Януш Вишневский «Все мои женщины. Пробуждение»

Чуткая, чувственная и предельно откровенная история взаимоотношений мужчины и... женщин.
03 Ноября 2017

В Издательстве «АСТ» выходит новый роман Януша Вишневского «Все мои женщины. Пробуждение» – чуткая, чувственная и предельно откровенная история взаимоотношений мужчины и... женщин.

Герой книги, талантливый математик, страдает от детской травмы – ему пришлось наблюдать, как медленно угасает, погружаясь в пучину слабоумия, дедушка. С тех пор он не просто боится умереть – он боится утратить рассудок, боится умственной агонии, «увядания и усыхания» своего великолепного мозга. Жизнь его успешна: блестящая научная карьера, прекрасная дочь, путешествия, женщины… но ничто из этого не спасает от внутренних демонов.

И вот внезапно он впадает в затяжную кому. Дважды переживает клиническую смерть. Придя в себя в больничной палате, он понимает, как невероятно ему повезло. Лишь потеря памяти омрачает Пробуждение: день, когда он упал без сознания на вокзале маленького голландского города Апельдорн стал для него последним. Дальше – провал.

День за днем, крупица за крупицей он восстанавливает в мозгу события своей «прошлой» жизни и все более ясно осознает, что блестящий интеллект не уберег его от невежества и ошибок. Его навещало множество женщин – они приходили, когда он лежал в коме, они плакали у его постели, говорили с ним, держали за руку. Но кого из них он любил? И если любил, то почему заставлял страдать? Пришло время признать правду о себе и тех, кто был рядом…

Януш Леон Вишневский – польский писатель, автор романов «Одиночество в Сети», «Бикини», «На фейсбуке* с сыном», «Гранд», «Прости…», сборников «Любовница», «Время желаний» и других книг. Творчество Януша Вишневского – интеллектуальная, тонкая, психологичная, великолепно раскрывающая нюансы человеческих отношений проза, принесшая автору мировую славу. Знаменитый роман Вишневского «Одиночество в Сети» три года не выходил из списков бестселлеров, выдержал множество переизданий, был переведен на десятки мировых языков, а в 2006 году экранизирован. Януш Вишневский живет и работает в Германии, во Франкфурте-на-Майне, разведен, имеет двух дочерей.

Дарья...

Наивная, одурманенная влюбленностью, тонкая и хрупкая девочка с огромными, серо-голубыми, блестящими глазами и необычайно густыми, пышными, волнистыми, золотисто-бронзовыми волосами, достающими почти до самых выпуклых ягодиц. На год моложе Его дочери! Увлеченная с первой лекции «этим всегда грустным, загадочным профессором из Берлина», она обменивалась с Ним мимолетными улыбками в коридорах во время перерывов между лекциями, подсаживалась к Его столику во время обеда в студенческой столовой и развлекала Его долгими беседами, а потом наконец дождалась приглашения в кино, и на обратном пути из кино в общежитие Он неосторожно коснулся ее руки, когда они шли по пустынной аллее темного безлюдного парка под тихий шепот листьев, которые шевелил легкий ветер. Она Его ладонь схватила так, как будто только этого и ждала все время, и впилась ногтями Ему в кожу с недюжинной силой.

Жили они оба в общежитии: она — в обычной студенческой комнате на четыре человека на третьем этаже, а Он — в так называемом «профессорском», в отдельной секции на первом. На самом деле комната точно такая же, отвратительная, а отличается только тем, что кровать одна, а еще есть маленький утробно рычащий холодильник и душ один на две комнаты, а не на четыре. Он не хотел жить в гостинице, хотя Ему неоднократно предлагали как «особому гостю». Но Он не видел ни одной убедительной причины, чтобы тратить время на поездку утром по пробкам Познани. Через грязное окно своей комнаты в общежитии Он видел окна аудитории, в которой читал лекции — прямо напротив, и эта близость давала Ему утром спокойствие и минимум полтора часа дополнительного сна.

Он спросил ее, не хочет ли она погреться чайком в Его комнате. Она внимательно осмотрелась по сторонам и, заметив подозрительный, сверлящий взгляд старухи консьержки, сидящей в деревянной будке, похожей на газетный киоск, быстро вырвала свою руку из Его руки. Лицо ее вспыхнуло, и, не глядя Ему в глаза, она тихо ответила, что «вообще не замерзла, даже наоборот», и что ей надо пойти наверх, к себе, и сказать девочкам, что ее не будет всю ночь, чтобы не нервничали, но что чай она очень любит и с удовольствием выпьет, так что пусть он ждет, она скоро постучит к Нему в дверь. И быстро побежала к лестнице. Он включил чайник, в две чашки положил чайные пакетики и стал ждать, читая книгу. Ее долго не было — и Он решил лечь спать. Разбудил Его стук в дверь и какое-то нервное дерганье дверной ручки. Не включая свет, Он подошел к двери и повернул ключ. Она бесшумно скользнула внутрь комнаты, на цыпочках подбежала к ночному столику и включила лампу. Босая, в шелковом узком черном платье до пола, с мокрыми волосами, забранными резинкой в конский хвост. Он стоял перед ней, не до конца проснувшийся, совершенно голый и молча смотрел в ее широко распахнутые глаза. Она подошла к Нему, взяла Его за руки и прижала их с силой к губам, а потом, глядя Ему прямо в глаза, дотронулась до Его губ. На мгновение отошла, погасила лампу, стянула через голову платье, распустила волосы, встала на цыпочки и начала целовать и кусать Его губы, прижимаясь к Нему всем телом. Коснулась медленно Его лица, шеи, плеч, рук, ягодиц — и снова губ. На несколько секунд опускала руку Ему в пах и замирала, словно ожидая Его реакции. Он слышал ее учащенное громкое дыхание, которое иногда прерывалось тихим, возбужденным стоном. Через несколько минут она высвободилась из Его объятий и подошла к постели. Наклонилась, опершись ладонями о край постели, и встала на четвереньки...

И вот такая вот беззащитная пискля ждет Его, хочет Его, засыпает, обнаженная, прижавшись к Нему на узкой постели общежития, и приходит в эту постель и на следующий вечер тоже. А Он и не заметил, что с ней творится. Пропускал ее вопросы или притворялся, что не понимает их, чтобы не отвечать, потому что иначе пришлось бы врать. Игнорировал ее слезы, когда она провожала Его из Познани в Берлин. Позволил ей впустить Его в ее мир, ездил с ней в ее родную деревню на Дравском поозерье, встречался с ее старшей сестрой, которая жила со своей семьей в далекой Хайнувке на окраине Польши, держал ее за руку в присутствии ее задумчивых подружек, которые завистливо шептались у нее за спиной о «икарном «Мерседесе» и старом немце, которого Даруся нашла себе в общежитии в Познани». И хотя с Его стороны никогда не было никаких обещаний и признаний, Дарья явно и однозначно рассчитывала, что у них будет свадьба или по крайней мере длительные отношения, в то время как Он воспринимал это только как некий «курортный роман», только не мимолетный, а затянувшийся на несколько недель во время Его приездов в Познань. Он не собирался пользоваться ее детской наивностью, которая так привлекает пожилых мужчин, но не сделал ничего, чтобы эти детские надежды как-то остудить.

Он жил тогда в съемной однокомнатной квартире, достаточно большой, чтобы там помещались солидная постель, Его матрас у стены, на котором Он спал, когда приезжала Сесилька, небольшой белый шкаф из «Икеи» и купленный в польском антикварном магазине огромный, с круглыми следами сучков дубовый стол, на котором стоял Его двадцатичетырехдюймовый «Мак», погрузившись своей серебряной ножкой в кучу бумаг, записочек, книг, рваных пустых конвертов, упаковок от сладостей, окруженный со всех сторон чашками с недопитым кофе. Он снял эту квартиру совершенно новую, Он был первым ее обитателем! — прежде всего из-за близости к институту. Тот факт, что в комплект входила также небольшая кухня со встроенным холодильником, шкафчиками на стенах и раковиной, тоже Его устраивал. У Него не было ни времени, ни тем более желания «обустраиваться». Ему нужна была прописка, крыша над головой и над Его матрасом, кухня с холодильником, ванная с туалетом, место для компьютера и стены, на которые можно было бы прибить полки и поставить на них книги. И это должна была быть только квартира — никаких домов.

Критерий «рядом с институтом» не ускользнул от внимания Патриции. Она спросила, разумеется, с привычным уже сарказмом в голосе, почему бы Ему не поселиться, «например, поближе к своей дочери, Сесильке». Этот вопрос был таким неожиданным, что Он даже не смог придумать сколько-нибудь убедительного вранья в ответ. В том районе, из которого Он уехал, когда Его выгнала Патриция, было полно свободных квартир. И не только однокомнатных. Причем за гораздо более низкую цену. Так что Патриция в очередной раз была абсолютно права. Он снова думал только о себе. После мучительного расставания, после всех этих гражданских судов, после бесконечного перечисления взаимных обид и прегрешений и Его решений вернуться в семью — Он таки оказался эгоцентричным мудаком. Он даже не подумал, что мог бы поселиться на соседней улице и ходить, например, гулять с Сесилькой и их лабрадором хоть каждый вечер! А так вот вози теперь Сесильку к себе, а потом обратно к Патриции с одного конца Берлина на другой, стой в двухчасовых пробках...

В один морозный январский вечер Он ушел пораньше из института и поехал в ближайший торговый центр. Там Он купил матрас, два комплекта постельного белья, два одеяла и одно пуховое для Сесильки, четыре подушки, несколько полотенец, чашки и тарелки, четыре ножа, четыре вилки, четыре ложки, две кастрюли, одну сковородку, кофеварку — и на следующий день забрал ключи у маклера. Почти на две недели раньше официального, установленного в договоре срока «заселения объекта». Маклер — молодой, заикающийся, веснушчатый блондин из Магдебурга, бывшая ГДР, оказался исключительно сговорчивым — особенно для немца и особенно для немца с Востока. Они поехали в закрытую на четыре оборота ключа квартиру, поднялись на пятый этаж пешком — лифт еще не включили — и открыли тяжелую огнеупорную дверь, сразу почувствовав характерный запах новостройки с невыразимо гладкими и белыми стенами и сверкающим паркетом. Он пообещал клятвенно, что не будет включать нигде свет, даже в коридоре, что не будет принимать гостей, что ни на миллиметр не откроет окно и вообще будет ходить тихо-тихо, на цыпочках, от входных дверей до матраса, практически летать. Успокоенный маклер охотно принял в качестве знака благодарности сто евро и уже в знак своей признательности помог Ему занести в квартиру матрас. Вечером же Он вернулся в доживающий последние дни пансионат на берегу озера Вайсер, недалеко от Берлина. Там Он жил, а лучше сказать — ночевал вот уже около двух месяцев, в маленькой комнатке, переделанной из чердака.

* Организация, деятельность которой в Российской Федерации запрещена
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог