Подруга Гурченко: «Развестись Люся решила мгновенно, узнав о том, что Боря изменяет ей»

«В минуту отчаяния Люся прислала мне письмо: «С Борей мы разошлись совсем, для меня это к лучшему, для Маши — нет. Самое противное то, что он меня так долго обманывал».
23 Октября 2013
Людмила Гурченко
Людмила Гурченко
Фото: FOTOBANK.RU

«В минуту отчаяния Люся прислала мне письмо: «С Борей мы разошлись совсем, для меня это к лучшему, для Маши — нет. Самое противное то, что он меня так долго обманывал», — рассказывает Татьяна Бестаева.

Актриса Театра им. Моссовета Татьяна Бестаева — одна из немногих, на чьих глазах прошла почти вся жизнь Людмилы Гурченко. И, слыша, что о ее любимой Люсе теперь рассказывают другие, Татьяна Владимировна не смогла молчать. Ведь, по ее версии, Гурченко была совсем не такой, какой ее теперь пытаются представить: «Сейчас о Люсе много говорят, и в этих рассказах она предстает холодной, расчетливой эгоисткой, любившей только себя.

Но я-то знаю, что она была способна на настоящее чувство! Она влюблялась, увлекалась, верила, что это навсегда… И страшно разочаровывалась. Когда-то в одном письме, написанном в минуту отчаяния, Люся написала мне: «Всех ненавижу, никому не верю, даже тебе боюсь верить. Вот до чего все дошло». Мы тогда были с ней очень близки, так что слова «даже тебе» звучали убедительно…

Помню, как я в первый раз увидела Люсю. Я поступила во ВГИК и ехала в троллейбусе на первое занятие. Смотрю, в салоне рядом со мной девушка — вылитая Лолита Торрес! Тогда, в конце 50-х, мы все просто

бредили аргентинским фильмом «Возраст любви» и мечтали быть похожими на его героиню.

«В молодости Люся была очень похожа на аргентинскую звезду Лолиту Торрес». 1960 г.
«В молодости Люся была очень похожа на аргентинскую звезду Лолиту Торрес». 1960 г.
Фото: Борис Виленкин
Я посмотрела фильм раз десять. И вот Лолита Торрес во плоти стоит передо мной в троллейбусе! Все точь-в-точь, как у нее — и горделивая посадка головы, и прическа, и огненный взгляд, и осиная талия… Я обалдела. Я и сама тогда косила под Торрес: так же стриглась, носила такую же юбку-колокол с широким кожаным поясом на талии. Но девушка была несравнимо больше похожа на моего кумира, чем я. На остановке у ВГИКа она вышла. Я — следом. Так и шла за ней до института и все поражалась: надо же, и походка такая же, как у Торрес, и юбка так же колышется… Конечно, я и не думала тогда, что года через два мы с этой девушкой станем близкими подругами, будем вместе переживать женские беды и разочарования…

ГУРЧЕНКО НЕ ПРОСТИЛА ИЗМЕНЫ

В первое время я только изредка видела Люсю во ВГИКе.

Она училась на курсе у Герасимова, я — у потрясающего Бориса Владимировича Бибикова. Моими однокурсниками были Светлана Дружинина, Софико Чиаурели, Леня Куравлев… Кстати, Леню из ВГИКа чуть не отчислили — он все никак не мог избавиться от пришепетывания, и Борис Владимирович ему говорил: «Батюшка, наверное, мы с вами будем расставаться». Какой же Куравлев смешной был в те годы! Все время что-то придумывал, разыгрывал нас. То вдруг придет, хромая на прямой, негнущейся ноге. То с перевязанным глазом. После первого курса, перед каникулами, вдруг сказал: «Девчонки, а ведь я девственник...» И вот мы расстались на лето, а когда осенью встретились вновь, Леня продолжил тему: «Девочки, все! Я уже не девственник... Хотите, покажу?» И стал делать вид, что сейчас штаны снимет.

«Мы обе были большими модницами. Без каблуков даже дома не могли ходить»
«Мы обе были большими модницами. Без каблуков даже дома не могли ходить»
Фото: из личного архива Татьяны Бестаевой

Ну все, конечно, визжать… Я тогда дружила со многими с нашего курса. Даже с Дружининой, которая была у нас самая умная и всегда держалась обособленно. Судьба нас с ней случайно свела еще до института: старшеклассницами мы обе влюбились в одного и того же мальчика. Был такой Сашка — красавец, играл на фортепиано, прекрасно пел, причем по-английски… В итоге он не достался ни мне, ни Дружининой — предпочел одну девочку-армянку, певицу. Светлана вскоре вышла замуж за Мукасея, причем очень удачно, живет с ним уже больше 50 лет. А я — за Алешу Габриловича. Он тоже учился во ВГИКе, на сценарном факультете, и дружил с Борей Андроникашвили, который женился на Люсе Гурченко. Наши мужья нас с ней и познакомили.

Мы стали называть друг друга бабушками. На манер модного в те годы обращения «старик», только женского рода.

«Представь, что ты отдавала человеку всю душу 4 года, и вдруг, в конце всего,он говорит: «Мне ничего не нужно, только мне надо полкомнаты». Вот цена всему», — письмо Гурченко про мужа Бориса Андроникашвили омыто ее слезами
«Представь, что ты отдавала человеку всю душу 4 года, и вдруг, в конце всего,он говорит: «Мне ничего не нужно, только мне надо полкомнаты». Вот цена всему», — письмо Гурченко про мужа Бориса Андроникашвили омыто ее слезами
Фото: из личного архива Татьяны Бестаевой

Так и повелось у нас: бабушка, бабушка… Как-то сразу стало понятно, что лидер у нас — Люся. Мне оставалось только разделять ее интересы, что удавалось легко. За это Люся относилась ко мне очень тепло и даже великодушно признавала меня более красивой, чем она. Говорила, что моя красота совершенно особенная — биологическая. Как красота голубого неба или зеленой травы. В своей книге она описала, как мы с ней проходили пробы на фильм «Роман и Франческа», в котором вскоре и снялись в ролях итальянок. Вот что она пишет обо мне: «По студии шла бело-розовая высокая блондинка... Художник по костюмам с гримерами потирали руки от удовольствия, глядя на свой будущий объект. Женщины побежали к зеркалам приводить себя в порядок. Мужчины стали прощупывать ее семейное положение. В общем, все кончилось тем, что ее утвердили без проб.

А мне назначили пробу. И ничего не оставалось, как нахально и авторитетно «дуть» на итальянском: спасло наличие слуха». Не то чтобы она знала итальянский. Просто у Люси был прекрасный музыкальный слух, позволявший быстро заучивать фразы на любом языке.

Это было время безоблачного Люсиного счастья! К ней пришла слава, карьера складывалась прекрасно, дома ждал обожаемый муж… В своего Борю Люся была влюблена страстно. Он же красивый, обаятельный и отнюдь не дурак — в него и до нее многие влюблялись. Борис говорил: «Я знаю, женщинам мои раздутые ноздри очень нравятся. Они думают, что это потому, что я такой темпераментный. А это у меня скрытый зевок. Скучно с ними!» Жили они с Гурченко в Черемушках, в его однокомнатной квартире. Там и Маша у них родилась.

Людмила Гурченко и Борис Андроникашвили с дочерью Машей. 1959 г.
Людмила Гурченко и Борис Андроникашвили с дочерью Машей. 1959 г.
«Дочку Гурченко после развода отправила к родителям — на нее у Люси сил не оставалось». 1963 г.
«Дочку Гурченко после развода отправила к родителям — на нее у Люси сил не оставалось». 1963 г.
Фото: из личного архива Татьяны Бестаевой

Помню, как мы с Люсей вдвоем Машку маленькую мыли и говорили, что если она на кого и похожа, то только на меня. Мол, Люся всю беременность со мной не расставалась, вот и передалось…

Поначалу все мы были счастливы. Мы с Люсей попали в очень интересный круг. Боря был сыном писателя Бориса Пильняка, расстрелянного в сталинские времена, и грузинской княжны, вырос в Тбилиси, где отнюдь не бедствовал. А мой Леша был сыном именитого драматурга Евгения Габриловича. Семья с большими традициями, с достатком, дом — полная чаша. Мне все у них было в новинку — как они обедают, во что дома одеваются… Лешина мама, очень интересная и яркая дама, по утрам кричала: «Евреи, завтракать!» Меня она звала Танька-армянка. Впрочем, любя — я ей нравилась. Вечерами к ней часто приходили подруги, играть в карты на деньги, и прислуга носила им чай с разными вкусностями…

Словом, все очень необычно, особенно по сравнению с моей прежней жизнью в коммуналке. Но вот только счастливого супружества у нас с Алешей не получилось. Проблемы наметились почти сразу. Еще до свадьбы он меня как-то раз провожал до дома, во дворе мы стали целоваться. И Леша сказал: «Ты понимаешь, что теперь не простая, ты любимая». Как же меня окрылили его слова! Но не прошло и нескольких дней, как он меня к кому-то приревновал и в первый раз замахнулся. И я от неожиданности стала смеяться — мол, как же так: я любимая, и вдруг ты меня бьешь… Так у нас и пошло — он меня ревнует, бьет, я смеюсь нервным смехом, что еще больше заводит Габриловича. В общем, прожили мы три года да и развелись. После чего Леша женился на Майе Булгаковой, которую знал еще до знакомства со мной.

«С Костей Люся прожила много лет, он ее очень любил. Но они тоже развелись — с Люсей было трудно»
«С Костей Люся прожила много лет, он ее очень любил. Но они тоже развелись — с Люсей было трудно»
Свадьба дочери Гурченко Марии в гостинице «Националь». Среди приглашенных — Людмила Марковна и Константин Купервейс. 1977 г.
Свадьба дочери Гурченко Марии в гостинице «Националь». Среди приглашенных — Людмила Марковна и Константин Купервейс. 1977 г.

Она жила в доме напротив и давно была в него влюблена. И все подсматривала за нашими окнами в бинокль. Ну а после Майи Габрилович стал оказывать знаки внимания красавице Маргарите Тереховой…

Люсино замужество поначалу казалось куда более безоблачным, чем мое. И то письмо, закапанное слезами, которое Люся мне прислала со съемок, стало для меня неожиданностью. «С Борей мы разошлись совсем, для меня это к лучшему, для Маши — нет. Но ничего поменять нельзя. Его невозможно узнать. Невольно с ужасом думаешь: где же его сущность — та, что длилась четыре года, или та, что сейчас… Помнишь, в прошлом году в Киеве я говорила о своих сомнениях насчет него. Но вот, уже все… Самое противное то, что он меня так долго обманывал… Но ведь у меня Маша, которая уже говорит, и я ей что-то должна говорить об отце…

Если Боря будет с Корниловой, еще раз убежусь, что он просто бабник без разбора. Но у меня из квартиры они вылетят в два счета. Пишу тебе, а сама вспоминаю все обиды, уж очень больно... Всех ненавижу, никому не верю, даже тебе боюсь верить. Вот до чего дошло… Представь, что ты прожила с человеком, отдавала ему всю душу 4 года, и вдруг, в конце всего, он говорит: «Мне ничего не нужно, только мне надо полкомнаты». Вот цена всему». Развестись она решила мгновенно, узнав о том, что Боря изменяет ей с актрисой Еленой Корниловой. Впрочем, как выяснилось, не только с ней — он вообще был большой гуляка, просто некоторое время ему удавалось держать все в тайне. Люся была страшно разочарована! Поразило ее и то, что Боря, с которым они уже решили

развестись и который уже не ночевал дома, как ни в чем не бывало приходил просить у нее деньги.

Ведь Люся успела прославиться, была нарасхват, зарабатывала. В отличие от Бори, который работать не очень-то любил.

Этот период жизни дорого дался Гурченко. Душевную рану нужно было еще залечить, на это требовалось время… Дочку Машу она отправила к родителям в Харьков — на нее у Люси ни времени, ни сил не оставалось. Ведь Гурченко и дома-то часто не было, все разъезжала по стране. Чем это кончилось для отношений матери и дочери — мы все знаем. Что касается Бори, тот быстро убедился, что Люся не желает, чтобы он встречался с дочкой, и совершенно выбросил Машу из головы.

В СЕМЬЕ КОБЗОНА ЛЮСЮ ПРИНЯЛИ НАСТОРОЖЕНнО

Тем временем мы с Люсей продолжали дружить.
Людмила Гурченко с  любимым внуком Марком, названным в честь отца Гурченко. 1990 г.
Людмила Гурченко с любимым внуком Марком, названным в честь отца Гурченко. 1990 г.

Все что-то шили вместе — она это хорошо умела и меня научила. Усовершенствовались до того, что на остромодную тогда юбку-карандаш тратили всего час. Шили без машинки, на руках, и «машинный» шов у нас получался идеальный! Однажды в Столешниковом переулке, в комиссионке, мы нашли шубу — старую, каракулевую, старомодного фасона. Принесли к Люсе на Триумфальную. Подруга бросила шубу на свою широкую кровать и говорит: «Бабушка, на тебе ножницы — давай, пори». Распороли по швам, стали кроить. Обрезками с завитками меха весь пол усыпали, по ним мы, как по ковру, ходили. В итоге получилось роскошное манто с шалевым воротником. Когда Люся в нем выходила, все спрашивали: «О! Из Парижа, наверное?» Мы обе были модницами. Без каблуков даже дома не могли ходить: смеялись, что в тапочках падаем. Мы вообще много смеялись с Люсей.

Любили рассказывать друг другу про своих отцов. Они у нас чем-то похожи — оба такие непосредственные, хотя ее отец был родом с Украины, а мой по происхождению осетин — когда-то знаменитый актер немого кино Владимир Бестаев… Помню, как мой папа в первый раз увидел Люсю. Мы жили на Балчуге, в коммуналке — в доме, переделанном в жилой из дореволюционной гостиницы. По всей лестнице, через все четыре этажа, тянулась роскошная ковровая дорожка. На каждом пролете висели огромные зеркала в золоченых рамах, а рядом — портреты советских вождей… Вот туда-то к нам с папой и пришла Люся. В тот день на ней была короткая искусственная шубка «под тигра», из-под которой трогательно торчали ее тонкие ножки в черных туфельках — сапог-то тогда еще не было. Папа посмотрел на Люсю и говорит со своим кавказским акцентом: «Слушай, как такая большая голова держится на таких тонких ножках?»

Люська смеялась… Забавные у нас были отцы, колоритные! А ее отец все на гармошке играл. Когда в Харьков привезли показывать «Карнавальную ночь», он встал у кинотеатра под афишей и всем объявлял: «Это доча моя, доча!»

Своего папу Люся боготворила, а он — ее. Недаром она настояла, чтобы внука назвали Марком. А вот к маме она относилась прохладно. Это была, казалось, ничем не примечательная женщина. Я потом с удивлением узнала, что она из дворянок. И многое в Люсином характере — от нее. Например, это она научила дочь необычному способу поддерживать фигуру: съедать с утра шоколадную конфету. Мол, это отбивает аппетит. Не знаю, насколько это правда, но Люся всю жизнь так и делала. Правда, аппетит у нее не перебивался — Люся всегда ела очень много, за обе щеки, и ничего — никаких лишних килограммов.

Такая уж у нее конституция. Вечно тоненькая, стройная, очаровательная Лолита Торрес…

Такая женщина надолго одинокой остаться не могла. Да и не переносила Люся одиночества — ей обязательно нужен был мужчина рядом, иначе она чувствовала себя потерянной. Но и легких коротких романов Гурченко не признавала — ей сразу нужно было выходить замуж и верить, что на этот раз навсегда… После Бори она вышла за актера Сашу Фадеева — сына народной артистки СССР Ангелины Степановой. Та сразу разменяла свою роскошную квартиру на улице Горького и отселила Сашу с Люсей в двухкомнатную на Садово-Триумфальной. Хорошая была квартира, просторная, кухня — 12 метров. Саша был красивым, добрым и очень рукастым парнем, умел все починить, исправить, смастерить. Люся ему говорила: «У тебя золотые руки, зачем тебе быть актером?»

«Видимо, с Сергеем Люсе было хорошо, раз она называла его папой. Для нее это было святое слово!»
«Видимо, с Сергеем Люсе было хорошо, раз она называла его папой. Для нее это было святое слово!»
Фото: Елена Сухова

И бегала по комиссионкам, особенно когда оказывалась в Ленинграде — покупала старинные канделябры, мебель, а Сашка все это замечательно реставрировал. Но их брак продлился совсем недолго: Сашка пил много, и Люся с ним разошлась. После развода Фадеев от Гурченко съехал, а она еще много лет прожила в той квартире.

Потом у нее был еще один художник — Коля. Но с ним и до свадьбы не дошло — он все никак не мог развестись. Ну а потом был Кобзон. Вот уж две горы встретились! Две личности очень яркие. В семье Кобзона Люсю приняли несколько настороженно. Ясно же было, что она не из тех, кто способен посвятить себя мужу без остатка и вести хозяйство. Да и не вписывалась она в их семью, со своим папой, который зятя Осипом называл, потому что Иосиф для него на всю жизнь был один — Сталин.

И все-таки года три Гурченко с Кобзоном продержались.

Зато следующий муж Люсю любил — Константин Купервейс, пианист. С ним она прожила долгие годы. Но об этом я мало что могу рассказать — мы тогда уже почти совсем не общались. Помню только, что они все военные песни пели — Купервейс сделал для нее военный цикл… А развелись они, видимо, по той же причине, по которой и наши с Люсей пути в конце концов разошлись. Просто она была из тех людей, с которыми трудно. Когда Люси уже не стало, мы встретились с Купервейсом на телевидении, на одной передаче, посвященной Гурченко. И когда я сказала, что с Люсей трудно было дружить, ей нужно было служить, он с большим чувством на меня посмотрел и головой покивал — понял, значит, о чем я говорю…

А может, нам с ней просто времени перестало хватать друг на друга…

Люся полностью принадлежала кино, а меня поглотил театр, который я всегда любила гораздо больше. И там у меня появился совсем другой круг общения… Я дружила с Фаиной Георгиевной Раневской. Она меня любила, а я так просто ее обожала! Раневская все время меня спрашивала: «Деточка, так вы мужа себе не нашли?» Я говорю: «Да нет, Фаина Георгиевна, пока не нашла». А она: «Ну и правильно! Это лучше, когда мужчины приходящие». Сама она доживала свою нелегкую жизнь в обществе обожаемой собаки Мальчика и домработниц, периодически менявшихся. Помню такую сцену: бредут втроем Раневская, Мальчик и очередная какая-то тетка. Фаина Георгиевна, видя меня, останавливается поговорить, а домработница с собакой идут дальше.

Раневская жалуется, что забыла дома парик, нужный для спектакля. Я говорю: «Так я сейчас попрошу эту вашу женщину, чтобы она принесла. Как ее зовут?» Раневская отвечает: «Не знаю». — «Как не знаете?» — «Я ее зову просто — мадам». — «Почему мадам?» — «Потому что, когда она утром приходит, первым делом говорит: «Я бы выпила кофэ».

Фаина Георгиевна не терпела, когда в спектакле «Странная миссис Сэвидж» заменяли составы и дочку ее героини играл кто-то другой, не я. А сама при этом охотно поделилась своей ролью, попросив ввести актрису во второй состав. А все потому, что она переживала за свою давнюю (еще со времен фильма «Весна») подругу Любовь Орлову, у которой никак не складывалось с театром. Но когда Раневская предложила Орловой играть миссис Сэвидж по очереди, та отреагировала в своем духе: «Ну что ты, Фаиночка!

«Гурченко обязательно нужен был мужчина рядом, иначе Люся чувствовала себя потерянной. Она всю жизнь абсолютно не переносила одиночества»
«Гурченко обязательно нужен был мужчина рядом, иначе Люся чувствовала себя потерянной. Она всю жизнь абсолютно не переносила одиночества»

У этой героини столько детей, и им так много лет! Разве я выгляжу как мать взрослых людей?» Раневская ее утешила: «Любочка, так дети все приемные, приемные!» Еще в «Странной миссис Сэвидж» играла Ия Саввина, и на одной репетиции они с Раневской поссорились. Ия наскочила на нее сгоряча и получила в ответ: «Я понимаю, почему в Москве так плохо с домработницами! Они все работают в Театре Моссовета». Обе они были «колючками», с острым языком и непримиримым нравом. Но Раневская к тому же была еще и гениальна. И припечатать умела, как никто. Вторым ее высказыванием в адрес Ии Саввиной было «змея с голосом колокольчика». Хорошо еще, что у Ии потом хватило ума перед Раневской извиниться. Так что они даже подружились.

Я не раз пыталась устроить личную жизнь Люси. Как-то у нас с моим мужем Кириллом возникла идея познакомить Люсю с одним его другом. Звоню ей. Не откладывая в долгий ящик, обрисовываю ситуацию. Люся выслушала и говорит: «Поздно!» Оказалось, ее уже не нужно ни с кем знакомить — у нее как раз появился Сергей Сенин, с которым она провела остаток жизни. Видимо, ей было с ним хорошо, раз она называла его папой. Ведь для нее это было святое слово!

Когда умер ее отец, Люся перенесла это очень тяжело. Мне потом передавали, что она говорила общим друзьям на похоронах: «Если бы Бабушка пришла сегодня, я бы ей при жизни поставила золотой памятник». Да разве я бы не пришла, если б знала? Но она мне не позвонила, и никто не позвонил… Жизнь нас развела, но какая-то пустота на месте былой дружбы осталась, и заполнить ее не удалось.

Нет-нет да и вспоминается Люся… Недавно иду я по коридору родного театра. А навстречу — одна из наших молодых актрис. Смотрю — на ней знакомый халат. Это Люся мне когда-то подарила, а ей самой до этого — Коля. Шикарный халат, под старину: стеганый, длинный, черный с золотом и пояс с кистями. Много лет он висел без дела у меня дома, а при переезде я решила отнести его в театр. Думала, там буду носить, но и снова как-то не сложилось. А тут смотрю — пригодился! Я останавливаю эту девочку и говорю: «Ты не поверишь, но этот халат раньше принадлежал Людмиле Марковне Гурченко». Кто бы мог подумать 50 лет назад, что когда-нибудь я скажу о Люсе что-то такое — словно о Раневской или Ермоловой…

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог