Ольга Федоровна Крутило, старшая медсестра 4-го отделения милосердия Пансионата для ветеранов труда № 19, проводила меня к Никишину Геннадию Петровичу. Открыв дверь, мы увидели бахромчатые бежевые шторки, прихваченные по сторонам. Справа в коляске с электрическим приводом сидела женщина, как я узнал позже, жена Геннадия Петровича Раиса Васильевна. Слева на кровати лежал человек. Подперев голову левой рукой, он смотрел на экран ноутбука. Ольга Федоровна представила меня. Я объяснил цель прихода.
«Давайте попробуем снять отпечатки». — «Получится ли?» — усомнился Геннадий Петрович. Он протянул правую руку: локоть выставлен вперед, ладонь неестественно обращена назад. Руки частично парализованы. Удалось снять отпечаток только правой руки — из-за спазма пальцы левой не раскрывались. Пока мы занимались этим, сестры привезли обед. «Продолжим после обеда», — предложил я. — «Давайте во дворе, на улице», — сказал Геннадий Петрович. Спустя час я вышел во внутренний двор пансионата. Геннадия Петровича не было. Вдруг я увидел Раису Васильевну, едущую в коляске. «Не могу найти Геннадия Петровича». — «Я вас провожу», — и она быстро поехала вперед, так что я едва поспевал. «Геннадий Петрович так же быстро ездит?» — «Нет, его возят. Он не может нажать на кнопку, пальцы не слушаются».
Мы нашли его в дальнем углу сада. Он сидел в инвалидном кресле, плечи и ноги укрыты пледом. Я присел на лавочку. Геннадий Петрович неторопливо рассказал свою историю. «Я родился 30 октября 1952 года в Калининградской области — это бывшая Восточная Пруссия, Неманский район, Канашский сельский совет. Родители — участники Великой Отечественной войны. Отец — уроженец Калужской области, мама родилась в Калининской, теперь Тверской, области. Оба с двадцатого года. Оба ушли на фронт добровольно, были ранены. Познакомились в госпитале. Потом их в 1944 году отправили на 3-й Белорусский фронт под командованием Ивана Даниловича Черняховского, самого молодого генерала армии и самого молодого командующего фронтом. Отец с мамой были неразлучны, с боями дошли до Кенигсберга. Свадьбу сыграли в День Победы — 9 мая 1945 года. После войны родители вернулись в Калужскую область, потом переехали в Калининградскую, там появились на свет я и сестра Зинаида. Мы двойняшки. Когда мне исполнилось восемь лет, мы были вынуждены уехать. Там очень сырой климат, он не подошел моей маме — она болела. Возвратились в Калужскую область. Люди уже вылезли из землянок, стали строить деревянные дома. Мы получили квартиру в четырехквартирном доме, но без удобств. Были неприхотливы: главное — выжили, была крыша над головой. Важнее отношения с соседями, друзьями. Все помогали друг другу, случись беда — все на выручку. Мы жили в райцентре Думиничи, там река Жиздра, леса, местами дремучие. Эти леса дотянулись до нас с незапамятных времен, с VII—IX веков, от вятичей, и до сих пор богаты дичью, ягодами, грибами». — «Куда вы поступили после школы?» — «Никуда не поступил. Я сломал позвоночник. Нырнул неудачно, ударился головой».
Он сказал это так просто, буднично. Будто не о себе. Что-то в этом было, чего я не понимал. Страшная секунда удара, мгновение — и предыдущая жизнь перечеркнута, а с ней и будущая. Геннадий Петрович продолжил: «Странно: все прыгали с этого места, и ничего такого не было. Я же в принципе был противник этого развлечения, но вот то ли минута была такая, то ли еще что... Все кричали: «Давай! Давай!» Были еще и предчувствия, и знаки. Не хотелось ехать на речку. Душа не лежала, но ребята уговорили. Мы на великах покатили. У меня штанину заело — затянуло цепью на звездочку, и она порвалась до колена».
Печатался в сборниках про участников Великой Отечественной, в журнале «Русская земля» и других. Сейчас мы оцифровываем документы военного архива». Я вспомнил ноутбук на его кровати. «Непосредственно пальцами не могу печатать, но мне вырезают палочки из дерева, я палочкой нажимаю на клавиши и так пишу». Мы говорили часа два, следовало бы дать отдохнуть Геннадию Петровичу, но я поймал себя на мысли, что мне не хочется уходить. Приятно слушать его голос, находиться рядом. В нем было что-то непостижимо притягательное. «Что это такое? — думал я. — Отчего это происходит?»
Вслух произнес: «Что хотели бы пожелать людям, молодежи?» — «Самое главное — чтобы была цель в жизни. Когда есть цель, человек все преодолеет». Мы простились. Я шел по улице, пытаясь разобраться. Мысленно возвращался к моменту, когда сидел на лавочке и слушал. И когда понял, то замер на месте: не было тела. Человек победил тело, вышел из него. Освободился. Присутствовала только душа, это тело побеждающая. А с душой общаться — радость. Вот почему Раиса Васильевна влюбилась. Я понимал, какую дорогую цену заплатил Геннадий Петрович — цену горя, слез, унижений, мучительных неудобств, цену побед и поражений, падений и ежедневного восхождения, которому нет конца. Эта цена осталась за тонкой пленкой, отделяющей видимое от невидимого, но она никуда не делась, и она меняет мир».
На правой руке в 3—4-м полях, то есть в зоне Луны, видно несколько крестиков, нижний выбрасывает ветвь в сторону линии жизни и пересекает ее (рис. 2, линия жизни — зеленый, крестики — красный, ветвь — синий). Крестики в этом месте ладони указывают на несчастные случаи на воде. Ветвь от крестика обозначает серьезные последствия для жизни и здоровья обладателя. Еще одно нарушение безопасности — уголок к линии сердца (рис. 2, оранжевый). Сходящаяся фигура в 10-м поле, под средним пальцем (рис. 2, розовый), говорит о целеустремленности, преодолении, достижениях.
