«Вы что, следите за мной?» — резко обратилась она ко мне. Шея покрылась пятнами. Потом я вспоминал эти пятна. И думал: как это возможно? Пятна были подлинные.
Девушку я заприметил в магазине возле отеля минут пятнадцать назад. Я вышел из гостиницы прогуляться перед ужином. Отель выходил на набережную. Было около семи вечера. Я оглянулся — немноголюдно. Прохожие шли так медленно, что казалось, были вклеены в трехмерную декорацию. Провинция. Тишина, покой. Чистый воздух. Я вдохнул его полной грудью. Подошел к чугунному невысокому парапету, оперся на него. За витиеватым заборчиком начинался склон, покрытый постриженной травой, круто уходящий к реке. Взгляд полетел далеко-далеко над гладью реки, к горизонту. Солнце готовилось к закату. Справа и слева к солнцу двигались фиолетовые облака. Облака, похожие на двух собак с раскрытой пастью. Закат вызывал смутное чувство тревоги. С женой расстались плохо.
Она была против поездки. Последний год я много разъезжал. Я развел руками, такое поведение не укладывалось в голове. «Пойми, это командировка». — «Еще одна командировка, и меня здесь не будет». Она хлопнула дверью в спальню.
Группа мыслей непонятного назначения прошла маршем из одной части головы в другую. Из сердца эвакуировалась бригада добрых чувств. Овладело желание грохнуть в дверь спальни кулаком. «Спокойно, — сказал я сам себе, — это провокация. Не нужно на нее поддаваться». Несмотря на это, в животе жгло, а руки чесались. Тогда я упал на пол и отжался семьдесят пять раз. Полегчало. Все это пронеслось передо мной, пока я созерцал пейзаж. Я посмотрел на облака. Они менялись, собак больше не было. Теперь — бесформенные образы. Это находило отклик в душе. Ощущение тоски, нежелание оставаться наедине с собой. Я оттолкнулся от парапета и, не торопясь, подражая местному времени, бесцельно перебирая ногами потрескавшийся асфальт, двинулся по набережной. Ноги завернули к линии домов. Я ни о чем не думал, просто отдался первому побуждению. Уткнулся в магазин. Внутри витрины стояли два дурно одетых манекена. Надо бы позавидовать их выдержке. Я вошел. Звон колокольчика сопроводил мое проникновение.
Несколько женщин огянулись. Я медленно наклонил голову, приветствуя всех. Они сконфузились. У прилавка стояла девушка. Она была единственной, кто не обратил на меня внимания. Ко мне был обращен ее профиль. Я видел ее выпуклый лоб. Нос с греческой горбинкой. Четкая линия скулы от уха до подбородка. Подбородок выступал вперед, не сильно, в пределах должной эстетики. Только губы, пожалуй, тонковаты. Глаза глубоко посажены. Волосы густые, толстые, стянуты в хвост. Русые волосы со светлым отливом. Вот что меня поразило: согнувшись, она что-то разглядывала под стеклом торгового стола, при этом у нее ходуном ходили желваки. Обычно девушки так не делают, это мужской признак. Мне захотелось узнать цвет ее глаз. Я стал упорно ее рассматривать. Это сработало. Она повернулась. Глаза у нее были черные. Тоже неожиданность. Волосы почти белые, некрашеные, а глаза — уголь. Я улыбнулся и кивнул. Она презрительно сжала губы и отвернулась. Я пожал плечами, вышел наружу. Любой путь подходил. Я бродил минут двадцать, сворачивая куда попало, стараясь не удаляться далеко от набережной. Зная, что набережная все время остается у меня слева, я, наконец, стал двигаться к ней и не вышел на нее — заблудился. Улицы змеились, вели не туда. Решив спросить путь, повернул назад. Только что миновал скамью, на которой сидели две женщины.
Я вернулся, две женщины удалялись от меня, я видел их спины. Однако на скамье сидела девушка, которую я не заметил, или она села позже. Я решительно направился к ней. «Простите», — начал я, девушка встала, и я увидел ту самую незнакомку, которую полчаса назад разглядывал в магазине, я был крайне удивлен. Она бросила на меня негодующий взгляд и произнесла фразу, с которой все началось: «Вы что, следите за мной?» Я не мог произнести ни слова. «Нет, — наконец я обрел дар речи, — это случайность». Видя мою искренность, она смягчилась. Я продолжил: «Но раз уж это получилось, я начинаю думать, что это не случайно. Я приезжий, не выведете к набережной?» Я был уверен, она откажет. Я ошибся. «Хорошо, — сказала она, — пойдемте». Мы шли. Я спрашивал о городе, пытаясь растопить ее холодность. Она отзывалась. Я остановился, представился: «Борис». Она ответила: «Нина». Я несколько раз повторил имя про себя. Нина — какое прекрасное имя. Показалась река. «Спасибо, — сказал я, — могу я предложить чашку кофе?» Так, дежурная вежливость. Я ни на что не надеялся. «Ну только если кофе», — сказала она. Мы зашли в кафе. Я продолжал удивляться, внутренне понимая какую-то странность, ускользавшую от сознания. Потом разберемся, думал я. В кафе было хорошо. Поток новизны рвался в душу. Губы пили кофе.
Глаза — взгляды. Сердце у меня забилось, я сказал: «Я голоден, может, отужинаем в отеле?» «Ну только если отужинать», — ответила она. В ресторане отеля было оживленно. Нас проводили за единственно свободный столик. Мы сели. Официант подал меню. Она еще как-то была напряжена, как будто у нее было дело, которое не сделано. Я вспомнил древнего поэта: один Эрот не справится, Бахус поможет, двое против одного — любой отступит. «Вина?» — предложил я. «Шампанского, — ответила она. — «Превосходно». Сердце билось, каждый удар вздымал на новую высоту. Она огляделась, кивнула на соседний столик: «Иностранцы?» «Англичане», — сказал я. — «Почему вы решили?» — «Их легко узнать». — «Конечно, ведь они говорят на английском», — рассмеялась она. — «Не поэтому». — «А как?» — «Очень просто, если вы знаете английский, слышите английскую речь и не понимаете, о чем говорят, — это англичане». Она опять посмеялась: «А вдруг это немцы говорят на английском?» — «Ни в коем случае. Если на английском говорят немцы, все ясно как божий день. Всех говорящих на английском можно понять: шведов, финнов, голландцев, французов, даже индийцев, хотя они говорят не на английском. Всех, кроме англичан. Только англичан понять невозможно. Неправильно говорят, а неправильно говорят только на родном языке». После ужина поднялись ко мне в номер.
«Ну если только посмотреть номер», — сказала она. С собой была бутылка шампанского. Помню, был глоток шампанского, а потом… Очнулся в конце следующего дня. Голова, как гнилой арбуз. Меня мутило. Все плыло перед глазами. Но даже в таком состоянии я смекнул, в чем дело, полез в карман, не хватало крупной суммы в валюте. Я стал прозревать, мелкие детали складывались в понимание: желваки, нос с горбинкой, неожиданное вторичное появление девушки, да это она следила за мной! Но как все естественно, как натурально. Как тонко меня провели. Спасибо, документы на месте».
Подобие круга в шестом поле — один из значков отравления (рис. 4, в красном круге). А темная фигура в восьмом поле указывает на соприкосновение с нехорошими людьми, хотя внешне они могут быть симпатичными (рис. 4, выделено синим в зеленом круге).
