Вин наотрез отказался помогать возлюбленной с актерской карьерой, молча выслушал стандартный набор упреков и потом долго стоял на улице, прижавшись бритым затылком к щербатой каменной стене — он переживал очередное жестокое разочарование.
Даже сейчас рука Вина на смесителе дернулась. От гнусности этого воспоминания обдал себя ледяной водой. Вот-вот, что-то подобное он тогда и испытал — словно ледяной ожог на разгоряченной коже.
После истории с Марией Вин решил, что с женщинами надо вести себя иначе. На съемках в Европе или Латинской Америке, где никому нет дела до того, как и с кем ты проводишь время, он знакомился с девушками в барах, коротал вместе пару ночей, а потом они разбегались в разные стороны.
Вин был так зол на весь Евин род, что иногда его здорово заносило. В Доминиканской Республике он велел телохранителям вышвырнуть из ночного клуба девушку, которая отказалась составить ему компанию на ночь. И вот уже по Голливуду, не терпящему неопределенности в постельных вопросах, начали расползаться слухи: Вин Дизель так тщательно скрывает свою личную жизнь, потому что на самом деле предпочитает мужчин.
— Ты что такой мрачный? — Палома, уже одетая на выход, подошла чмокнуть его на прощание. — Тебя там, в душе, кто-то обидел?
— Да нет. — Вин снова подхватил на руки дочь. — Дрянь какая-то вспомнилась.
— Какая?
— Моя так называемая личная жизнь до тебя и Хании, — честно ответил Вин.
— Действительно, дрянь, — весело подтвердила Палома. — Я пошла. Ведите себя хорошо и, пожалуйста, на сей раз уложи ее спать по-человечески.
С юной моделью Паломой Хименес он познакомился так же, как с другими — на вечеринке. Но девушка мягко отказала Вину в немедленной близости, предложив вместо этого просто прогуляться. Они бесцельно бродили по спящим улицам Беверли-Хиллз, и Вин сам не заметил, как выложил ей свои горести. Обиду на женщин, которые хотят Вина Дизеля, а не обычного парня Марка Винсента. Рассказал о том, как пытается бороться со слухами о своей гомосексуальности, о нежелании киностудий финансировать его «Ганнибала»...
— Ты хочешь и режиссировать, и играть главную роль?
— уточнила Палома. — И это будет трилогия?
— Не говори это слово вслух... — прошептал Вин. — Я всегда думал, что Ганнибал сделал слишком много для одного фильма. Но мне и под один-то денег не дают, а если продюсеры услышат слово «трилогия», меня вообще линчуют! Подстерегут в темном переулке с бейсбольными битами — и хрясь...
Палома смеялась, а потом слушала рассказы Вина о слонах, на которых он собирается переходить через Альпы, и о мертвом вот уже полторы тысячи лет пуническом языке, который он хочет воскресить и вложить в уста своих героев...
