Владимир Хотиненко: «Воочию увидел беса...»

Во ВГИК будущий режиссер не просто не прошел - с треском провалился. Ему поставили кол.
Татьяна Зайцева
|
15 Февраля 2010
Фото: Елена Сухова

«Арестантский вагон, за решеткой — огромное количество заключенных, которых в числе других солдат срочной службы конвоирую я. На груди у меня значок о высшем образовании, на боку — заряженный пистолет... Отчетливо помню, как поймал себя на предательской мыслишке: «Я здесь — хозяин!» И в этот момент реально испытал ощущение абсолютной власти над людьми. И вседозволенности. Сам себя тогда испугался…» — вспоминает режиссер Владимир Хотиненко.

— Владимир Иванович, как вам кажется, жизнь состоит из цепи случайностей или все происходящее — закономерность, предопределенная каждому человеку?

— Есть такое выражение: кто верит в случайность, тот не верит в Бога. А я в Бога верю. И убежден: ничего случайного в жизни нет. Все закономерно, просто мы не ведаем этих законов. Что само по себе замечательно, так как позволяет сохранить интригу Судьбы, иначе жить было бы скучно. Более того, я абсолютно уверен и в том, что все, что ни делается, делается к лучшему. Просто зачастую у нас не хватает терпения дождаться этого момента… Вот, например, мои родители страшно расстроились, когда после окончания Свердловского архитектурного института я вдруг решил пойти в армию, рядовым.

С женой Татьяной и ее сыном Денисом (во втором ряду), сыном Ильей, невесткой Анной и внуками Иваном, Феклой и Серафимом
С женой Татьяной и ее сыном Денисом (во втором ряду), сыном Ильей, невесткой Анной и внуками Иваном, Феклой и Серафимом
Фото: Елена Сухова

Узнав об этом, мама плакала. И что же в итоге? Не окажись я в солдатах, не познакомился бы с Никитой Михалковым, а значит, никогда не стал бы режиссером. И все пошло бы иначе... Когда после получения диплома встал вопрос о том, где работать, я начал искать архитектурную мастерскую. У меня было много проектов, а в голове куча идей в области авангардистской архитектуры. Объехав разные учреждения, я понял, что к такого рода творчеству меня даже близко не подпустят. И тут возникает отличное предложение от моего хорошего товарища — стать главным архитектором небольшого подмосковного городка, с предоставлением квартиры для моей семьи. Это уже серьезно, это старт к обеспеченной жизни, к большой карьере. Прилетаю в Подмосковье, со всеми знакомлюсь, объезжаю окрестности, осматриваюсь и… понимаю, что эта рутинная жизнь для меня неприемлема.

Владимир Хотиненко — чемпион Казахстана по прыжкам в высоту. Павлодар. 1968 г.
Владимир Хотиненко — чемпион Казахстана по прыжкам в высоту. Павлодар. 1968 г.
Фото: Фото из семейного альбома

После бессонной ночи еду в офис и, ко всеобщему недоумению, говорю «нет». Возвращаюсь в Свердловск и иду в военкомат. Другого выхода, чтобы не отрабатывать после института положенные в те времена три года, не вижу. Берут меня рядовым, поскольку военной кафедры в нашем вузе не было. Определяют в конвойные войска, развозить заключенных… Этот год службы был совершенно фантастическим. Знакомство с таким количеством необычных людей, такой невероятный опыт! Вагоны просто набиты заключенными. И вот прочитываешь их дела, потом идешь, смотришь на них, в разговор вступаешь. Очень многое я вынес из этого — и про жизнь вообще, и про себя лично. Никогда не забуду собственного первоначального ощущения: я-то по другую сторону решетки; вот у меня на груди значок о высшем образовании, чтобы все видели — я не такой, как вы; вот пистолет висит в кобуре — «макаров», заряженный.

«После окончания архитектурного института я вдруг решил пойти в армию, рядовым. Определен был в конвойные войска, развозить заключенных»
«После окончания архитектурного института я вдруг решил пойти в армию, рядовым. Определен был в конвойные войска, развозить заключенных»
Фото: Фото из семейного альбома

И тяжесть его придает уверенности. А это сладостное чувство власти... Под потолком — тусклая лампочка, поезд несется — ту-ду-ду-ду, ту-ду-ду-ду, вдоль вагона — сплошная решетка, за ней — огромное количество пересыльных. А я прохаживаюсь, приглядываю за ними: туда-сюда — ХОЗЯИН! Очень необычное и мощное чувство. Помню, сам себя тогда испугался. К счастью, удалось все-таки победить это в себе... Разные люди попадались. Разговаривал с ними, конечно. Про жизнь, про советскую власть, про Солженицына — там много умников было. А судьбы какие? Один арестант очень запомнился. В отдельной камере для смертников ехал. Когда-то женился на женщине с ребенком. После смерти жены стал жить с ее дочкой. Но та влюбилась в одноклассника.

Мужчина из ревности убил и ее, и того мальчика, дом сжег, после чего пошел и сдался в милицию. Что это? Набоковская «Лолита» просто отдыхает. Я пробовал заговорить с этим человеком, но он так и не отозвался. Молчал. Всю дорогу смотрел на фотографию этой девочки и плакал… А вообще-то разговаривать там особо нельзя, запрещено: много было случаев, когда молодые солдаты попадались на удочки зэков — те же мастаки по части убалтывания. Мне довелось читать дневник одного солдатика. Он писал: «В части отношения не сложились, сослуживцы гнобят. А заключенные, которых вывожу на работу, наоборот, очень душевные люди. Про маму мы с ними разговариваем, про девушек, вообще про все». В итоге эти беседы кончились тем, что два зэка паренька грохнули и сбежали с его оружием. Слава тебе, Господи, у меня никто не убежал...

Где-то в середине срока мне за образцовую службу предоставили отпуск, и я поехал в Свердловск. В это же время там оказался Никита Михалков — прилетел на встречу со зрителями по линии общества «Знание». В то время он как раз монтировал «Неоконченную пьесу для механического пианино». Кто-то из ребят-архитекторов договорился о том, чтобы Никита встретился с представителями молодой творческой интеллигенции города. Михалков решил провести эту встречу у себя в гостиничном номере. Мой друг Саша Кротов буквально силой затащил меня туда. Я не хотел идти, думал: «Ну что я, как дурачок, буду спрашивать у режиссера про творческие планы?» Но Сашка все же уговорил, и я пошел — как и был, в солдатской форме. Собралось нас человек двенадцать. Выпили, разговорились... Меня Никита расспросил про то, как я попал в армию, что там делаю.

Я и поведал о своей жизни — и про то, что рисую, и про архитектурные идеи, про рассказы, которые тогда уже начал писать. И он вдруг говорит: «А может, тебе в кино себя попробовать? Закончишь службу, приезжай, покажешь свои работы». Оставил телефон. Конечно, эта идея, да еще из уст Михалкова, меня зацепила — это была надежда, тем более что я очень интересовался кинематографом и хорошо знал его. Через месяц после окончания службы поехал в Москву. Позвонил Никите, который тогда снимался в «Сибириаде». Пришел на «Мосфильм». Для меня это было чем-то за гранью фантастики. Михалков уделил мне внимание, просмотрел мои работы — эскизы какие-то, картинки, рассказы. И тут же сделал втык, напинал по полной — справедливо, кстати. После чего дал совет: «Зачем тебе сейчас на «Мосфильме» толкаться? Лучше устройся на Свердловскую киностудию, а там разберемся».

С Маратом Башаровым и Дмитрием Ульяновым на съемках фильма «72 метра»
С Маратом Башаровым и Дмитрием Ульяновым на съемках фильма «72 метра»
Фото: Михаил Клюев

Я тут же отправился в Свердловск и оформился на студии ассистентом художника. Вскоре туда пришло письмо за подписью замминистра: «Откомандировать тов. Хотиненко на «Мосфильм»...» Я превратился в объект пристального внимания коллег. Это было что-то! Разумеется, чинить препятствий мне никто не чинил, и я гордо отправился в Москву. Стал ассистентом режиссера на картине «Несколько дней из жизни И.И. Обломова», с которой Никита только запустился. И эта работа оказалась для меня лучшей школой режиссуры, поскольку там я узнал всю киношную кухню... Во время съемок Михалков сказал: «Попробуй поступить во ВГИК». И здесь моя судьба совершила еще один виток... Я не прошел даже первого тура. То есть не просто не прошел, а с треском провалился — мне поставили кол. Неправильно, несправедливо, потому что я был очень хорошо подготовлен, но факт остается фактом.

Без малого 30 лет прошло с тех пор, но и сейчас, будучи уже сам профессором ВГИКа, всякий раз подходя к ступеням этого вуза, я вспоминаю тот чудовищный момент унижения. Более того, мне потом говорили, что оценку «единица» вообще никогда никому не ставили, тем не менее я был удостоен такой «чести». Думал тогда: «Это — крах всей моей жизни». А на самом деле оказалось, что это был очередной виток Судьбы. Всего-то полгодика нужно было подождать, чтобы я увидел картину своей жизни по-другому и сказал себе: «Слава тебе, Господи, что вышло так, а не иначе». И действительно, не дай бог начал бы учиться — потерял бы еще пять лет. А вместо этого я поступил на двухгодичные Высшие режиссерские курсы, после окончания которых стал режиссером-стажером на фильме Михалкова «Родня» и даже снялся там в эпизоде — мотоциклиста Варелика сыграл…

По-моему, вся эта история — идеальное подтверждение того, что все события нашей жизни, включая те, что первоначально кажутся катастрофическими, в итоге ведут к лучшему.

— Отталкиваясь от этой точки зрения, можно предположить, что ваше рождение в крошечном провинциальном городке Славгороде тоже было символичным и предрекало блестящее будущее?

— Безусловно. Я считаю, что родиться в небольшом городке — счастье. Ведь на некоторое время человек окунается в атмосферу словно игрушечной жизни: все маленькое и все масштабно тебе — твоему возрасту, росту, психологии. Когда вспоминаю себя в детстве, мне представляется мир сказок. Родители у меня были чудесные, царствие им небесное.

Помню, однажды отец выиграл в лотерею мотоцикл с коляской. Для него это такое счастье было. Он его холил и лелеял, как живое существо. А тут сестра, Татьяна, поступила в музыкальное училище по классу фортепиано, и батя совершил подвиг — продал мотоцикл, чтобы купить ей пианино… Жили мы в деревянном доме, который папа сам построил. Гвозди ковал на заводе «8 лет Октября», где они с мамой работали, и приносил их домой в карманах. А дома мать моя, чистюля, все в порядке содержала: полы чисто вымыты, покрашены, половички домотканые, в углу игрушки аккуратно сложены. В огород выбежишь, а там на грядках огурчики пупырчатые. Похрумкаешь их — и на улицу бежишь, друзей-пацанов повидать. Жизнь крайне насыщенная. Состояния скуки вообще не знал. Да я еще всегда был выдумщиком, заводилой.

«Едва вступив с Таней в разговор, я поймал такой ее презрительный, ледяной взгляд, услышал такое холодное приветствие, что тут же понял: полная безнадега. Ни мое творчество ее не волновало, ни тем более я сам»
«Едва вступив с Таней в разговор, я поймал такой ее презрительный, ледяной взгляд, услышал такое холодное приветствие, что тут же понял: полная безнадега. Ни мое творчество ее не волновало, ни тем более я сам»
Фото: Елена Сухова

Любил вырезать из дерева и делать копии разного оружия — арсенал был богатый. Придумывал всякие игры про индейцев, олимпийские состязания — копье метали, боксировали, с шестом прыгали. Наверное, благодаря этому я потом стал чемпионом Казахской ССР по прыжкам в высоту среди школьников. А однажды… Помнится, дождик мелкий моросил, а я уселся под забором, закурил сворованную у отца «Приму» — шкет еще, лет восемь-девять, и вдруг… Нахлынуло на меня какое-то невероятное чувство — словно поэтическая тоска охватила. И одна лишь мысль: в Москву! Ну просто как у чеховских героинь. А дело в том, что отец время от времени ездил в столицу и привозил мне оттуда всякие забавные игрушки, вот, видно, меня и пробило. Но Москву я знал только по картинке в букваре — открываешь первую страницу, а там — Кремль. Самое смешное, что когда я впервые, уже учась в институте, попал в столицу, полдня искал ту картинку из букваря, но никак не мог найти эту самую Красную площадь, а спросить у людей было неловко...

В детстве Москва была мечтой неосуществимой. Для меня и Павлодар, что находился в 300 километрах от Славгорода, куда мы с родителями переехали, явился настоящим чудом. Там строился тракторный завод, и отец с матерью туда завербовались, тем более что им сразу выделили квартиру. Это было волшебство — ванная, туалет... Честно скажу, я никогда не комплексовал по поводу своего провинциального происхождения. Но когда поехал учиться в Свердловск — город с миллионным населением, некоторую разницу все-таки почувствовал. И испытал неукротимое желание заявить о себе. Наверное, эта потребность и стала побудительным мотивом к моей первой женитьбе.

Моя жена была девушкой яркой, видной. Мы вместе учились в институте, и на нее все парни заглядывались. А я решил завоевать. Я по сути своей завоеватель. И завоевал. Сын у нас родился, Илья. Фантастически похож на меня — и внешне, и по характеру. Даже слегка картавит, как я. Илюха был очень желанным ребенком, любимым. Жил я в семье у жены — у меня-то самого ни кола ни двора не было. Разумеется, с тестем и тещей отношения складывались очень сложно. Они постоянно говорили дочери: «Зачем он тебе, такой никчемный и бесперспективный, нужен?» А что она могла ответить? Действительно, никаких особых надежд я не подавал. В конце концов мы с женой развелись. Для меня в тот период уже все было подчинено кино, ничего важнее не было. И впоследствии семейная жизнь вообще перестала иметь значение.

Фото: Елена Сухова

Ради достижения какой-то цели в кино я запросто ею жертвовал. Поражаюсь, что дети — и Илюха, и Полина — каким-то странным образом не отвернулись от меня, а, наоборот, сохранили ко мне живое чувство.

— С мамой Полины вы как познакомились — тоже завоевывали?

— Сережа Гармаш как-то рассказал анекдот, в его исполнении очень смешной. Ходят по улице интервьюеры и спрашивают у мужчин: «Как состоялось ваше знакомство с женой?» И те дают им разные ответы. Подходят к одному мужику — стоит, прищурившись, с папироской, обликом как Гармаш, и они спрашивают его: «Как познакомился с женой?» Он затянулся, помолчал, выдохнул дым и — как отрезал: «Судьба. Винить некого». Понимаете, так и у меня — каждый раз Судьба распоряжалась... С мамой Полины мы встретились на съемках, а увидел я ее впервые, когда еще учился в архитектурном институте.

Тогда на экраны вышел фильм «Седьмая пуля», моментально ставший очень популярным, а Дилором Камбарова снималась в нем

14-летней девочкой. И ее образ мне запомнился. Прошло много лет. И вот я поехал ассистентом в киноэкспедицию на Иссык-Куль с одной из первых моих картин «В ночь лунного затмения». Кто в ней снимается, не знал. Смотрю фотоконтрольки и вдруг вижу фотографии Дилором. Спрашиваю: «А она здесь?» На что мне раздраженно отвечают: «В том-то и дело, что нет. Измучила нас совсем, никак не приезжает из Сирии, с фестиваля, а у нас график съемок к чертям летит». Наконец приехала. Я посмотрел на нее, и все... При этом опять же у меня получается полный мезальянс. Я кто?

Ассистент художника, причем провалившийся во ВГИК, а она — настоящая звезда. Ее все отговаривали: «Зачем ты с ним связываешься? Какой от него толк?» Наверное, по-своему правы были. И все же не отговорили… У нас родилась дочка. Пока Полина была маленькая, я с ней нянькался, супы даже научился варить. Обожал это хрупкое, малюсенькое создание… Но жизнь нас разлучила. Довольно скоро мы с Дилором расстались. Она уехала к себе в Узбекистан, а я отправился снимать кино в Свердловск, и постепенно наши отношения рассосались, мы оба пришли к выводу, что их уже не восстановить. В середине 90-х, когда я снимал «Мусульманина», Дилором решила эмигрировать с дочкой в Америку. Потребовалось мое разрешение, разумеется, я его дал. Времена тогда были тяжелые, а она получила грин-карту. В общем, уехали… К счастью, связь с дочкой не оборвалась.

Она приезжала к нам с Танечкой — моей теперешней женой, мы к ней летали в Лос-Анджелес. Я всегда материально помогал, учебу оплачивал — Полина училась в Ванкувере на аниматора. Сейчас дочке уже 28 лет, и она со своим женихом живет на Бали, правда, последнее время они часто бывают в Германии. Недавно мы с Танечкой ездили к ним в Мюнхен, что называется, на смотрины, поскольку одновременно и родители Бенжамена туда приехали, вот мы все и перезнакомились. Дело в том, что Бенжамен — чернокожий: мама у него ирландка, а папа эфиоп, и он получился этаким Пушкиным. (Смеется.) Очевидно, внуки мои тоже будут Пушкиными. Иногда мне кажется, что все это — сон… Первая наша встреча с Бенжаменом в позапрошлом году была незабываемой. Дочка познакомила нас в Лондоне, где мы по случайному совпадению очутились вместе. Увидев рядом с ней негра в дредах, в очень специфической молодежной одежде и обуви, которого Полина представила как своего бойфренда, я просто остолбенел.

Никогда в жизни, пожалуй, так не терялся. Тем не менее мы выпили с ним вискаря, поговорили, и... он оказался очень симпатичным парнем. Дизайнер, занимается одеждой, у него своя студия. Недавно делал большой заказ для американского блокбастера. Полина теперь тоже с ним в деле, она же очень хорошо рисует. А одно время они диджеями в Европе работали и на молодежных тусовках стали довольно знаменитой парочкой... В общем, когда дочка спросила: «Папа, ну что скажешь по поводу Бенжамена и нашей с ним жизни?» — я ответил так: «Полина, если тебе это нравится и ты считаешь, что, как Гоген на Таити, обретешь свое счастье на Бали, значит, так тому и быть. На здоровье. Для меня главное, чтобы ты была счастлива...»

«Меня предупредили, что в первое время после крещения со мной могут происходить всякие странные вещи. Так и случилось. Для начала, едва покрестившись, я дико заболел, а дальше мне довелось пройти через та-акое...»
«Меня предупредили, что в первое время после крещения со мной могут происходить всякие странные вещи. Так и случилось. Для начала, едва покрестившись, я дико заболел, а дальше мне довелось пройти через та-акое...»
Фото: Елена Сухова

Тьфу-тьфу-тьфу, вроде пока так и есть — они уже долго вместе живут и работают в полном согласии. Я действительно к этому спокойно отношусь, тем более что семья у нас вообще интернациональная. Полина — наполовину узбечка, у Танечкиного сына Дениса отец чилиец — режиссер Себастьян Аларкон... И на самом деле это здорово. Все дети между собой дружат, постоянно общаются, переписываются по Интернету, встречаются периодически. Илье 37 лет, он уже вполне состоявшийся успешный режиссер. Недавно снимал картину «Байкер», и Бенжамен с Полиной делали для нее костюмы. А Денис снимал этот фильм — он же замечательный оператор. Кстати, они уже несколько картин вместе с Ильей сняли. Причем все дети как-то сами сошлись, искусственно мы их не сводили. Опять же, видно, так было угодно Судьбе.

— Встреча с Татьяной тоже была судьбоносной?

— Однозначно.

Она коренным образом изменила и меня, и всю мою жизнь. В нашей с Танечкой истории была просто сумасшедшая драматургия. Настоящая мистика. Первый раз я встретил Таню на фестивале в Анапе, куда приехал с «Мусульманином». У меня тогда во всех смыслах был тяжелый период — и в личной жизни раздрай, и в работе сложности. Так крутило… И тут я увидел ее. Татьяна Яковлева представляла картину своего мужа — стояла на сцене в белом элегантном костюме, и было видно, что готова защищать то, что представляет, хоть перед полчищем варваров. С первого взгляда эта женщина поразила меня своей как бы абсолютной отдельностью от окружающего мира. Такая холодная красавица, классическая англичанка.

Как потом оказалось, в детстве она и воспитывалась в Англии, долго жила там — у нее родители работали в советском посольстве в Лондоне. То есть мы с ней росли в совершенно разных мирах… Увидев, что она сидит в зале с тогдашним ректором ВГИКа Александром Новиковым, с которым мы были хорошо знакомы, я подошел с намерением ненароком познакомиться с его соседкой. Но едва вступив в разговор, поймал такой ее презрительный, ледяной взгляд, услышал такое холодное: «Здравствуйте, очень приятно…» — что тут же понял: полная безнадега. Ни мое творчество ее не волновало, ни я сам, а ведь я к тому времени уже снял «Зеркало для героя», «Патриотическую комедию», «Макарова». Но я-то уже пропал… Вскоре после возвращения в Москву мне предложили поехать с делегацией кинематографистов в Таллин.

«Дочка познакомила нас в Лондоне. Увидев рядом с ней негра в дредах, в очень специфической молодежной одежде и обуви, которого она представила как своего возлюбленного, я просто остолбенел» (С Татьяной, дочерью Полиной и ее бойфрендом Бенжаменом)
«Дочка познакомила нас в Лондоне. Увидев рядом с ней негра в дредах, в очень специфической молодежной одежде и обуви, которого она представила как своего возлюбленного, я просто остолбенел» (С Татьяной, дочерью Полиной и ее бойфрендом Бенжаменом)
Фото: Фото из семейного альбома

Я обрадовался — такая поездка для меня тогда была словно отдушиной… Стою у окна в вагоне в ожидании отправления поезда и вдруг вижу: по перрону идет ОНА — женщина моей мечты. И я сказал себе: «Все. Либо я сейчас поменяю свою Судьбу, либо это не произойдет никогда». Понимаете, я сразу думал не об интрижке, не о женитьбе даже, а именно о перемене Судьбы. Немедленно выхожу на перрон, якобы покурить, а на самом деле ради того, чтобы Татьяна заметила меня. И она заметила. (Со смехом.) Надо было видеть ее лицо! «И вы здесь?» — сказала крайне неприязненно, с подтекстом: вот только вас тут и не хватало! Но все же «птичка» уже попалась в расставленные сети — дальше она просто принуждена была общаться со мной, тем более что я уже употребил все возможные средства соблазнения, включая даже пение, что сыграло немаловажную роль в моей победе.

Когда наша группа на автобусе поехала в Тарту, мы с известным аниматором Гарри Бардиным стали распевать ретропесни из кинофильмов. Те самые, любимые, теплые, с ароматом настоящего человеческого чувства. Все было в том репертуаре — и «Услышь меня, хорошая...», и «На скамейке, где сидишь ты, нет свободных мест…». Очень красиво у нас получалось. Вот после этой поездки в душе у Тани, слава Богу, что-то сдвинулось. Наконец-то и она меня разглядела... Начали общаться плотнее, потом еще более плотно. Оказалось, что и Татьяна в эту поездку поехала по аналогичным причинам — у нее в семье тоже был разлад... Когда мы вернулись в Москву, мне предложили поехать во Францию, где в прокат вышел мой фильм «Мусульманин». В Бургундии есть небольшой городок Бон, где уже несколько лет проводился режиссерско-продюсерский семинар.

Я спросил: «А можно я приеду не один?» «Да ради бога», — ответили мне. И я предложил Танечке: «Поедем со мной? Просто проверим, сможем ли мы жить вместе? Давай, а?! Ведь одно дело — так, любовное приключение, курортный роман, и совсем другое — совместное проживание в замкнутом пространстве». И она согласилась… Очень смешной эпизод произошел в аэропорту. Случайно встречаем Игоря Верника, который тоже куда-то летел. Мы с Танечкой делаем вид, что не знакомы между собой. Верник представляет нас друг другу, говорит: «Вот и хорошо, что познакомились, теперь в поездке не будет скучно». Потом, когда уже наши отношения стали открытыми, он очень веселился, все подначивал нас: «Ах вы, гады...» В той поездке мы с Таней отчетливо поняли, что вместе жить можем, причем радостно, с удовольствием, поскольку нас друг в друге ничто не раздражает.

И… для меня настал очень трудный момент. Я ведь уже несколько раз в своей жизни говорил женщинам: «Люблю тебя». А тут понял, что не могу Танечке повторить эти слова и просто предложить выйти за меня замуж. Ну не могу, и все тут! Наконец, Господь сподобил, и я сказал: «А ты согласна не на роман, а на жизнь?» И она просто ответила: «Да». Вскоре мы обвенчались. Так что Танечка настоящая моя жена, венчанная. С тех пор прошло уже 13 лет, и все эти годы мы вместе. Ни разу ни Татьяна никуда не ездила без меня, ни я без нее. Вообще-то она специалист по зарубежному кино, преподает во ВГИКе, но я называю ее «мой помощник номер один». Потому что в основном Таня работает у меня на картинах. Условно за ней закреплены редакторские функции, но на самом деле висит все, и меня поражает то, что со всем этим киношным кошмаром Танечка справляется блестяще…

Я действительно убежден, что в нашей встрече было что-то мистическое.

— Похоже, вы склонны видеть мистический элемент чуть ли не во всех жизненных ситуациях?

— Не во всех, но в очень многих он точно присутствует. Скажем, согласие великого композитора Эннио Морриконе написать музыку к моей картине «72 метра» я считаю абсолютной мистикой. А как иначе это можно назвать? У меня уже было смонтировано почти полфильма, пора было показывать эту часть продюсерам, но я не мог, поскольку не было музыки и даже идеи, кто ее может написать. Мучительно копался в дисках и вдруг как-то вечером совершенно случайно наткнулся на музыку Морриконе — саундтрек к фильму «Малена».

«Согласие великого итальянского композитора написать музыку к моему фильму я считаю настоящей мистикой»  (Владимир и Татьяна с Эннио Морриконе и его женой Марией)
«Согласие великого итальянского композитора написать музыку к моему фильму я считаю настоящей мистикой» (Владимир и Татьяна с Эннио Морриконе и его женой Марией)
Фото: Фото из семейного альбома

При том что тогда я этого фильма с Моникой Беллуччи не видел, понял одно: такая музыка подходит к фильму идеально. Всю ночь не сплю, едва дожидаюсь утра, мчусь в монтажную, ставлю звук под изображение, и… происходит настоящее волшебство. Показываю продюсерам, они в восторге, спрашивают, что это за композитор, я объясняю и с горечью добавляю, что, по-видимому, добиться чего-нибудь будет нереально. После минутной паузы слышу: «А что, в конце концов, он же просто композитор». Полезли в компьютер за информацией о Морриконе и обнаружили, что ему семьдесят с лишним лет и что у него за плечами более четырехсот фильмов... Через некоторое время меня попросили написать ему письмо. Я задумался: что же сказать незнакомому человеку с мировым именем, который десятки лет работает в кино с самыми знаменитыми режиссерами разных стран?

И в результате сочинил очень короткий текст, на полстранички. После приветствия представился, в нескольких словах рассказал о своей картине и завершил свое маленькое послание так: «Сейчас моему фильму, как и моей стране, нужны красота и надежда, и все это есть в Вашей музыке, поэтому прошу Вас написать ее для нас...» А дальше опять происходит сказка. Мы с Татьяной отправляемся отдохнуть в Италию, во Флоренцию. Идем в галерею Академии изящных искусств, и в момент, когда подходим к микеланджеловскому Давиду, раздается звонок от продюсера фильма Леонида Верещагина: «Эннио прочитал твое письмо и позвонил. Послезавтра в пять вечера он ждет вас у себя дома». Представляете? Именно в то время, когда мы находились там же, в Италии, в двух часах езды от Рима! И мы с Танечкой пришли в гости к Морриконе.

Познакомились с ним, с его чудесной женой Марией, невероятно трогательно пообщались. Благодаря Татьяне, которая свободно разговаривает, мне кажется, на всех языках, кроме немецкого и китайского, языкового барьера не было. С той поры мы по-настоящему сдружились семьями. Вот такая волшебная сказка была еще в моей биографии... Говорю же, я убежден в том, что в нашей жизни волшебство, мистика непременно присутствуют. Другое дело, что эта сфера нам неведома, недоступна, но она существует где-то рядом с нашей реальной жизнью. Поэтому я и вкладываю в каждую из своих картин какой-нибудь мистический, символический элемент. Более того, пока не найду в фильме такого образа, чуда какого-то неведомого, вообще не могу подступиться к работе. Ну судите сами: в «Макарове» это пистолет, в «Мусульманине» — голова свиньи, в «72 метрах» — рыбка в аквариуме и чайка, кстати, Морриконе эти два образа очень понравились, в «1612» — единорог, символ чистоты и свободы.

«Не один раз я говорил женщинам: «Люблю тебя!» Поэтому Танечке не мог просто повторить эти слова. Наконец, Господь сподобил, и я сказал: «А ты согласна не на роман, а на жизнь?» И она ответила: «Да»
«Не один раз я говорил женщинам: «Люблю тебя!» Поэтому Танечке не мог просто повторить эти слова. Наконец, Господь сподобил, и я сказал: «А ты согласна не на роман, а на жизнь?» И она ответила: «Да»
Фото: Елена Сухова

И в последнем моем фильме «Поп», который скоро должен выйти в прокат, есть такой элемент — муха. Это история священника, оказавшегося в годы Второй мировой войны в оккупации между двух огней. Сережа Маковецкий потрясающе совершенно сыграл, по-моему, это лучшая его роль. А сейчас я занят новой картиной. Грандиозный проект — 8-серийный художественный биографический фильм о Достоевском с Женей Мироновым в главной роли. Пока — тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, — все получается. Снята практически половина... Снимали даже в Баден-Бадене, в знаменитом казино, где Федор Михайлович играл в рулетку, после чего написал роман «Игрок».

— А вы сами азартный человек?

— Однажды я почувствовал себя игроком. На заре перестройки большая делегация кинодеятелей поехала в Германию. Я представлял там свой фильм «Зеркало для героя». Денег выдали каплю, но тогда и с 50 марками в кармане я чувствовал себя счастливым человеком. За три дня до отъезда у меня осталось 20 марок. И вот нас приводят на экскурсию в казино в Висбадене, где, кстати, тоже играл Достоевский, о чем свидетельствует мемориальная табличка. Говорят, что можно сыграть. А я раньше никогда не играл в рулетку. Жетончик стоит пять марок — это минимальная ставка. «Ну ладно, — думаю, — на сигареты денег оставлю», — и купил три жетона. Через десять минут остался с одним жетоном. И решительно поставил его на «13». А напротив меня сидела породистая такая дамочка, у которой вокруг моего жалкого пятака на этой же 13-й клеточке лежал просто килограмм жетонов.

Когда закрутилась рулетка, я буквально нутром почувствовал: вот сейчас точно выпадет число «13». И оно действительно выпало. Я выиграл 200 марок. И та фрау получила целую кучу денег. Выходим из казино одновременно. Она идет со скучающим выражением на лице, садится в белый «Мерседес» и уезжает. А я ощущаю себя счастливейшим человеком на свете! Немедленно бегу в магазин, накупаю своим подарки и угощаю выпивкой всех друзей. Вот так я впервые в жизни испытал чувство азарта. Но после того случая с азартными играми завязал. Я считаю, что каждому человеку в жизни отмерена какая-то определенная доля везения, а когда он играет, то растрачивает этот багаж. И если когда-нибудь в каких-то серьезных вещах везение сильно понадобится, его просто может не хватить. Опять же, в этом есть что-то мистическое.

— А не странно, что вы, человек православный, верите в какие-то потусторонние волшебно-мистические проявления?

— Ничего странного нет, я же знаю, что все это существует. Причем далеко не всегда проявляется положительно… В конце 70-х годов у меня был сложный период — я мучительно переживал очень тяжелый внутренний кризис: терзал себя, загуливал и, как говорится, готов был впасть во все тяжкие. В общем, с самим собой был в полном раздрае. И не знал, как из этого выпутаться. Вдруг однажды меня осенило: надо креститься, в этом мое спасение, иначе пропаду. Но в советское время осуществить это было непросто, и вообще я не представлял, как к этому подступиться. Однажды разговорился на эту тему со знакомой — потом она монахиней стала. И она помогла мне, устроила крещение. Но предупредила, чтобы я был готов к тому, что в первое время после совершения таинства со мной могут происходить всякие странные вещи — возможно, придется преодолеть и болезни, и испытания всякие, и искушения, и само решение креститься может показаться глупостью, и вопрос «Зачем это нужно?»

не будет давать покоя… Оказалась права. Точно так все и случилось. Для начала, едва покрестившись, я дико заболел, а дальше началось совсем необъяснимое. Поверите ли, но я буквально пережил период чертовщины. И должен сказать, когда реально чувствуешь приближение потусторонней силы, испытываешь очень страшные ощущения. Жил я тогда в Свердловске, на съемной квартире. В ней практически ничего не было, кроме матраца на полу, на котором я спал. И вот ночами меня начали мучить очень странные явления. Ночь за ночью ко мне приближается НЕЧТО.

Каждой клеточкой своей чувствую: вот ОНО идет, вот приближается, вот заполняет собой все пространство... Ужас парализует все тело, я совершенно беспомощен и словно придавлен к полу. Ничего не могу сделать, даже шевельнуться. Только мучительно, одним пальцем, пытаюсь совершить крестное знамение. Мысленно стараюсь успокоить себя: все это снится, но при этом абсолютно точно знаю: это не сон. Четко осознаю: все происходящее на грани яви и... зазеркалья. Понимаю, первое, что может прийти вам в голову по поводу моего рассказа, — это мысль о белой горячке. Разочарую. Это никак не было связано с алкоголем. Я тогда весь был в работе, снимал дипломную картину и в связи с этим не пил совсем.

Не-е-ет, не так все просто. Это было настоящее, реальное искушение, запугивание... Вряд ли я сумею передать словами, насколько меня измучили эти явления.

Я перестал выключать свет, но ничего не изменилось. Наконец однажды я ЭТО увидел… Лежу, чувствую, что сейчас ОНО опять появится, скованный ужасом жду приближения. На всякий случай (непонятно, правда, какой) саблю реквизиторскую рядом с собой положил, предварительно перекрестив ее. И вдруг краем глаза вижу, что ОНО стоит в комнате. Как мне показалось, небольшого роста, в черном длинном пальто… Не знаю, как уж мне удалось, но я сумел заорать: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного!!!» И вдруг ОНО закачалось — ну точь-в-точь как кукла ванька-встанька, одновременно звук раздался характерный: клек-клек-клек, и каким-то образом я физически ощутил, что у него немыслимо гигантский вес, и если эта масса сейчас упадет, то проломятся все этажи, да что там — просто разрушится все вокруг.

Я снова завопил изо всей мочи, еще раз перекрестился, и… буквально как у Булгакова, ОНО закрутилось вихрем, взвилось и вылетело в форточку. Я видел это собственными глазами... Утром пошел к своему приятелю, Алику Лаевскому. Он еврей. Поведав ему свою историю, я сказал: «Алик, у вас же наверняка другие законы действуют, а я за эту неделю бессонных ночей с чертями совсем измучился. Можно у тебя переночевать?» «Давай, — говорит, — приходи». Поставили они с женой мне на кухне раскладушку, и я у них три дня отсыпался — просто ангельским сном спал. После этого бесовщина меня оставила. Надеюсь, навсегда... Между прочим, мне не впервые довелось испытать такое. Из юности запомнился один вечер — тревожный такой был закат, не благостный. Я зашел в спальню, лег поперек кровати и вдруг почувствовал приближение какой-то мощной энергии.

И дальше увидел черное существо с двумя зелеными горящими глазами, простите уж за банальность. Ни рогов, ни хвоста, ничего этого не было — просто силуэт, масса какая-то, вроде как сгусток. Согласен, кому-то это может показаться смешным, анекдотичным, но мне тогда точно было не до смеха. Попытался заставить себя встряхнуться, подняться, но ничего не получилось. И такой липкий ужас меня охватил… Хорошо, что в этот момент в комнату вошла мама, и ЭТО исчезло... Понимаю, что многие скажут: «Да ладно, ерунда какая-то, мало ли какой кошмар может присниться!» Конечно, я не смогу никого переубедить, да и не собираюсь этого делать. Просто сам точно знаю: это был не сон. И не видение. Это был кошмар в прямом смысле слова. Реально пришедший из другого, неведомого мира.

— Как думаете, у вас есть ангелы-хранители?

— Знаю одно: Господь ко мне был милостив много раз. Причем в таких ситуациях, где мог бы и не пожалеть. Скажем, однажды, желая поразить воображение девушки, я ночью ходил от одного окна к другому по металлическому парапету на 16-м этаже гостиницы. Вообще в молодости много куролесил — залезал на высокие этажи по водосточным трубам, на балконах на спор висел... Просто безумный был кураж. И вся эта бравада много раз могла закончиться для меня плачевно. Но вновь и вновь Господь миловал меня. Да разве только в этом! Если я женат на такой потрясающей женщине, если занимаюсь любимым делом, если у меня есть уже трое внуков — дети Ильи, если меня не разлюбили сын и дочь, несмотря на то что я долгое время не уделял им внимания…

Значит, грех жаловаться на жизнь. Она такая волшебная. А мне остается только благодарить за все это Всевышнего и ангелов-хранителей.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Яблочный пирог «Букет роз»: рецепт красивого и вкусного лакомства от Сергея Малоземова
«Рецепт недели на этот раз — пирог с цветами! Получается воздушный инежный пирог, который точно порадует не только вкусом, но и красотой.Пользы тут, конечно, мало. Но мы уверены, что вы вряд ли станете готовитьтакое сладкое каждый день», — говорит телеведущий и врач по образованию Сергей Малозёмов.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог