«Мы снимали серии, где героиня узнает, что ее малолетняя дочь забеременела. И тут же мне звонит Наташа», — рассказывает Яна Троянова*.
— Яна, только что на ТНТ начался третий сезон сериала «Ольга», в котором зрители вас так полюбили. А в жизни вы похожи на вашу героиню?
— Совсем нет. Но на нее очень похожа моя лучшая подруга Наташа. Она ведущий экономист на крупном предприятии. Когда она собирается решить какую-то важную проблему, это сразу видно, про нее сотрудники говорят: «Опять она куда-то пошла с лицом воина». Мы дружим с пяти лет. И несмотря на то, что мы ровесницы, Наташа всегда меня опекала и воспитывала. В пять лет она приходила за мной в садик и говорила: «Я за Яной». Воспитатели ей верили и меня отдавали. Представляете, какой взрослой она была в пять лет? Потом Наташа приводила меня домой и говорила очень строго: «Садись и ешь суп». В такие моменты я ее просто ненавидела, потому что суп я не любила. Наташа была мне как вторая мама.
Однажды она меня даже спасла. Мы учились в первом классе. Как-то после занятий гуляли в парке Пионеров. Там был прудик, и вот он покрылся первым, еще тонким льдом. Наташа мне и говорит: «Яна, туда ходить не надо, лед тонкий». Но я назло пошла. И провалилась под лед. Ни один взрослый человек не ступил на лед, чтобы меня вытащить, а Наташа стала меня спасать. С берега ей только орали, как ей действовать: ложись на лед, тащи ее… А у меня сапоги наполнились водой, я была в резиновых. Потому что стояло такое межсезонье — в зимнюю одежду еще никто не переоделся, но уже выпал первый снег, и пруд подернулся льдом… И эти резиновые сапоги, наполнившись водой, стали с меня сползать. Я испугалась, что Наташа сейчас меня вытащит, а сапоги-то в пруду останутся.
И вот я ныряю, надеваю под водой сапоги, Наташа тем временем орет истошно: «Брось! Не надо!» А я выныриваю и говорю: «Да ты чего, меня мать убьет». Потом она меня все-таки вытащила, выволокла на берег. Посадила на санки и повезла. Мы с собой в парк санки взяли — по случаю первого снежка. Но на асфальте-то снега не было, он там быстро растаял. И вот Наташа по голому асфальту тащила санки со мной. А я сидела, от холода расставив руки в разные стороны — как кукла. И тут навстречу нам — Наташин отец. Он был в ужасе, попытался узнать, что случилось. Но Наташа молча протащила санки мимо него. Вот ей даже не было тогда дела до родного отца, потому что у нее была цель: меня спасти!
— Удивительная, конечно, девочка!
— Еще какая! Она дотащила меня до своей квартиры, раздела, уложила спать и все время, пока я спала, ревела и утюгом сушила мои вещи, чтобы мама моя ничего не узнала. Я периодически просыпалась, смотрела на нее и опять засыпала, потому что у меня, конечно, был дикий стресс, я очень замерзла, и мне хотелось спать. К шести вечера Наташа меня разбудила, проводила в мою квартиру, положила мои вещи и ушла, захлопнув дверь, а я дальше спала. Мать, вернувшись с работы, все-таки поняла, что одежда мокрая. Наташа очень старалась, но идеально верхнюю одежду за такое время не высушишь, а может, ей силенок не хватило. Мать спросила: «Что случилось?» Я говорю: «В лужу упала». — «Что, упала и долго там лежала, что ли?» — «Примерно так».
Больше на эту тему мы с мамой не разговаривали. Она не докопалась до сути, и только через годы я ей рассказала, что тонула. Мать в шоке опустилась на стул и говорит: «Ну надо же, вот так живешь и не знаешь, что твой ребенок где-то тонул». Но во всех этих «где-то» рядом со мной была Наташа, и все обходилось. Она ходила в школу, когда учителя вызывали моих родителей, если я опять курила за углом, бунтовала, не хотела их слушать. Она забирала меня из детской комнаты милиции, когда я туда попадала. Меня ветер нес, а ее земля держала, и она помогала мне немножко приземлиться, хотя бы немножко.
— Просто ангел-хранитель.
— Да. Когда уже во взрослой жизни у меня что-то случалось, Наташа это чувствовала и звонила: «Что-то у меня сердце болит. Ты как?» — «Плохо». — «Понятно». И вот я у Наташи многое позаимствовала для образа Ольги. Так я свою героиню и играю — с Наташиным напряженным выражением лица. С лицом воина! И это поразительно — жизнь пошла в параллель с развитием сюжета в сериале. Мы снимали серии, где героиня узнает, что ее малолетняя дочь забеременела. И тут же мне звонит Наташа и говорит: «Ян, моя Анька залетела…» В параллель и на экране, и в жизни звучит слово «залет». Слово-то какое гадское! Но оно отражает реальность. Молодежь не должна рожать, я считаю. Рожать надо осознанно, после тридцати. А пока ты молодой — гуляй, веселись, не забывай, конечно, учиться где-то, получать профессию. Но, пожалуйста, не рожай, это была бы большая ошибка.
— Но когда рядом такая мама, как Ольга или как ваша подруга Наташа, рожать не страшно даже в самом молодом возрасте.
— Да, но каково живется таким мамам? Став бабушкой, Ольга решила, что все, пора ставить на себе крест. Как и моя Наташа, которая сказала: «Ну все, какие уж тут мужчины? Конец». И это, по-моему, так печально! Я считаю, что женщина до смерти должна оставаться женщиной, а не бабушкой. А у таких Наташ и Оль семья всегда встает на первый план, и для меня это катастрофа, а для них это норма, они говорят: «Все, я бабушка…»
— Но, судя по постерам и рекламе, у вашей Ольги жизнь неплохо складывается. Рядом с ней и мужичок неплохой появился в исполнении Гоши Куценко…
— Вы не поверите, но это все тоже как у Наташи. У меня уже ощущение, что авторы сериала звонят ей и спрашивают: «Как дела?» И она, допустим, отвечает: «Ну чего, мужичок появился». И тогда они в эту сторону развивают сюжет. Мы не знаем, как там будет дальше, мы не можем этого раскрывать. Но, тем не менее, мужичок у Ольги появляется. Очень важно, чтобы рядом с такими сильными женщинами все-таки оказывался мужик: не тюфяк, не подкаблучник. Но проблема женщин вроде Ольги и Наташи — что они подчиняться не умеют.
— Научатся. Вы же научились!
— Я всегда умела быть за мужчиной. Я не первого мужа имею в виду — там главное было не подчиняться, а убежать вовремя. А вот когда у меня появился Вася (режиссер Василий Сигарев — гражданский супруг Трояновой. — Прим. ред.), я сумела встать за ним, а не бежать впереди, чтобы что-то доказывать. Он у нас главный в семье.
— Я так жду фильмов Сигарева! Когда он будет что-то новое снимать?
— Вася уже написал сценарий, так что нужно искать финансирование и готовиться к съемкам. У меня там опять главная роль, очень тяжелая.
— Вы и сами сняли короткометражку «Рядом». А на полный метр готовы замахнуться?
— Я пишу сценарий и планирую по нему снимать полный метр. На тему материнства. Называется «Мама дура». Я уже понимаю, к чему я иду, просто осталось сесть и дописать. А у меня сейчас промо: кроме «Ольги» три полнометражных проекта с небольшими ролями. Я их взяла, чтобы размяться, потому что в «Ольге» уже столбенею как актриса.
— Когда вы в зимнем пейзаже появляетесь с Гошей Куценко в сериале «Ольга», я сразу вспоминаю один из самых любимых моих новогодних фильмов — «Страна ОЗ» (фильм Василия Сигарева, в ролях Яна Троянова* и Гоша Куценко. — Прим. ред.).
— Когда ребята сказали, что хотят пригласить Куценко, я испугалась как раз из-за «Страны ОЗ». Гоша, зимняя тема… Не хотелось повторяться. Но вот мы снимаем первый кадр, первый дубль, Куценко поворачивается ко мне, и тут я «включаю Ольгу». Он аж побледнел от неожиданности… Сериал он раньше не смотрел. А в «Стране ОЗ» я играю девочку без характера, которая все время молчит и с которой можно делать все что угодно, хоть с балкона выбросить, хоть в каталажку забрать. А тут вдруг вместо девочки из «Страны ОЗ» — жесткая баба. Так что мы не повторялись. И Гоша тоже проявил себя по-другому, выстроил совсем другой образ.
— Вот вы говорите, что на Ольгу совсем не похожи, но коллеги рассказывают про вас, что вы бываете довольно жесткой.
— У меня такое отношение к профессии, за которое меня не очень любят в кинотусовке. Я глубоко погружаюсь в работу, с полной самоотдачей, и во всем, что касается образа, выступаю соавтором. А когда ты так глубоко погружаешься, выходить из этого состояния очень тяжело. Я и наорать могу на площадке, если мне мешают. Если вы не готовы — не зовите меня. Но если вы меня позвали, я начинаю работать. И если кто-то ржет или говорит по телефону, он вылетит с площадки.
— Есть у вас какие-то обязательные требования, райдер?
— Звездные заскоки? Нет! Мне нужна питьевая вода, но она всегда есть на площадке. Вагончики актерские, они тоже всегда есть. Да, еще диетическое питание, я ничего не ем вредного. Не надо на самом деле никаких понтов, надо работать. А чтобы хорошо работать, надо с утра съесть кашу. Продюсеры на «Ольге» однажды послали за мной машину, а там меня ждали каша и капучино. Очень приятно было! Так и повелось. У меня с утра в машине всегда каша и капучино.
— То, что сейчас идет по ТНТ, — это, я так понимаю, будет последний сезон «Ольги»?
— Нет, четвертый уже пишется. У нас с авторами договоренность: как закончится любовь наша к проекту, тогда и остановимся. «Ольга» не может быть, как ситком, очень длинным сериалом. Но нам надо к чему-то героиню привести все-таки. И три сезона — это уж точно мало для «Ольги». Нам и зрители не простили бы, и мы себе не простим. А мы же не враги ни себе, ни зрителям.
— Как вы справляетесь с народной любовью?
— Я благодарна за любовь. Надо быть дураком, чтобы говорить: ах, я от этого устала! Нет, я от любви не устала. И каждый день делаю селфи с людьми на улице. Ко мне с этой просьбой обращаются самые разные люди — от пожилых до детей. У меня нет охраны, нет своей машины, я гуляю с собакой, хожу в магазин, езжу на метро. Я не усложнила себе жизнь попыткой укрыться от людей. Хотя у меня был шок на первом сезоне, когда я поняла, что стала очень известной. До этого меня знали в артхаусе, и меня это устраивало. И узнавали, и любили, просто не так массово. После первого сезона сериала у меня был шок, потому что узнаваемость стала тотальной. А еще эти огромные постеры по всей стране, огромная моя голова. Это смущало.
Потом я научилась все это принимать. У меня очень серьезные фан-клубы — в основном подростковые. Ребята по очереди прилетают ко мне в Москву, чтобы встретиться. Мы гуляем по Красной площади, покупаем вкусное мороженое со вкусом детства. Думаю, у подростков есть потребность в такой матери, которую играю я. У меня помимо мамы была Наташа, а у этих детей есть я. Две мамы лучше, чем одна, которая где-то что-то пропустит, где-то, может быть, занята очень сильно.
— А есть у вас поклонники-мужчины?
— Они подходят, просят селфи, при этом добавляют: «Я сам не смотрю сериал, у меня жена смотрит, она будет счастлива». Я думаю: «Мужик, ты тоже смотришь, только непонятно, чего ты стыдишься». Вот женщины, когда подходят фотографироваться, свою любовь не стесняются показывать. Бывает, они ревут, или у них трясутся руки от волнения. Они такие искренние! А мужик странный пошел. Один жену привел — всем вместе сфотографироваться. И тут же говорит: «Какая у вас все-таки фигура классная». Жена напряглась и фотографировалась с очень грустным лицом…
— Я знаю, в этом году в вашей жизни произошло очень важное событие. Вы много лет не общались с вашим отцом, а в этом году во время поездки в Екатеринбург встретились с ним.
— Я не знала его с рождения. Впервые увидела в 15 лет. Потом были редкие встречи. Мама хотела, чтобы мы общались, но я была не готова. Теперь, когда мамы нет на свете, я созрела. Решила, что мне нужно узнать историю своего рода по отцу. И вот у нас с Васей Сигаревым был творческий вечер в Ельцин Центре в Екатеринбурге. Организаторы спросили: «Может, тебе в городе что-нибудь нужно?» — «Нужно. Хочу встретиться с отцом». И я встретилась с отцом и с его семьей. Это хорошие простые люди, всю жизнь работали. Дочь отца трудится в больнице, старшей сестрой в отделении рака крови. Они все, может быть, звезд с неба не хватают, но они счастливы при этом. Я была несчастна в детстве только из-за того, что хотела достать звезду. Счастье — когда ты перестаешь заниматься этой ерундой и живешь просто. Вот семья отца мне это показала, что важна сама жизнь, не надо никаких смыслов искать.
— То есть ваши родственники оказались не такими ужасными людьми, как вы предполагали?
— Вот именно. У отца прекрасная жена, она была мне рада больше всех. И я вдруг поняла, что они мной гордятся! Это было так трогательно и тепло. Я посидела у них дома, мы попили чай, пообщались, я попросила посмотреть фотографии рода. Приятно было узнать, что мой дед был героем войны. Я вообще узнала много подробностей о своих предках. Даже о том, какие в роду были болезни — чтобы мне знать и подстраховаться… Я всегда в жизни цеплялась только за мамин род — польский, дворянский, — и я уже всех задолбала им. А оказывается, есть другой род. И они практически москвичи, из Орехово-Зуева, которое мне, кстати, очень нравится. Просто в семье были военные, и их перевели на Урал.
— То есть вы не просто переехали в Москву с Урала, это вас к корням потянуло?
— Оказалось, да. И вдруг все встало на свои места. Раньше Москва казалась мне агрессивной. Оказывается, агрессия была не в ней, а во мне. Стоило понять это, как Москва мне улыбнулась широченной улыбкой. Мы живем в Замоскворечье. С мужем и собакой на Новый год ходили через мост на Красную площадь смотреть салют, куранты слушать. А как я кайфовала от Москвы этой осенью! Она еще краше стала. Я очень много гуляла по центру города, в парке Горького, в других парках, просто бродила... Я вдруг стала осень обожать, хотя раньше не любила. Погода как раз подходила для того, чтобы носить пальто — теплые и комфортные. А когда я кутаюсь в какое-то офигенское пальто из кашемира, мне очень хорошо!
— А летом?
— Лето я провела, обожравшись и облежавшись. Вася меня троллил, что я уже поправилась. Но я говорила: отстань, я отдыхаю. Ну да, у меня животик. Но я же прекрасна! Я смотрела в зеркало и говорила: «Троянова, тебе же 45 лет, ты офигенно выглядишь. И при этом у тебя нет пластики, нет заскока по поводу того, что нужно супермодно одеваться». В детстве я мечтала, что, если стану актрисой, у меня будут перья, шляпы, меха. У меня ничего такого нет. Я просто люблю комфортные пальто, удобную обувь, джинсы напялить и пошуровать.
Обязательно надо расслабляться! Психологи говорят, что полезно день поросенка устраивать. А я себе устроила лето поросенка. И довольна. Я не согласилась ни на один проект, потому что всех денег мира не заработаешь, а себя, любимую, надо холить и лелеять. Причем именно в том смысле, что иногда надо вот прямо распуститься. Конечно, я не имею в виду алкоголь, ни в коем случае. Я имею в виду вкусно поесть, посмотреть любимые фильмы, почитать, наконец, книжку. Мы же, киношники, не читаем во время съемок и тупеем...
А летом я читала книгу «Sapiens.Краткая история человечества» Юваля Ноя Харари. Это огромная книга, когда читаешь ее, начинаешь понимать, как мы устроены. Мы всего лишь слабые люди, стремящиеся к власти… Важно принимать себя такими, какие мы есть. Сначала — саму себя и своих близких, и не надо их менять ни на кого. А следующий этап — это принятие всех людей. Это ужасно тяжело. Но сперва, пока ты не прошел принятие себя, ты дальше не двинешься, ты так и будешь буксовать и жить с претензией к этому миру.
— Вы могли бы представить, что возьмете фамилию отца Смирнов?
— У меня и в мыслях такого не было. Я Яна Троянова*. И умру с этой фамилией. Я даже не взяла роскошную фамилию Сигарева…
— Так вы же, по-моему, с Василием официально и не поженились.
— Но я бы могла принять Васино предложение. Просто — зачем? Я приняла Васю Сигарева абсолютно, безусловно, зачем мне этот штамп, я не понимаю. Это для меня вообще ничего не значит. Только не подумайте, это не из-за того, что мне сделал очень больно мой первый муж, я не из-за этого не хочу замуж. Просто, ребята, мне сорок пять лет, я самодостаточная женщина, меня все устраивает, зачем что-то еще улучшать? Как бы не ухудшить. Мы с Васей живем хорошо, и слава богу. А от добра добра не ищут.
