Аркадий Велюров из «Покровских ворот» с гордостью говорил: «Я служу Мосэстраде!» Но эстрада была не только московской, ленинградские артисты ничуть не уступали столичным и, обладая собственным неповторимым стилем, зачастую задавали тон. С начала ноября по субботам на канале «Культура» в эфир выходят фильмы документального цикла «Эстрада, которую нельзя забыть» о легендарных музыкантах, артистах и песнях ленинградской эстрады 50—70-х годов.
В 50-е в Ленинграде и по всей стране начался бум самодеятельности. В домах культуры по выходным устраивались танцы, играли оркестры. Многие приходили на эти вечера не только потанцевать, но и послушать джаз. Клубы того времени — отдельный феномен. Они всецело оправдывали свои названия — здесь была сосредоточена львиная доля культурной жизни Северной столицы. Одним из таких центров был Дом культуры промкооперации. Здесь начинал со своим джаз-оркестром Анатолий Бадхен, певицы Лидия Клемент, Мария Пахоменко — не имеющие профессионального музыкального образования, но покорившие советскую эстраду.
Не спеть, а прожить
Конечно, было немало и профессионалов. Эдуард Хиль пришел на эстраду, будучи студентом Ленинградской консерватории, где он обучался классическому вокалу. В 1962-м он стал лауреатом Второго всероссийского конкурса эстрадной песни. «Раз получил премию — то и пой песни, а не арии!» — сказал Эдуарду директор Ленконцерта Коркин. И оказался прав — с эстрадой роман у Хиля сложился. На фестивалях в Сопоте и Рио-де-Жанейро Эдуард Хиль стал лауреатом с песнями композитора Андрея Петрова. В Рио петь пришлось на переполненном стадионе — и Хиль немного растерялся. Тогда переводчик крикнул артисту: «Перед второй песней скажи «тодус-тодус»! Хиль затянул «Подмосковные вечера» и в паузе произнес «заклинание»… Неожиданно весь зал стал ему подпевать. Оказалось, что «тодус-тодус» означает что-то вроде «Ну-ка, все вместе!». После конкурса бразильские газеты написали: «Русский вышел и сагитировал весь стадион».
К композитору Андрею Петрову настоящий успех пришел, когда он начал писать музыку для кино. Песня к кинофильму «Человек-амфибия» произвела на зрителей не меньшее впечатление, чем сам фильм. На следующий день после премьеры вся страна запела: «Эй, моряк! Ты слишком долго плавал!» В картине эту песню исполнила Нонна Суханова. Окончившая филологический факультет Ленинградского государственного университета, она одной из первых на советской эстраде стала петь на английском языке. Суханова великолепно исполняла джаз — и получила известность как «ленинградская Элла Фицджеральд».
Андрей Петров продолжал писать музыку для кино: «Тридцать три», «Совсем пропащий», «Осенний марафон» Георгия Данелии; «Берегись автомобиля», «Старики-разбойники», «Служебный роман», «Вокзал для двоих», «Жестокий романс» Эльдара Рязанова. Данелия рассказывал о Петрове: «Он был удивительно светлый человек. Чтобы понять, каким был Андрей, достаточно послушать его музыку — такую открытую, оптимистичную и всегда добрую. Я с ним работал 45 лет и ни разу не видел Андрея угрюмым, сердитым, раздраженным. Конечно, музыка Петрова во многом сделала мои фильмы, и прежде всего «Я шагаю по Москве».
Не забывал Петров и о родной ленинградской эстраде. Песни на его музыку исполняли Лидия Клемент, Мария Пахоменко, Эдита Пьеха и многие другие. Ленинградскую эстраду без Пьехи невозможно даже представить — певица стала одним из безусловных символов Ленинграда, хотя и родилась во Франции, в маленьком шахтерском городке. Все ленинградские композиторы писали для Пьехи. Знаком качества, признанием композиторского таланта был сам факт присутствия песни в репертуаре Эдиты. При этом Пьеха, как и ее одногодки Клемент и Пахоменко, музыкального образования не имела. Ее проводником в профессии стал муж Александр Броневицкий. «У него был тончайший музыкальный слух, он не выносил фальши. Зато мгновенно мог перестроиться за инструментом — сыграть на рояле в любой тональности…» — вспоминал Вилли Токарев. «Мне повезло — я вытянула в жизни счастливый билет, — говорила Пьеха. — Советский Союз стал для меня Родиной — я собиралась стать учительницей, а здесь родилась как артистка… Александр Броневицкий открыл меня — я всем обязана ему».
«Я могла бы стать звездой во Франции»
Студент дирижерско-хорового факультета Ленинградской консерватории Александр Броневицкий организовал ансамбль «Дружба» в 1955 году. Первоначально в него вошли молодые ребята — студенты из стран Восточной Европы. Вскоре появилась и колоритная солистка… Броневицкий подрабатывал дирижером хора польского землячества, где пела студентка философского факультета Ленинградского университета Эдита Пьеха… В 1957-м на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве ансамбль «Дружба» выступил с программой «Песни народов мира» и получил золотую медаль. С этого и началась слава коллектива. Мужской состав ансамбля неоднократно менялся — неизменной оставалась лишь солистка Эдита Пьеха.
«Когда Пьеха появлялась на сцене, женщины в зале и перед экраном замирали! — вспоминает в сериале Ирина Тайманова, режиссер-постановщик, профессор Санкт-Петербургской консерватории. — Эдита поражала своей интеллигентностью, стилем, шармом. Ее образ вызывал восторг и поклонение. В пику тем представительницам эстрады, которые крепко держались за микрофон, она пошла в зал, стала танцевать. До этого на советской эстраде такого себе никто не позволял! …Пьеха с Броневицким жили очень скромно. Однажды я оказалась у них дома — это была крохотная квартирка в Купчино, с маленькими кухонькой, спальней и гостиной. Как-то эту квартирку обокрал криминальный дуэт сапожника и слесаря. Украли все, что было: технику, привезенную с гастролей, и практически весь гардероб Эдиты. Пьеха обратилась в ломбарды: «Если принесут мою шубу — дайте знать». — «А есть ли какие-то особые приметы?» — «Да, я однажды второпях пришила петельку красными нитками». И вот по этой петельке воров нашли. Когда злоумышленников задержали, они заявили, что Пьеха — их любимая певица, просили о встрече с ней…»
«Я могла бы стать звездой во Франции, — вспоминает Эдита. — Дважды я выступала в парижской «Олимпии», имея очень хорошую прессу: в 1965 году с Московским мюзик-холлом, в 1969-м — с ленинградским». Эти программы Пьеха вела сама — французский и польский языки были для нее родными. Французские газеты писали: «Блондинистые секс-бомбы Леонида Брежнева покорили Париж». После триумфа Пьехи импресарио Брюно Кокатрикс пригласил советскую певицу в «Олимпию» с сольной программой. Но этому не суждено было сбыться... По словам Эдиты Станиславовны, во время парижских гастролей они с Броневицким услышали старинную шотландскую балладу «Зеленые поля». Сан Саныч записал музыку и в Москве дал послушать мелодию Роберту Рождественскому. Тот написал стихи, так появилась ставшая знаменитой песня «Город детства».
Удивительно, но самую популярную песню Пьехи «Наш сосед» написал инженер Ленжилпроекта Борис Лейзерович Потемкин. Ее первым исполнителем стал лучший друг Потемкина Михаил Бутман (отец выдающегося саксофониста Игоря Бутмана) — вместе они выступали в самодеятельности. Однажды после концерта «Дружбы» Потемкин подошел к Броневицкому. «Ну что там у вас?» — спросил Сан Саныч. «Песни», — ответил автор. «Так давайте ноты». — «А у меня нет», — робко произнес готовый провалиться сквозь землю Потемкин. «Тогда сыграйте». Когда Потемкин закончил, Броневицкий сказал: «Давайте еще!» — и позвал Пьеху. Резюме было такое: «Мы возьмем эти две песни, но они нужны срочно — садитесь и пишите клавир». Потемкин почувствовал, как подкашиваются ноги, — он не знал нот… Тогда Сан Саныч сам сел за клавишные и записал мелодии. Песня «Наш сосед» на слова и музыку Бориса Потемкина взорвала эстрадное пространство. Вслед за Пьехой Нина Бродская спела еще одну его веселую песню — «Выходной». Но Союз композиторов новоиспеченного сочинителя признавать не хотел, для профессионалов Потемкин оставался выскочкой. На сдаче очередной программы, когда Эдита объявила: «Песня композитора Бориса Потемкина», ее прервал один из членов комиссии: «У нас нет композитора Потемкина, у нас есть инженер Потемкин». Броневицкому пришлось извиниться перед Борисом: «Теперь мы не сможем в концертах объявлять вас как автора…» Но сотрудничество продолжалось, и Пьеха записала еще одну песню Потемкина «Наташка»…
Одинокий голос в хоре
Другому самоучке Станиславу Пожлакову повезло больше. Его уже в 34 года приняли в Союз композиторов. Настоял Василий Павлович Соловьев-Седой, с большим уважением относившийся к творчеству Пожлакова. Песни Станислава Пожлакова исполняли Эдита Пьеха, Эдуард Хиль, а для Лидии Клемент он написал «Топ-топ, топает малыш». Станислав Иванович и сам охотно исполнял свои песни. И хотя он не был профессиональным певцом, зрители его очень любили. «Песня о добром человеке» стала шлягером, а «Ребята 70-й широты» — гимном ленинградской молодежи. Зять Станислава Пожлакова вспоминает: «Однажды, выезжая с дачи, на горке мы забуксовали на льду. На помощь пришли местные ребята. Не имея ни малейшего понятия, кто находится в машине, они стали ее выталкивать, хором напевая «ведь мы ребята 70-й широты…». Неузнанный автор пришел в восторг, показал мне большой палец и всю обратную дорогу пребывал в приподнятом настроении».
«В жизни отца было много мистических совпадений, — рассказывает дочь Пожлакова Юлия. — В школе он сидел за одной партой с Юрием Сенкевичем, а умерли они в один день — 25 сентября 2003 года». Многие годы смерть Станислава Пожлакова остается загадкой. Дочь композитора считает, что это могло быть убийство, связанное с черными риелторами…
Судьба многих артистов ленинградской эстрады сложилась трагически… В 26 лет от онкологического заболевания умерла Лидия Клемент. В 45 лет скончался Борис Потемкин. Певец Сергей Захаров, имевший все шансы повторить успех Муслима Магомаева, оказался в тюрьме. В 39 лет в результате автокатастрофы оборвалась жизнь Виктора Резникова, написавшего для Пугачевой шлягер «Улетай, туча», а для Михаила Боярского — «Спасибо, родная!». В 48 лет не стало замечательного певца Анатолия Королева… Его сестра Алевтина рассказывает: «Брат родился в селе Еремеевка Саратовской области. Бархатно-глубокий, теплый, искренний и при этом чистый, сильный голос, природное обаяние Анатолия не остались незамеченными. Даже в хоре его голос всегда выделялся. Неудивительно, что в армейском ансамбле его заметил Александр Броневицкий, набиравший новых участников в «Дружбу».
В 1967 году на фестивале в Сочи Королев выступил с песней Александра Колкера и Кима Рыжова «Зависть». Это была безоговорочная победа! Его выступление попало на телевидение, началась сольная карьера. На первый же концерт Королева с ансамблем «Ровесники», который под него собрал композитор Эдуард Кузинер, билеты раскупили за полчаса. Популярность Анатолия быстро росла, он стал частым гостем на телевидении… Но все изменила трагедия. «Возможно, песня «Зависть» отразилась на судьбе брата, — говорит Алевтина Королева. — Его будто кто-то сглазил. В 1980 году Анатолий вместе с супругой на мотороллере попал в аварию. У его жены был открытый перелом голени, а брата собирали буквально по кусочкам». После этой травмы артист дал только один концерт, но так и не оправился, прожив еще десять тяжелых лет…
Сенчина очаровала всех
Людмила Сенчина — ленинградская Золушка — родилась, как и положено в сказке, на печи. Случилось это в селе Кудрявцы Николаевской области Украины. Первые четыре года девочка даже имени не имела — родители звали ее просто «доця». А эта доця оказалась чрезвычайно одаренной и, окончив школу, в 1966 году поступила на отделение музкомедии училища при Ленинградской консерватории. Там Сенчину и заметил Анатолий Бадхен и пригласил солисткой в свой оркестр.
Вообще-то песню «Золушка» композитор Игорь Цветков и начинающий поэт Илья Резник написали для другой солистки оркестра — Таисии Калинченко. Она и исполнила «Золушку» на «Песне года — 73». Так песню узнала и полюбила вся страна. Потом «Золушка» стала визитной карточкой Людмилы Сенчиной. «В Ленинграде Сенчина очаровала всех от мала до велика, — вспоминает журналист Диана Берлин. — Если бы я не знала, что Люся приехала из далекого села, я бы никогда не поверила в то, что родилась она не в этом городе. Весь облик Сенчиной, ее поведение, уважительное отношение к людям, к коллегам, к учебе, к Ленинграду делали ее причастной к питерской интеллигенции. Однажды в концертной студии Люся потеряла бриллиантовую сережку. Все кинулись ее искать, а Сенчина успокаивала всех, будто ничего не случилось: «Не переживайте, пожалуйста. Бог с ней! Потерялась и потерялась». И не было в этом никакого позерства — просто жила Людмила другими ценностями». Поэтесса Ольга Клименкова, работавшая в то же время у Бадхена, вспоминает: «В одном сибирском городке мы должны были выступать зимой на стадионе, залитом льдом. Все утеплились как могли. А Люда вышла в легком шифоновом концертном платье, с распущенными золотыми волосами и отпела два отделения своим голосом-колокольчиком. Таким было ее отношение к профессии. Мы были потрясены и устыдились своего вида».
Ради Райкина разобрали стену
Советская эстрада объединяла самые разные жанры — от музыкальных и хореографических до артистических и цирковых. Любимцем советской публики был Аркадий Райкин. Его сын, народный артист России Константин Райкин, рассказывает: «Папа был абсолютным ленинградцем — истинным патриотом города, несмотря на то что родился в Риге. Маленький уютный зал ленинградского Театра эстрады, который сегодня носит имя отца, всегда был забит до отказа. Публика Райкина обожала. Я помню, что зрители, как рожь на ветру, «колыхались» от смеха во время папиных выступлений. Чего только люди не делали, чтобы попасть на спектакли Райкина. Однажды в маленьком зале оказалось на несколько сотен человек больше. А просто зрители, жаждущие попасть в театр, разобрали кусок кирпичной стены и тихонько просочились в зал. В другой раз по фойе расхаживал человек — весь в паутине, пыли и саже. Выяснилось, что он проник в театр по вентиляционной шахте».
Когда в СССР приехал знаменитый мим Марсель Марсо, руководство решило, что получится красивая история, если великий Марсо придет в гости к великому Райкину. «В тот день, вернувшись из школы, я застал у нас в гостях Марсо. Помню, он был с красивой переводчицей, — вспоминает Константин Аркадьевич. — Все сели за стол, а меня отправили делать уроки. Когда я вернулся в гостиную, то стал свидетелем удивительной сцены: переводчица сидела с грустной миной, а папа и гость эмоционально разговаривали между собой напрямую на неведомом мне языке, похожем на немецкий… Оказалось, говорили они на идише. До того дня я, мальчик из советской семьи, понятия не имел, что мой папа знает идиш».
Вообще, Аркадию Исааковичу был по плечу любой язык. В 1964 году на британском ТВ открывался новый канал, и англичане решили пригласить сатирика из Советского Союза. В Министерство культуры СССР из Лондона пришел запрос на Райкина: «Хотим пригласить вашего артиста и снять его спектакль, но на английском языке…» Аркадия Исааковича выпустили за границу — поддержать авторитет страны, и он выучил весь спектакль на английском.
Не умирай, любовь!
В сентябре 1970-го первым секретарем ленинградского обкома партии был назначен Григорий Романов — и властвовал он до 1983 года. С его приходом ужесточилась цензура, для культуры Ленинграда наступили трудные времена. Бродского высылают из страны. Эмигрируют Довлатов, Шемякин, Барышников. Райкин вместе со своим «вольнодумским» театром переезжает в Москву.
С середины 60-х популярность набирают вокально-инструментальные ансамбли, где музыканты и играют, и поют. Первым и самым профессиональным ВИА в нашей стране стал ленинградский коллектив «Поющие гитары». Датой его рождения считают ноябрь 1966 года. Ансамбль создал Анатолий Васильев. Он был едва ли не первым, кто в нашей стране взял в руки электрогитару. Сам Васильев вспоминал: «Настоящую электрогитару я привез из ГДР в 1963 году, в то время я работал гитаристом в «Дружбе». Гитара была красная, очень симпатичная. Ко мне домой приходили даже с фабрики имени Луначарского — снимали с инструмента мерки… Когда впервые услышал «Битлз», конечно, «заторчал» и сразу захотел сделать похожий ансамбль, ведь по профессии я хоровик». Когда коллектив проходил худсовет, члены комиссии качали головами: «Что это такое, товарищи? Объясните нам!» Но встал директор Ленконцерта и сказал: «Знаете, а мне нравится!» Тут уж все остальные заерзали в креслах и нехотя поддержали.
В 1967 году «Поющие гитары» на всесоюзной фирме грамзаписи «Мелодия» записали свою первую пластинку. Тогда же прошли и первые концерты. Успех и в Ленинграде, и в Москве был ошеломляющим! Музыканты выглядели как инопланетяне — красные рубашки, белые туфли и белые костюмы. В первом отделении звучали песни советских композиторов, а во втором — популярные композиции западных групп и на английском, и на русском. Например, песня One Way Ticket группы Eruption на русском звучала как «Синий иней». А песни Beatles исполнялись на языке оригинала. Когда звучала Back in the USSR или Obladi Oblada, народ сходил с ума. Поклонницы ходили на концерты косяками, но популярность свою «Гитары...» отрабатывали по полной — в гастролях проводили по 8—10 месяцев.
Юрий Антонов вспоминает: «Я работал музыкальным руководителем коллектива «Тоника» белорусского певца Виктора Вуячича. Однажды после концерта ко мне подошли молодые ребята, представились: «Мы из «Поющих гитар». Нам понравилось, как играете вы и гитарист Анатолий Чижевский. Поехали с нами в Ленинград». Мы, конечно, согласились — «Поющие гитары» без преувеличения были самым популярным и самым профессиональным коллективом в стране. Анатолий Васильев был очень требовательным — ему было важно, чтобы его музыканты не только хорошо играли, но и хорошо пели. Перед каждым концертом он заставлял нас распеваться и на репетициях был всегда сосредоточен. Увидеть его улыбающимся было довольно сложно… В Ленинграде впервые прозвучали мои песни. «Нет тебя прекрасней» исполнил Женя Броневицкий (младший брат Александра Броневицкого, бас-гитарист и солист «Поющих гитар». — Прим. ред.). Страна моментально подхватила песню».
В радиопередаче Григория Либергала «Запишите на ваши магнитофоны» было проведено голосование на лучшую песню 1971 года. По сути, это был первый хит-парад в СССР. Первое место поделили Джордж Харрисон с песней What is life и песня Юрия Антонова «Нет тебя прекрасней» в исполнении Евгения Броневицкого и «Поющих гитар». Сам Антонов начал петь эту песню гораздо позже.
Понаровская могла бы затмить Пугачеву
Среди солистов «Поющих гитар» выделялись Александр Федоров, его однофамилица Елена, Валерий Ступаченко, позже пришла Ирина Понаровская. Она училась в консерватории по классу фортепиано. Позже вышла замуж за клавишника группы Григория Клеймица. В свои юные годы Ирина была довольно плотненькой, но Васильев поставил ей условие, и за лето Понаровская похудела на 14 килограммов. Когда пришла осенью на сбор коллектива, ее никто не узнал — она стала настоящей красавицей. Именно такой Понаровскую узнала и полюбила вся страна.
Композитор Александр Журбин и Анатолий Васильев написали для «Гитар...» зонг-оперу «Орфей и Эвридика». Поставил ее Марк Розовский, который в то время сотрудничал с БДТ. Партию Эвридики, конечно, получила Понаровская. Солиста долго не могли найти. Кто-то посоветовал прослушать Альберта Асадуллина, который учился в Академии художеств и пел в самодеятельных коллективах. Так нашелся Орфей.
После успеха оперы начался резкий взлет популярности Ирины Понаровской. Как солистка ансамбля, она была безупречна. Ее эксперименты со стилем начались уже тогда, в 70-е всякий раз на сцене певица появлялась в новом образе. В 1976-м Ирину пригласили на международный фестиваль эстрадной песни в Сопот. Журбин и Резник написали для нее песню «Мольба». «Нас было в жюри больше двадцати человек — и все мужики, — вспоминает композитор Александр Колкер. — На сцену вышло само очарование — юная стройная красавица... Она была одета в легкое шифоновое платье. Ткань была прозрачной и плотно обтягивала тело певицы. А тело было — о боже! — голым! На вступлении оркестра Ира сделала непринужденный оборот вокруг своей оси, давая рассмотреть себя со всех сторон. У жюри приподнялся стол, пение было явно лишним. Гран-при, конечно, получила Понаровская…» Открылась дорога в большое будущее… Александр Журбин считает: «Ирина не стала той звездой, какой могла бы стать. С Пугачевой на эстрадном олимпе они возникли практически одновременно. Но Понаровская слишком много отвлекалась на всякое другое, и это другое отняло у нее много сил и времени…»
К сожалению, звездный час «Поющих гитар» продлился не слишком долго. В июне 1975 года в Новосибирске состоялся их последний концерт. Инициатором распада группы стал ее же создатель — Анатолий Васильев. Ему хотелось чего-то другого, более серьезного. Он любил джаз, его переполняли амбиции, и Васильев признался коллективу, что ему стало скучно, — пришло время двигаться дальше… Вновь группа собралась уже без него в 1997-м и выступает по сей день, отпраздновав в прошлом году 55-летие.
Трезвый оркестр
Отдельная серия проекта посвящена ленинградскому джазу — по праву державшему в советские годы пальму первенства в стране. К середине 60-х Ленинград стал джазовой столицей. В то время в городе работало аж восемь диксилендов. Но лидером был коллектив, получивший официальное название «Ленинградский диксиленд». Как творческая единица Ленконцерта, он имел возможность официально гастролировать и разносить по стране вирус джазовой безмятежности… В 1960 году в городе появился оркестр Анатолия Бадхена. Для музыкантов были сшиты фраки и вечерние платья. Бадхен пообещал: «Я создам единственный в Союзе трезвый оркестр». И как ни странно, ему это удалось. А еще был легендарный джаз-оркестр Иосифа Вайнштейна, в котором свой путь начинал уникальный музыкант Давид Голощекин. В Ленинграде во время совместного джем-сейшена Дюк Эллингтон, услышав, как Давид играет на разных инструментах, расцеловал музыканта и сказал: «Если бы ты жил в Нью-Йорке, мы бы остались без работы…» В Москве был и, слава богу, здравствует «Козел на саксе» (Алексей Козлов), а Санкт-Петербург по праву гордится своим Голощекиным «на трубе». Свою историю Давид Семенович расскажет в одной из ближайших серий проекта. Всего серий восемь. Показанные в эфире можно увидеть на платформе «Смотрим». Подобного документального проекта на нашем телевидении еще не было. И дело не только в теме, которую так подробно, объемно и досконально прежде не изучал и не освещал никто, но и в бережном отношении создателей к истории ленинградской эстрады. В разных архивах были найдены редчайшие документальные кадры, уникальная хроника жизни города 50—70-х годов.
«Прекрасный сценарий Оксаны Шапаровой, очень качественная работа режиссера Андрея Кияницы, уважительное отношение к проекту всей съемочной группы сделали этот фильм, — говорит автор и руководитель проекта Михаил Шмушкович. — На самом деле он о любви — к Ленинграду, ленинградцам и музыке этого города. Ленинград не Москва, здесь не пели про Ленина, партию и комсомол. Музыканты, взрослыми и детьми пережившие блокаду, этот нечеловеческий кошмар, писали удивительные песни. Музыка 60-х, самого бесшабашного десятилетия ХХ века, определяла общественное сознание. В то время песня для людей значила гораздо больше, чем сегодня. Жить в Советском Союзе всегда было нелегко — не хватало самого необходимого, бытовые условия были чудовищными. Но была музыка — и это немало! Время уходит, память остается. «Как хорошо мы плохо жили», — писал поэт Борис Рыжий. Точнее не скажешь».
