Не знаю, как вы, а я обожаю киношные байки. В этом номере отвела душу, читая Ираклия Квирикадзе. Просто замечательный рассказчик! И вспомнилась мне история, которая произошла в 1987 году на Международном кинофестивале стран Азии, Африки и Латинской Америки в Ташкенте. Участвовали в ней Александр Митта, я и один из любимых актеров Квирикадзе Элгуджа Бурдули. Как-то подходит ко мне Митта и говорит:
— Тут такое дело… я знаю, что твоя соседка по комнате уехала в Москву. А одному грузинскому актеру негде переночевать: гостиница забита. Он очень милый, добрый парень. Придет, тихо ляжет, поспит, а утром так же тихо уйдет. Завтра мы что-то для него придумаем.
— Ну, не знаю… — растерялась я.
— Говорю же, положение безвыходное, а человек абсолютно безобидный! Да вот он. Элгуджа, иди сюда! — позвал Митта.
Я взглянула на приближающуюся к нам небритую гору мускулов с копной черных вьющихся волос, стянутых резинкой в мощный хвост. «Ему бы убийц или маньяков играть», — мелькнуло в голове.
— Это Элгуджа Бурдули. В «Пловце» у Квирикадзе главную роль играл. И у Наны Джорджадзе в «Робинзониаде». Не узнала, что ли?
Да узнала я, узнала, пусть и не сразу: одно дело видеть человека на экране и совсем другое — в жизни. Я была в смятении от его разбойничьего вида.
— Нет, — говорю, — не могу. Простите, но нет!
Элгуджа страшно обиделся, резко развернулся и пошел прочь. Митта побежал за ним:
— Стой, мы же не договорили!
— Нэ хорошо думает обо мне, думает, плохо ей сдэлаю. Да зачем мне сдалась эта сэледка?!
Все оставшиеся до закрытия фестиваля дни, завидев меня, Бурдули гордо отворачивался. Я потом от многих слышала, что свирепость его только внешняя, а на самом деле он действительно очень добрый и тонкий человек. Но узнать этого мне, увы, не пришлось.
