Снова возвращаюсь к съемкам фильма «Я буду ждать...». В тот же вечер мне в номер позвонил режиссер:
— Почему вы не пришли? Мы с Николаем обсуждали завтрашнюю съемку.
— Но будут снимать только мой проход? Там ничего сложного... Я справлюсь.
Наступил первый съемочный день — эпизод знакомства главных героев. Я иду по Крещатику, вдруг замечаю, что меня преследует незнакомый молодой юноша. Пытаюсь от него оторваться, но он меня настигает. Наконец захожу в телефонную будку, оборачиваюсь и спокойно говорю ему: «Пошел прочь, болван!» Вот и вся сцена. Вроде ничего сложного, но как я скажу это САМОМУ Еременко?!
Прихожу на грим. Колю гримеры и костюмеры специально молодили, я же снималась как есть. Мы в жизни ровесники, а я должна быть старше на десять лет. Ему стрижечку сделали, шейку открыли, подбирая специальные свитера, куртку какую-то несуразную нацепили — он же студент.
Вхожу в общую гримерную и ахаю: сидит Коля, звезда наша, а вокруг не только гримеры — бабы со всей студии сбежались. Хороводы водят вокруг дорогого Колечки, он автографы направо-налево раздает, мышцами под тесным свитером играет, анекдоты рассказывает. Всем своим видом демонстрирует, что играет не свою роль, это не он умирает от любви, а все по нему сохнут. Во мне столько всяких чувств бушевало... Одно знала твердо: «Я в этот восторженный хор не хочу!» Не люблю очередей, тем более к мужчине.
Сидела в дальнем углу и молча наблюдала в зеркало эту женскую вакханалию восхищения. А его, видимо, задело то, что все к ножке его прикладываются, а я к ручке не подошла.
Мы отсняли наш проход по улице. Все получилось быстро, с одного дубля. И если поначалу стеснялась говорить Еременко «Пошел прочь, болван!», то на камеру произнесла слова с таким холодным презрением, что режиссер закричал: «Стоп! Снято!» А я поймала на себе удивленный взгляд Еременко. Перчатка была брошена!
Мы опять в гримерке. Коля громко сказал в мой адрес комплимент. Я молчу. Он подошел ко мне и пригласил в ресторан:
— Сегодня так рано закончились съемки, может, посидим где-нибудь, Анна? Впереди долгий процесс съемок, почему бы нам не узнать друг друга поближе?
В наступившей тишине я холодно ответила:
— Коленька, давайте на время съемок прекратим общение, мне это очень помешает.
Он оторопел и произнес что-то типа:
— Да, пожалуйста... — а потом добавил: — Вы, наверное, что-то себе нафантазировали.
— У меня есть образ Никиты, который себе нарисовала, а вы его разрушаете.
Коля явно не ожидал такого отпора и посмотрел на меня с интересом. Он был окружен всеобщим обожанием, а тут ушат холодной воды. Жизнь и экран снова переплелись — его явно зацепило. Я его оттолкнула. Так было написано в сценарии, это было правильно по идее. Но почему-то в эту ночь я совсем не спала.
На следующий день мы с режиссером ехали в машине на съемки и я сказала: «Виктор, хочу сделать из моей героини приличного человека. Эта женщина должна быть порядочной. Я буду сниматься под своим именем и профессию придумала — модельер. Это мне близко. Ее метания хочу объяснить одиночеством. Давайте сделаем историю, за которую меня никто не осудит. Поймут и простят. Я не буду ни курить, ни пить в кадре и ни в коем случае не стану лежать в постели с Еременко. Этим мы никого не удивим».
В итоге я играла другую женщину. Она даже имя Марина сменила на мое — Анна. И у нас с Еременко имена стали начинаться как в жизни — на «А» и «Н».
Ставки были подняты на невероятную высоту, я стала работать над сценарием, менять сцены. И удивительно — режиссер со мной согласился. Я ему нравилась, и он шел на все мои правки. После близости с Никитой по сценарию должна была лежать в постели с рюмкой коньяка и выпускать кольца дыма. Разве может такая женщина навсегда оставить неизгладимый след в душе героя, которого играет Еременко? Я наотрез отказалась от постельной сцены. В итоге Никита просто подходит ко мне после душа и говорит: «Как хорошо!.. Лучше не бывает!» Я готовлю ему кофе и холодно отвечаю: «Бывает...»
Однажды стала свидетельницей разговора Коли, который невольно приоткрыл его настоящее лицо. В группе стоял телефонный аппарат. Он разговаривал с дочкой, называя ее Козой. Мне было приятно, что так ласков с девочкой. Коля стоял в профиль, но я видела, как в улыбке растягиваются его губы, как он безоружен в своей нежности.
