«Звонок. Беру трубку. Голос подруги: «Слушай, ко мне приезжают американцы. Можешь помочь?» — «Конечно. А что за американцы и для чего они к тебе едут?» — «По обмену». — «То есть?» — «Понимаешь, есть такая организация, называется «Френдшип форс», по-русски — что-то вроде «Войско дружбы» или «Сила дружбы». Они устраивают поездки людей в различные страны. Но проживание не в гостинице, а в семьях. Проживание и питание за счет принимающей стороны. А потом те, кто принимал, сами едут к тем, кого приняли. Понимаешь?» — «Понимаю». — «Конечно, те, кто принимает, организуют и культурную программу». — «Понятно. Много ли к тебе американцев едет?» — «Да одна женщина. Зовут ее Кэт. Она на пенсии. Когда-то была ученым, химиком по профессии». — «Ну и как тебе помочь, в чем?» — «Ну как, я чего-то нервничаю. Я никогда еще иностранцев у себя не принимала — как, что, чего. А ты замужем была за иностранцем, знаешь, как с ними обращаться, о чем говорить, куда сажать, чем кормить.
Я, конечно, подготовилась: квартиру привела в порядок, меню разработала, ну и вдвоем как-то легче». — «Относись к этому проще, ни о чем не беспокойся, они тебя сами разговорят и, что им нужно, прямо скажут. Это легкие ребята, главное — не копать глубоко. Вообще, это интересно, и я готова помочь. Когда начинаем?» — «Через три дня они прибывают в аэропорт. Их там встретят работники этой «Френдшип форс» и привезут ко мне». — «Во сколько прибывает рейс?» — «Утром в девять или что-то такое». — «Ну, часа три пройдет, прежде чем доберутся до тебя. Я приеду в одиннадцать». — «Хорошо, жду».
Через три дня я была у подруги. Около двенадцати раздался дверной звонок. Мы открыли. На пороге стояла симпатичная сухонькая женщина и улыбалась. С ней высокий молодой человек, сотрудник «Френдшип форс». Он на чистейшем русском языке, поскольку был русским, сказал: «Добрый день. Здравствуйте. Это — Кэт. Встречайте». «Прошу вас, заходите», — сказала я, отвечая улыбкой на улыбку. Молодой человек откланялся: «Я вас покидаю, мне еще других развозить» — и скрылся. Мы показали Кэт квартиру и ее комнату. Она искренне улыбалась и радовалась по каждому поводу. Ее естественность покорила мою подругу, через несколько минут та совершенно расслабилась, принялась помогать Кэт с вещами, потом побежала накрывать на стол.
Мы оставили Кэт одну и сделали завтрак. Через десять минут она появилась. Она переоделась и выглядела, несмотря на свои семьдесят, превосходно. О том, что Кэт ест, нам сообщили заранее, она была очень неприхотлива в еде. По утрам ела овсянку и пила кофе. Мы с подругой немного знаем английский. «Как каша?» — спросила подруга. «О, о’кей», — отвечала та. Кэт по-русски знала только два слова — «спасибо» и «Менделеев». За кофе мы обсудили, с чего начать осмотр достопримечательностей. Через час отдыха отправились в город. «Далеко ли до музея-квартиры Менделеева?» — спросила Кэт. «Далековато», — отвечала я. «Пешком можно дойти?» — интересовалась Кэт. «Если идти по пять километров в час, то примерно сто сорок часов». — «Ого, какой большой город Москва! — удивилась Кэт. — Если я не ошибаюсь, сто сорок часов — это больше пяти суток». Я засмеялась, конечно: «Семьсот километров для России — это мелочи. Но, говоря по правде, Кэт, музей Менделеева, вернее, только его кабинет находится в Санкт-Петербургском университете. Он там преподавал, работал, был профессором». «Да-да, конечно, Санкт-Петербург, я знаю!» — воскликнула Кэт. День прошел хорошо. Кэт была в восторге от Москвы.
На следующий день опять подруга звонит: «У нас все хорошо, но опять твоя помощь нужна. В субботу запланирована поездка за город, на шашлыки, в дом к одному богатому человеку, организаторы просили нас, и тебя в частности, сопроводить всю группу. Да и Кэт хочет тебя видеть. Ты юморная. Приедет большой автобус и отвезет нас. Ну пожалуйста». «Ладно, — сказала я,— поеду». Я пришла домой, глянула в календарь, против субботы было написано: «Безопасность снижена, по возможности не ездить». Это мне один специалист предсказал. Я об этом забыла. Отказаться? Но я обещала. Я вспомнила слова этого человека: «Если все-таки надо ехать, то перед выездом и затем в течение дня читать молитву и соблюдать осторожность».
Поехали. Я молюсь непрестанно. В автобусе массовик-затейник. Шутками сыплет, показывает фокусы, вовлекает в игры. Не заметили, как добрались. Выходим. Лужайка, деревья. Столы под навесами. Еда обильная. Пили мало. Разговаривали, пели песни и танцевали до упаду. Атмосфера праздника невероятная. Под вечер — обратно в Москву. Всю дорогу с молитвой. Приехала домой, выдохнула, Слава Богу, все хорошо. Села на диванчик калачиком. Звонит приятель-художник: «Слушай, где ты? У меня день рождения.
Давай ко мне». Я расслабилась: дело было сделано, забыла про безопасность. Он живет рядом. Бегу к нему. Прихожу. Там народ — друзья, в основном художники, люди даровитые, свободные, есть гитара. Играть умеют. А у него живет кот Федя. Добрый, ласковый кот. Я вошла, он, подняв хвост, идет ко мне. Я его на руки, глажу, говорю с ним. Поздравляю именинника, и все с котом на руках. Именинник, видать, возревновал: «Ты кота или меня поздравляешь?» Вырвал кота. Тут на него зашумели — мол, чего ты себе позволяешь. Он тогда возьми и брось мне кота назад. Ненароком бросил сильней, чем надо, и выше. Кот полетел мне в лицо, испугался, выбросил лапы, приземлился на лицо, вцепился когтями, так как стал падать и хотел удержаться, сполз, оставляя глубокие красные борозды, — и бежать. У меня кровь. Всеобщий шум, крик. Мажут йодом. «Ничего, ничего, мне красное к лицу. Это судьба напоследок хвостиком махнула и коготок выпустила. Теперь все — карма списана. Слава Богу». Никто ничего не понял. А мне-то что?»
Знаков, описывающих травмы, нанесенные кошками, традиция не выделила. Однако на руках нашей героини можно обнаружить слегка искривленную косую линию, следующую из поля 10 (зона Сатурна) в поле 1 (зона Венеры).
Данный рисунок выражает такие нарушения системы самосохранения, при которых обладатель может получить травмы от животных (рис. 4, красный).
