Галина Волчек: последняя правда великого современника

Последнее интервью, которое Галина Борисовна дала журналу «7 Дней», вышло в 2016 году. Она рассказала о создании своего самого главного детища — театра «Современник». Мы публикуем этот текст в память об этой великой женщине.
27 Декабря 2019
Галина Волчек
Галина Волчек. 2016 г.
Фото: Александр Васильев

Галина Борисовна: Этим летом я была в Юрмале. Там живет много наших людей, крупные бизнесмены имеют там дома и ездят на лето. И вот одни знакомые, воспользовавшись тем, что я приехала, собрали всех в гости. Был длинный большой стол с прекрасной едой, с веселыми тостами. Все меня очень радостно приветствовали, говорили добрые слова про театр — это было приятно. Но тут встает один человек: «Галина Борисовна, вы меня спровоцировали на признание. Мой тост будет в некоторой степени исповедью». Все переглянулись: ну, солиднейший ведь человек. Правда, я тогда не знала, кто он...

— Потом узнала?

Галина Борисовна: Да. В общем, пошла исповедь. Он говорит: «Вы знаете, с чего начался мой бизнес? Когда я учился в 9-м классе, стал фарцевать билетами в «Современник». Два билета на спектакль «Двое на качелях» можно было тогда обменять на четыре билета на Таганку».

— А где он доставал к вам билеты?

Галина Борисовна: Да нельзя было достать! Не­возможно. Только купить в кассе в день предварительной продажи. С ночи очередь занимали. У них была целая организация вот таких мальчиков. Первым делом они брали билеты для себя, потом — на продажу. Очередь занимал один человек, потом подходил другой, они писали номера на руке... Короче говоря, этот человек, крупнейший бизнесмен — нефть, газ, что-то такое, — оказывается, из тех мальчиков в шапках с помпонами, которые выстаивали наши очереди за билетами.

— Что за шапочки?

Галина Борисовна: У них были шапочки с помпонами — отличительный знак такой. Как сейчас эта очередь у меня перед глазами. А ведь через месяц «Современнику» 60 лет, что даже представить себе трудно. Сегодня я прихожу в зрительный зал и вижу, как он помолодел… Конечно, к нам ходят и наши ровесники, и, когда мы приезжаем куда-то на гастроли — в Америку, в Израиль, — нам несут трясущимися руками пожелтевшие наши программки пятьдесят какого-то года. Но при этом в Москве ты видишь молодой зрительный зал и думаешь: «Господи, да это ведь уже внуки тех, кто когда-то стоял в очередях в шапочках с помпонами на площади Маяковского!» Там был наш первый дом...

— А почему вас попросили с площади Маяковского?

Галина Борисовна: Там здание было очень уже ветхое. Мы сами все время боялись, что рухнет балкон, куда каждый вечер набивались толпы. Но когда наши первые стены разбивали кувалдами, мы стояли там все и плакали.

— А это прямо при вас было? Вот как сейчас в Москве ларьки сносят?

Галина Борисовна: Ну, мы знали, когда будут сносить, и все пришли. И кто-то даже сумел табличку с адресом забрать: «Площадь Маяковского, дом 1». А рабочие говорят: «Да чего вы плачете-то, да это здание — говно, и вообще, ну что оно тут стоит?!» Вот как мы могли объяснить, что там каждая труба была выкрашена нашими руками, что мы сами мыли люстру, кое-как ухитрившись опустить ее вниз? До этого у нас не было своего помещения, мы работали где придется: то в гостинице «Советская» (там, где теперь театр «Ромэн»), то филиал МХАТа нам давал возможность на своей сцене в их выходные что-то сыграть. Когда-то у нас не было никакого статуса, мы были никто.

Галина Волчек и Олег Ефремов
«Олег Ефремов был одним из нас, мы говорили на одном языке. Панибратства не было. Просто мы увидели человека с абсолютно новыми идеями» 1977 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

Все началось, когда мы учились на 3-м курсе Школы-студии МХАТ. У нас (у меня, у Игоря Кваши, Людмилы Ивановой, еще нескольких ребят, которые потом стали артистами «Современника») преподавали мхатовские старики — как нам говорили: замечательные артисты. Между ними и нами, с нашей жизнью, с нашими проблемами, лежала пропасть. И вот пришел новый педагог, молодой — Олег Ефремов, это был его первый опыт в преподавании. Конечно, и с ним у нас была разница в возрасте: мы — третьекурсники, а он уже артист Центрального детского театра, на семь-восемь лет нас старше. Но все же он был одним из нас, мы говорили на одном языке. И сразу сложилась какая-то дружественно-творческая атмосфера. Панибратства не было. Просто мы увидели человека с абсолютно новыми идеями, терминологией, поступками. И мы услышали слово, которого никогда прежде не слышали: гражданственность…

Евгений Евстигнеев и Галина Волчек
«Евстигнеева я узрела в Школе-студии. Совершенно необыкновенный человек, уникальный типаж — по-другому не скажешь. И кончилось это тем, чем кончилось» С Евгением Евстигнеевым в спектакле «Голый король». 1960 г.
Фото: RUSSIAN LOOK

— Была пропаганда, а стала гражданственность.

Галина Борисовна: Именно так! Он объяснил: гражданственность — это то, ради чего вы выходите на сцену. Ведь недостаточно знать, КАК играть, главное — ЧТО. На самом деле он ничего не придумывал, это все есть в великом учении Станиславского, просто об этом подзабыли. Честно говоря, это были не лучшие годы для МХАТа и по репертуару, по умению говорить с публикой на одном языке. А Ефремов придал сценическому искусству какой-то новый, абсолютно созвучный времени смысл. И нас, тогдашних сопливых мальчишек и девчонок, обратил в свою веру, в свою мечту… Например, начал с нами репетировать Розова, тогда только начавшего свою драматургическую судьбу.

— Небось влюблялись в Ефремова девки-то.

Галина Борисовна: Ну а как же! И девки влюблялись. Да все вообще в него влюблялись, и мальчики тоже. Он стал нашим лучшим другом. Репетировать было негде — мы шли ко мне домой, к моему папе. А когда я от папы ушла в самостоятельную жизнь, поженившись с Евстигнеевым, все стали собираться в нашей съемной квартире.

— А что вы тогда нашли в Евстигнееве? Он такой же был в жизни, как потом в кино? Такой тихий, очень интеллигентный?

Галина Борисовна: Да какой же он был интеллигентный? Совсем не интеллигентный.

— Серьезно?

Галина Борисовна: Совсем! Он из очень простой семьи. Вырос на окраине Горького (современное название — Нижний Новгород. — Прим. ред.), в районе под названием Канавино. У них там был покосившийся домик, где он жил с мамой. И поначалу Женя работал слесарем на заводе «Красная Этна». Но при этом еще на барабане играл — виртуозно подбрасывал в воздух палочки и ловил их, не прекращая стучать. Вот его и позвали подработать в кинотеатр — перед сеансами ведь раньше музыканты играли.

— Шикарно. То есть это вас и прельстило?

Галина Борисовна: Этого я не видела, только слышала от директора Горьковского театрального училища — Виталия Александровича Лебского. Тот, придя с женой в кинотеатр, однажды увидел Евстигнеева и настолько обалдел от этого человека, что подошел к нему и спросил, не хочет ли он прийти в училище и прочитать басню, прозу и стихотворение. Вот таким образом благодаря Лебскому Евстигнеев и поступил в Горьковское театральное училище. А когда отучился, выяснилось, что он недостаточно ярок для Горьковского театра. Был хороший театр такой в городе Горький. И Женя уехал во Владимир, и там начал свою актерскую жизнь. А тут во Владимир нагрянула выездная приемная комиссия студии МХАТ — набирать абитуриентов. И Евстигнеев, будучи уже любимцем публики, комиком, заставлявшим зал так хохотать, что неудобно даже сказать, чем это дело кончалось, пришел в эту комиссию и объявил, что желает стать студентом Школы-студии МХАТ. И его сразу взяли, причем не на первый курс, а, по-моему, сразу на третий. Короче, он был старше нас по возрасту, но моложе нас по курсу. И вот в Школе-студии я его узрела. Совершенно какого-то необыкновенного человека, уникальный типаж — по-другому не скажешь. И кончилось это тем, чем кончилось.

Галина Волчек с Олегом Табаковым
«На спектакли «Современника» билеты достать было невозможно. Только купить в кассе в день предварительной продажи. И очередь занимали с ночи» С Олегом Табаковым в спектакле «Баллада о невеселом кабачке». 1967 г.
Фото: Михаил Строков/ТАСС

— Денисом.

Галина Борисовна: Вот именно. Честно говоря, я уже так много раз про Евстигнеева рассказывала, все эти подробности: и какой он был молодец, и какой талант, и какой муж... Так что когда меня просят сейчас с какого-нибудь телеканала: «Ну пожалуйста, мы готовим передачу про Евстигнеева», — я отвечаю: «Придумать вторую свою жизнь я не могу, а про единственную я уже все давно рассказала». И я, и Денис, мы просто уже не находим новых слов, чтобы говорить про Женю. А повторять старые слова невозможно. При этом «Современником» на самом деле за 60 лет столько прожито, столько пройдено! Уж точно есть о чем рассказать.

— А вот сама идея на основе вашего курса создать собственный театр — это была придумка Ефремова или ваша общая: вы просто болтали, болтали и доболтались?

Галина Борисовна: Нет, конечно, это была идея Ефремова. Другое дело, что он сумел настолько заразить нас этой идеей, что мы готовы были на все ради нее. Хотя многие уже работали в каких-то хороших театрах… Мы как раз окончили Школу-студию. Игоря Квашу взяли во МХАТ, Лиля Толмачева в Саратове работала, потом приехала в Театр имени Моссовета, там играла какие-то большие, главные роли, и так далее. Но Ефремов сказал: «У нас должен быть свой театр! Давайте поставим спектакль и добьемся».

Галина Волчек с Артуром Смольяниновым, Евгением Каменьковичем и Никитой Ефремовым
C Артуром Смольяниновым, Евгением Каменьковичем и Никитой Ефремовым. 2011 г.
Фото: Юрий Зайцев

— Я все-таки не очень понимаю, что им руководило? В Москве было много готовых театров, где он мог бы работать. Чего ему не хватало?

Галина Борисовна: Как чего не хватало? Не хватало правды, гражданственности. И он нас этим так заразил, что мечта о новом театре нам глаза уже застилала. И мы готовы были на любые условия! Наш первый спектакль «Вечно живые» репетировали по ночам, потому что вечерами все играли по своим театрам. Как я уже говорила, нам всякий раз приходилось искать для этого место. В какой-то момент нас приютила замечательная женщина, Мария Андреевна Попова — та самая знаменитая Анка-пулеметчица из дивизии Чапаева. Она жила на улице Горького, в доме № 6. Я приятельствовала с ее дочерью Зиной, работавшей в Академии педагогических наук, и вот они нас пригласили репетировать к себе, выделили нам комнату в своей хорошей квартире. Помню, Мария Андреевна рассказывала какие-то невероятные, но тем не менее правдивые истории про Чапаева...

— Вот прямо настоящая Анка-пуле­метчица? Но почему же тогда она Анка, если она — Мария?

Галина Борисовна: Не знаю подробностей, почему у Фурманова она сделалась Анной. Она только один раз стреляла из пулемета, а вообще-то была медсестрой. Помню ее рассказ, как они вошли в какой-то город, захватили аптеку. Ей Василий Иванович сказал: «Ты, Маша, будешь медсестрой. Вот тебе порошки — лечи наших бойцов». А она понятия не имела, что это за порошки! Ну вот стоят какие-то мешки, в них что-то белое, как мел. Она палец в порошок сунула — и на язык. Вроде бы на вкус ничего. Ну и стала смешивать. Это лекарство, мол, от головы. А это — от простуды. Ну вот, всякие такие были рассказы, нам очень нравилось. И еще Мария Андреевна нас угощала. Это же были небогатые годы, мы какие-то все ободранные, полунищие, а у Марии Андреевны паек по талонам. И когда мы приходили ночью, она выставляла для нас на стол разные вкусности. Просто замечательная была женщина! Позже она написала книгу, в которой заодно рассказала и о том, как они с дочерью помогали «Современнику» — в те времена, когда нас еще никто не знал. А чтобы нас узнали, нам потребовались все наши бойцовские качества. Лелик Табаков исполнял в нашей компании обязанности директора. Портфель, в котором умещались все наши жалкие бумажки, был всегда при нем. А мне досталась другая обязанность: я сидела за спиной у кассира в театральной кассе на улице 25 Октября. Мне было позволено после того, как человек купит билет в какой-нибудь театр, из-за ее плеча сказать: «А вы не хотите на спектакль Студии молодых актеров?» Тем временем Кваша, Толмачева, кто-то еще ходили по институтам и рассказывали про нас. Тогда же не было никакой рекламы...

— То есть вот Студия молодых актеров, и все? А название «Современник» как у вас появилось?

Галина Борисовна: Позже, через год или два после первого спектакля. Название, конечно, Ефремов предложил, а мы сразу на него откликнулись, не подумав о том, что нам придется всю жизнь за это название расплачиваться. Современным нельзя быть пять — десять лет. Если это твое имя, то всю жизнь ему надо соответствовать. И когда тебе сорок, и когда шестьдесят. А это ой как непросто.

Галина Волчек с  Юрием Богатыревым
«Раньше, когда артист подписывал договор на съемки в кино, там было написано «в свободное от работы в театре время». Теперь не так. И нам трудно. Театр становится для артистов запасным аэродромом...» С Юрием Богатыревым в фильме «Уникум». 1983 г.
Фото: LEGION-MEDIA

— Так как же вы так быстро стали известными? Это молва на вас работала или что?

Галина Борисовна: Безусловно, работало сарафанное радио. Но не только это. Просто, понимаешь, мы были на одной какой-то «всеплощадке». Не знаю, как это иначе выразить. Эта площадка никак не называлась, у нее не было адреса. Просто мы все дружили. Вот, например, физики к нам сразу пришли и стали первыми нашими зрителями. Наши грандиозные, великие физики: Лев Ландау, Бруно Понтекорво, Аркадий Мигдал…

— Почему именно физики, почему не биологи или не врачи?

Галина Борисовна: А не знаю, так случилось.

— Наверное, физики — это потому, что вы — лирики.

Галина Борисовна: Поэтов на этой «всеплощадке», кстати, тоже хватало. Рядом с нами как-то сразу появились и Роберт Рождественский с Аллой Киреевой, и Женя Евтушенко со своей женой Галей, и Белла Ахмадулина, и Вася Аксенов, без которого просто трудно представить «Современник». Они тоже только начинали, вся эта каша одновременно заваривалась.

Галина Волчек с Владимиром Высоцким
«Я не помню, сколько времени спектакль лежал готовый. Но я настаивала: мне нужны песни Высоцкого! И очень потом гордилась, что у нас были «залитованы», то есть разрешены, первые его шесть песен» С Владимиром Высоцким. 1977 г.
Фото: РИА НОВОСТИ

— А после спектакля, наверное, вы все вместе шли за кулисы или куда-то еще заваливались выпивать...

Галина Борисовна: Ну конечно, и выпивали, и заваливались, когда уже стало на что. В ресторанах «Арагви», «Узбекистан» мы могли хоть раз в месяц, но посидеть. В Дом актера на Пушкинской, в ЦДЛ тоже ходили, но это позже. Помню, мы там постоянно встречались с Михаилом Светловым. А надо сказать, это было время, когда Ефремов всем актерам предлагал попробовать себя в режиссуре. Он боялся приглашать режиссеров со стороны, чтобы не нарушить какой-то нашей творческой общности. Ну и все попробовали, между прочим. И вот, когда Женя Евстигнеев поставил чешскую комедию «Третье желание», на прогон пригласил Светлова. Михаил Аркадьевич много смеялся. А потом сказал, картавя на все буквы: «Хорошо. Но, боюсь, репертуарную комиссию ты не рассмешишь — этих людей рассмешить могут только чужие похороны». Вот, представляешь, я всякие такие шутки до сих пор помню, через полвека...

— А вот комиссия — как это было? Они конкретно говорили, в каком месте и что нужно поменять?

Галина Борисовна: Иногда что-то требовали поменять, а иногда их в целом не устраивало. Только с 15-й попытки удалось сдать спектакль «Эшелон», который я потом почти по всему миру поставила, в том числе в Америке. А со спектаклем по Тендрякову «Без креста» нас вызывали на Идеологическую комиссию при ЦК, там ведь на сцену выходил человек в поповской рясе. Еще я ставила пьесу эстонского драматурга, называлась она «Свой остров». Такая симпатичная, но не великая пьеса, просто современным языком написанная, и мне хотелось ее чуть приподнять и обобщить какие-то вещи. И я придумала, что один из героев, которого играл Кваша, будет сидеть на самом краешке сцены, ногами в зрительный зал, и петь песни Высоцкого. Володя специально по моей просьбе написал несколько песен, а другие мы взяли у него уже существующие. Но Управление культуры встало насмерть: пожалуйста, играйте, но без песен Высоцкого. Можете взять любые стихи. Даже Северянина…

— Почему «даже»? Какая связь с Вы­соцким?

Галина Борисовна: Никакой вообще. Просто Северянин тоже считался под запретом. Но я настаивала: мне нужны песни Высоцкого. Я не помню, сколько времени спектакль лежал готовый, мне говорили — выпускай. Я не выпускала. И в итоге нам все-таки разрешили! Я очень потом гордилась, что у нас были «залитованы», то есть разрешены, первые шесть песен Высоцкого.

— Значит, вы ставили условие, что вот не выпущу спектакль без такого-то момента, и они вынуждены были соглашаться?

Галина Борисовна: Ну как... Это не было условием…

Галина Волчек с  Валентином Гафтом
«Современным нельзя быть пять?десять лет. Если имя театра — «Современник», то всю жизнь ему надо соответствовать. И когда тебе сорок, и когда шестьдесят. А это ой как непросто» С Валентином Гафтом на репетиции спектакля «Заяц. Love Story». 2007 г.
Фото: RUSSIAN LOOK

— Нет, ну получается, это именно условие!

Галина Борисовна: Да. Но сейчас все это рассказывать просто как-то даже неловко. Это уже такое общее место, все знают, что это было, и несмотря на это, мы все равно хорошо и интересно жили. Кстати, когда я уже в 1989-м выпускала «Крутой маршрут», уже в других реалиях, уже была другая погода на улице, помню, как я сидела и все не начинала прогон. Мне помреж говорит: «Ну что вы не начинаете, Галина Борисовна, мы ждем, все готовы». А я ловлю себя на мысли, что жду, когда придет комиссия. Которая не пришла, потому что ее уже не существовало.

— При другой погоде легче стало с театром управляться или тяжелее?

Галина Борисовна: В последнее время очень трудно. Это один из самых больших экзаменов на прочность, когда театр становится для артистов запасным аэродромом. Если раньше, когда артист подписывал договор на съемки в кино, там было написано «в свободное от работы в театре время», то сейчас он приходит со своим листочком и говорит: «У меня этот месяц свободный, а потом я уезжаю на съемки». Потому что ну зачем заниматься демагогией, что артист должен сидеть в театре, а не идти сниматься в кино, где ему заплатят так, что он сможет содержать семью. Я понимаю, что надо как-то входить в положение...

— Ну а в ваше положение не входят? Или входят и выходят?

Галина Борисовна: Молодец. Входят и выходят, точно. Нет, есть, конечно, верные театру люди. Но есть и звезды, они везде есть... Меня упрекают в театре, что это я их разбаловала. Ну да, наверное. Я люб­лю артистов. Хочу любить...

Галина Волчек
«Есть верные театру люди. Но есть и звезды, как и везде... Меня упрекают в театре, что это я их разбаловала. А что поделать, если я люблю артистов?»
Фото: Елена Сухова
Галина Волчек с сыном Денисом
С сыном Денисом в загородном доме. 2008 г.
Фото: Елена Сухова

— А как можно всех любить, с другой стороны?

Галина Борисовна: Всех одинаково любить невозможно, но про всех думать и обо всех заботиться я должна. Я очень горжусь тем, что мы собрали за последние годы очень хорошую молодую труппу, и молодые артисты встали абсолютно в один ряд с нашими аксакалами — теми, кто прославил театр. Это удивительно, какую долгую историю прожил «Современник». За это время возникали самые разные моды. Сначала мы выдержали конкуренцию с Таганкой, которая появилась позже нас. Потом — с «Ленкомом», еще позже — с Театром Фоменко. Слава богу, это все наши друзья, люди, с которыми мы не соперничали, мы просто жили рядом и радовались тому, что и у нас, и у них полные залы. И вот зритель «Современника» до сих пор нам верен. Хотя совсем недавно мы очень боялись, что он не поедет за нами на Яузу. А поехал!

— Ну как не поехать? Едут же не в здание.

Галина Борисовна: Конечно, но «Современник» — это не только бренд, это еще и бренд с определенным адресом. При том, что мы переехали туда уже после ухода Ефремова, за эти годы Чистые пруды стали намоленным местом и для Москвы, и для москвичей. А сейчас мы вынуждены были уехать, потому что здание нуждается в ремонте. При том, что я уже не уверена, что он вообще когда-то начнется. Пока к нему готовились, выросли цены, и сильно. Сейчас денег, запланированных на его проведение Москвой, хватает в лучшем случае на две трети — такая вот ситуация в стране, я же понимаю, ее нужно пережить...

Но это все равно как если бы ты решила отремонтировать квартиру и в процессе поняла, что у тебя хватает только на ванную, а на комнаты, коридор и кухню — нет. В случае с частной квартирой такое возможно, а в случае с театром, мне кажется, нет. Так что пока мы играем на Другой сцене — так называется наша малая сцена на Чистых прудах. А все спектакли Основной сцены — во Дворце на Яузе. Конечно, по сегодняшним понятиям это не театральное здание, хотя когда-то там был театр. Сегодня сцена должна быть оснащена более или менее современными светом, звуком. А поскольку здание относится к памятникам культурного наследия, там нельзя даже панель прибить. Правда, и у нас дома, на Чистых прудах, сцене не хватало современного оснащения. Мне это очень сковывает руки и создает большие трудности.

— Неужели некому «Современнику» ­помочь?

Галина Борисовна: Это наше счастье, что у нас есть друзья и соратники. Мой низкий поклон и благодарность Алишеру Усманову и его фонду — генеральному партнеру нашего театра. Благодаря им мы можем выпускать больше новых спектаклей, платить надбавки артистам и сотрудникам театра. И конечно, еще у нас есть Миша Куснирович и его «Bosco di Ciliegi». Он уже не просто друг, а, я бы сказала, часть нашего театра. Это Миша помогал нам организовать 50-летний юбилей десять лет назад. Помогает и сейчас. Празднование 60-летия готовится в рамках его «Черешневого леса».

— А что вы задумали на юбилей? Будет какой-то спектакль или что?

Галина Борисовна: Обязательно. Будет премьера. Вот ровно 15 апреля — в день, когда нам исполнится 60 лет. Спектакль будет называться «Скажите, люди, куда идет этот поезд...». Ну и мы задумали еще очень интересное мероприятие, опять же в рамках «Черешневого леса». Это будет абсолютно такой эксклюзивный, как сегодня говорят, клубный вечер под условным названием «Неформат». Если он получится и вызовет интерес, то потом войдет в репертуар, мы его будем играть на Другой сцене.

— Интересно.

Галина Борисовна: Должно быть очень интересно. Но боюсь сглазить. Так что, хоть ситуация у нас сейчас такая — не до юбилеев, — все равно необходимо отметить. Потому что это надо же — «Современнику» 60 лет. После этих слов стоит поставить три вопросительных знака и один восклицательный.

* Признан иностранным агентом по решению Министерства юстиции Российской Федерации
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог