — предложил я Гуле. Мы встречались два года. В ее глубоких глазах блеснул свет. Она улыбнулась: «Поедем». Мы покупались, позагорали, к вечеру расположились в доме. Со второго этажа открывался красивый вид. Окна были раскрыты. «Ой, что это?» — спросила Гуля. На полу, возле окна, стояла фарфоровая статуэтка кошки. «Преподнесли на последнем месте работы, когда я уходил». — «Какая прелесть!» Гуля взяла статуэтку, рассматривала ее со всех сторон, гладила ее. «Какая красота! Какая работа!» Она села на диван, прижала кошку к себе. «Обожаю кошек. Как мне хотелось бы иметь такую вещь», — сказала она и выразительно взглянула на меня. Я понял. «Извини, это подарок. Будет неправильно по отношению к тем, кто дарил». — «Да, да, конечно», — вздохнула она, встала, подошла к окну, поставила статуэтку на подоконник. Мы сели на диван, с полчаса говорили о всякой всячине. Смеркалось. Небо синело. «Что-то дует, — произнесла Гуля, — можно я закрою окно?» — «Конечно».
Она стала затворять створки. Послышался удар, звон. Мы вздрогнули. На полу лежала статуэтка. Видимо, Гуля случайно задела ее рамой. «Боже, что я натворила! — всплеснула она руками. — Я не нарочно, я просто не заметила ее». — «Ничего, — сказал я, — ничего страшного». Я поднял кошку: «Видишь, она не разбилась. Она целая». Статуэтка не пострадала, только на полу остались лежать оба уха. «Уши приклеим, и все, не переживай». — «Извини, пожалуйста». Лицо ее выглядело расстроенным, тревожным. Я обнял ее: «Забудь. Пошли лучше пить чай». Когда мы спускались вниз, я подумал: это знак. Что-то будет. Но что именно, где, когда и как — не ясно. На следующий день Гуля уехала. Через два дня раздается звонок. Звонила моя сестра, Лена. У нее дача под Тверью. «Миша, я нашла аиста. У него подбито крыло. Надо спасти. Можешь приехать?» Я сел в машину и выехал. Аист был в крови. Лежал. Бока его быстро вздымались. Я поднял глаза на сестру: «Похоже на огнестрельное ранение, как ты думаешь?» — «Скорее всего». Мы промыли рану. Перебинтовали. «Что будем делать?» — спросила Лена. «Надо отвезти его к ветеринару». Мы стали звонить. В Твери с трудом нашли ветеринара, который согласился посмотреть аиста. «Это не мой профиль, — сказал он, — но насколько я могу судить, перелом костей крыла. Надо в Москву везти, тут мы с этим не справимся, надо рентген делать». — «Что ж, поеду в Москву», — сказал я.
«Подожди, его ж кормить чем-то надо. Чего они едят?» Я отправился в луга, насобирал кузнечиков, лягушек. Аист поел. Ему становилось лучше. На второй день он стал вставать. «Поеду», — сказал я. «Давай, я тут посмотрю за ним», — сказала сестра. После долгих поисков я наконец вышел на одну клинику в Балашихе. «Привозите», — сказали они. Я ломал голову, как его привезти, птица большая, размах крыльев полтора метра. Нужен помощник. Я позвонил Гуле. «Поможешь?» — спросил я, рассказав ей дело. «Я бы с радостью, ты знаешь, я люблю животных, но сейчас я не должна уезжать из Москвы». — «Почему?» — «У меня такое чувство, что, если я уеду, что-то случится, что-то нехорошее». — «Ничего не должно случиться, мы же доброе дело делаем. Не пустота же вокруг». Я ее уговорил. По приезде мы нашли картонную коробку. Положили туда сена. Водрузили на сено аиста. Отправились в Москву. Я вел машину. Гуля удерживала аиста в коробке на заднем сиденье. Мы уже двигались в сторону Балашихи, когда у Гули зазвонил телефон. Она ответила. «Как? Не может быть!» — донеслось до моего слуха. Я поглядел в зеркало. Лицо Гули выражало страдание, ужас, из ее глаз текли слезы. Видимо, произошло что-то страшное. Я прижал машину к обочине.
«Что случилось?» — «Мой кот. Он выпал из окна и разбился», — рыдания сотрясали ее. Она едва могла говорить. «Как это случилось?» — «Никто не знает. Его нашли на асфальте возле дома. Отвезли к ветеринару. Тот сказал, шансов — ноль. Множественные повреждения, разрывы внутренних органов, перелом челюсти, мозг поврежден. Я знала, что не надо ехать. Если бы я осталась, этого бы не было». Она замолчала. У Гули был кот — британец, красавец и очень умное существо. Как он мог упасть? Она говорила, он любил сидеть на открытой форточке. Гуля жила на седьмом этаже. Может, порыв ветра закрыл форточку, и она его столкнула? Возможно. Но что случилось на самом деле, остается только гадать. Гуля продолжила: «Сестра звонила. Спрашивала, усыплять кота или делать операцию. Врач говорит, если он не умрет на столе, то мучительно умрет позже». Я молчал, предоставляя Гуле решить. Она горько вздохнула: «Наверное, надо усыпить, что же он, бедненький, будет мучиться». — «Да, наверное». Гуля позвонила: «Пусть усыпляют». Мы поехали дальше и привезли аиста в клинику. «Сколько я вам буду должен за осмотр, лечение и операцию, если она понадобится?» — спросил я. «Если вы нам его отдаете, то все расходы берем на себя». — «Конечно, мне негде его держать». — «Спасибо вам. Вы хорошее дело делаете, благое».
Я повез Гулю домой. Я видел, ей было физически плохо. Следующие два дня она была будто в состоянии транса, она будто куда-то погрузилась или находилась в каких-то неведомых местах и занималась каким-то тайным делом, она молилась. Вдруг она говорит: «Мой кот жив». Я не сразу смог ответить: «Почему ты так решила?» — «Мне приснился сон. Он пришел ко мне, ласкался. Я это ясно видела. Он жив». — «Боюсь, это только сон. Ему же сделали укол. Так что...» — «Нет, он точно жив, — сказала она, — я чувствую». Я погладил ее по плечу, что скажешь. Вдруг зазвонил телефон. Звонили из клиники в Балашихе: «К сожалению, у аиста раздроблено сочленение крыла, летать он не будет. Мы поместим его в питомник, будем заботиться». — «Мы вам тоже чем-нибудь поможем, — сказал я, — спасибо». А потом был звонок из клиники, где должны были усыпить кота. Случилось что-то странное. Врач, который делал укол, ввел слишком малую дозу. Кот не умер, а проспал два дня. Проснулся в неплохом состоянии. Далее выяснилось, что разрывов внутренних органов нет. Челюсть не разбита, а выбита. Мозг не поврежден. Сломана только одна лапа. Будет жить. Бывают же чудеса на свете».
На правой руке линия Солнца делает вилочку, одна ветвь следует в поле среднего пальца (зона Сатурна) (рис. 4, линия Солнца — желтый, ветвь — оранжевый).
Одно из значений знака — способность идти на жертвы ради природы и животных, любовь к природе, также стремление постичь тайный смысл вещей.
