– Руслан, вы не получали высшего образования как режиссер. Как считаете, это вообще сегодня нужно?
– Знания сегодня в абсолютно свободном доступе, в этих форматах я и обучался. Сейчас за два года в той же «Московской школе кино», например, можно приобрести и опыт, и знания. Правда, режиссура на мой взгляд – это профессия для взрослого человека. Пока человек не прошел какой-то жизненный путь, ему сложно рассказывать об этой жизни.
– Как вы пришли к кино как к профессии?
– Самым страшным фильмом в детстве был для меня «Кошмар на улице Вязов». После него я не спал ночами, но было интересно… Когда решил стать режиссером, не сразу определился, что хочу снимать, метался от жанра к жанру: триллер, драма… И в какой-то момент вспомнил, что в детстве любил ужасы, и подумал, что вот, это мое, начал снимать – и попал в точку.
«Знания сегодня в абсолютно свободном доступе»
– Как появляются у вас идеи фильма ужасов?
– Пытаюсь построить историю на психологических проблемах. Допустим, проблемы человека особенно отчетливо показываются именно через ужас. В моем недавнем фильме «Червоточина» речь о девушке, испытавшей насилие. Я показываю, как она переживает эту травму. В финале важный вывод: не нужно держать эту беду в себе, иначе можно сильно загубить свое психическое здоровье.
– Сейчас наличие в сюжете сверхъестественного существа, вампира или привидения, – это уже не обязательно ужас. Какие тренды сегодня в жанре «хоррор»?
– Долгое время людям были интересны скримеры: это когда что-то происходит внезапно – и человек пугается. Сейчас же актуален так называемый постхоррор. Это о том, что у человека происходит внутри. Момент, тягостный, некомфортный и в какой-то момент очень даже пугающий.
– Какие фильмы ужасов вы считаете эталоном?
– Фильмы Ари Астера «Реинкарнация» и «Солнцестояние», например. В «Солнцестоянии» все действие происходит на природе, солнышко светит, яркие краски, это крайне нетипично для ужасов. Но режиссер решил так поиграть с жанром и в этих ярких красках вызвать пугающий эффект. Ему удалось.
– Сложно сегодня снимать кино?
– И сложно, и нет. Есть плюсы и минусы. В плюсах – Интернет. Можно выложить свои фильмы на своем же канале в ютубе. Ведь все смотрят через Интернет, потребляют через Интернет. В минусах – снимать сложно. Даже самый короткий метр – это довольно дорого. Команда, допустим, снимается бесплатно, но оборудование, локацию бесплатно не получишь. Я зарабатываю и вкладываю свои деньги в свои фильмы, поэтому они выходят не так часто, как хотелось бы. Короткий метр окупить практически невозможно, это делается больше для души.
– Что обязательно должно быть в картине, чтобы она состоялась и имела успех?
– Никогда не ясно, что выстрелит, что зрителям «зайдет». Я делю фильмы на зрительские и авторские. В авторских не каждый зритель захочет копаться, разбираться. Люди чаще хотят от ютуба что-то для развлечения. И для них у меня на канале есть фильмы-скримеры. Авторские же картины важны для фестивалей, там они могут выстрелить. Режиссеры, которые достигли успеха в обеих категориях, есть. И это прямо браво!
«Я зарабатываю и вкладываю свои деньги в свои фильмы»
– Есть у фильмов ужасов будущее?
– Сто процентов! Этот жанр актуален с момента создания кино и меняется больше всех: от «Пилы» до постхоррора, от скримеров до копания вглубь, по примеру режиссеров вроде Ари Астера. Или, вот, прогремевший сегодня фильм «Игра в кальмара». Он страшен именно своей правдивостью. Или «Человек из Подольска»: он, в принципе, не ужас, но реалистично страшный... Но, знаете, всё может в момент измениться. Выйдет новая «Пила» или «Заклятье» – и поменяет правила игры. И все начнут пробовать именно это!
– Как вы считаете, что с кино будет через 20 или 30 лет?
– Так как появились стриминги, мне кажется кино останется в любом случае. Возможно, кинотеатры перейдут либо к зрительскому кино, некоторые его называют аттракционами. Туда зрители будут приходить за впечатлениями. А серьезные фильмы перейдут все-таки на стриминги. Если, конечно, продюсеры огромных компаний не придумают что-то новое, чтобы затянуть людей. Ведь кино так или иначе связано с прогрессом техники. И, кстати, жанр ужасов будет актуален совершенно точно! Мы живем в достаточно спокойное время, если глобально задуматься. Нет войны, голода, мы живем в комфорте… Люди будут приходить в кино на ужасы, чтобы ощутить страх и адреналин. Ну, естественно, останутся драмы и комедии. Комедия – вообще очень сложный жанр.Напугать человека легче, нежели заставить по-настоящему посмеяться.
– Как считаете, какие фамилии из тех, кто сегодня создает кино, останутся в памяти поколений?
– Из наших, мне кажется, Кирилл Серебренников, Тимур Бекмамбетов. Из зарубежных – Спилберг, Скорсезе в любом случае останутся. Из молодых режиссеров я бы выделил Дени Вильнева. Его «Дюна», кстати, – пример авторского кино, который еще и широкому зрителю зашел.
– Вы мечтаете о славе, об «Оскаре»?
– Об «Оскаре» нет. Но к некоему признанию творчества – думаю, да, стремлюсь. Я выкладываю свои фильмы в ютуб — для зрителей. Пусть их посмотрит условно тысяча человек — мне достаточно. Я нашел своего зрителя. Важно, чтобы он был. Если говорить о кинофестивалях, я бы выделил, скорее, «Кинотавр» и «Короче». Награда там помогла бы мне четко понять, что я важен кинематографу и индустрии нравится то, что я делаю.
«Люди будут приходить в кино на ужасы, чтобы ощутить страх и адреналин»
— Каким вы видите себя через 20 лет? Кем, на каком месте?
— Однозначно, режиссером, который создает фильмы ужасов и которому удалось в России создать авторские фильмы, которые бы нравились зрителям. Я уже не могу не снимать, мне это необходимо как воздух.
