Вообще хватит клеить людям ярлыки — «умный», «глупый», «псих», «наивняк»... Если человек зашел на твою территорию, то да, ты вправе возмутиться, осудить его. А если он живет своей жизнью, тебя не трогает — ну так и на здоровье! Как говорил Набоков: выслушай критиков, улыбнись и забудь.
Я снимал «Между нот...» в том числе и о том, что общество терпеть не может разновозрастную любовь, осуждает такие отношения. Каждый должен быть «на своем месте» — считают все вокруг. Но кому решать, где мое место, — обществу или мне самому?! Сильный человек плюет на чужое мнение и живет так, как ему хочется и нравится. А слабый или прячется, скрывая свои истинные чувства, или мучается — что тоже нечестно. Я и об этом хотел сказать в своем фильме. Потому и вынашивал его долгие десять лет. Знаю, что все нормальные мужики думают так же, как мой герой. И могут влипнуть так же, как он. Не случайно на просмотрах этой картины и у мужчин, и у женщин глаза на мокром месте. Кто-то из зрителей сказал мне: «Знаешь, а это кино — не исповедь, а проповедь для всех мужиков, которым за полтинник».
Я-то раньше наивно думал: мир должен радоваться всякой любви, в том числе и такой. Ведь если мужчина значительно старше женщины, много знает, много испытал — такие отношения обогащают. Обоим интересно: одному — рассказывать, другому — слушать. Идет обмен энергиями, а это и есть жизнь. Но я ошибался. Мир пытается навязывать свои стереотипы. Да ну их к лешему, этих советчиков! Потому и говорить подробно о своей третьей жене не собираюсь. Скажу лишь то, что ее зовут Екатерина Белоцерковская, она актриса и певица. Сейчас снимается в кино, у нее интересная роль. В моем фильме «Между нот...» она сыграла певицу в ресторане, песни записаны ею самой. Мы знакомы давно и наконец-то вместе. Она очень хороший человек. И на этом давайте закроем тему. Захочет — пусть сама о себе расскажет.
Пишу ей стихи. Иногда нежные, иногда «с хулиганкой». Я ведь могу пошутить так, что все вокруг покраснеют, а могу так, что заплачут. Во мне как в слоеном торте — вот один слой, следом другой, третий, а дальше и четвертый проглядывается. Сейчас я один, а через пять минут — другой. Катя хранит все мои послания. Показывать мы их, конечно, никому не будем, это глубоко личное.
