Наталья Водянова: «Я снова, как в детстве, почувствовала себя изгоем»

Знаменитая модель откровенно рассказала о скандальном инциденте с ее сестрой.
Мария Обельченко
|
26 Августа 2015
Наталья Водянова
Наталья Водянова
Фото: Екатерина Мухина

Ситуация с сестрой Натальи Водяновой Оксаной, которую грубо выгнали из кафе в Нижнем Новгороде, бурно обсуждалась в прессе и на телевидении. Знаменитой модели и основателю фонда «Обнаженные сердца» пришлось даже вступиться за хозяев заведения — горячие головы в Интернете предлагали сровнять кафе с землей. Развернулись споры с тысячами комментариев, многие из которых поражали агрессией и цинизмом. Во время нашей беседы с Натальей выяснилось, что все детство Водяновой приходилось отстаивать человеческое достоинство младшей сестры.

— Наташа, скажите, какая была первая реакция, когда вы узнали о случившемся?

— Я узнала о ситуации от ваших коллег-журналистов, за что им, кстати, спасибо, а не от мамы. Конечно же сразу ей позвонила. У нас в семье так часто случается: мама не хочет меня беспокоить или расстраивать и поэтому порой не звонит, ничего не говорит о проблемах. Хотя я прошу ее обязательно все-все мне рассказывать. Когда маму на выходе из парка задержали и привезли в местное отделение полиции, там ее сразу же узнали. Журналисты стали звонить и писать мне, и у меня не оставалось выбора, кроме как высказать свое отношение к ситуации. Ведь таким людям, как Оксана, и их родственникам подобные несправедливости приходится терпеть каждый день. Но у этой ужасной истории была оборотная сторона — возможность для меня и фонда «Обнаженные сердца» привлечь внимание к проблемам, с которыми сталкиваются в нашей стране люди с особенностями развития.

— Ваш рассказ о произошедшем на вашей страничке в соцсетях вызвал не только сочувствие и поддержку, так реагировало большинство. Но и некоторое количество циничных комментариев.

— Хорошо, что моя мама не видит то, что пишут ненавистники в Интернете. Мне очень больно читать из пальца высосанные догадки и оскорбления, когда незнакомые люди, совершенно ничего не зная ни обо мне, ни о моей семье, пишут всякие гадости. Но злости или ненависти я не испытываю. Скорее растерянность, потому что я не понимаю, как можно так легко, уверенно и настойчиво говорить о том, чего совсем не знаешь. Например, я прочитала один комментарий о том, что ей, то есть мне, плевать на свою семью, она, то есть я, родственников вообще знать не хочет, не помогает им, а в Нижнем Новгороде не была с детства. Почему, мол, Водянова не заберет родных к себе за границу, где все так замечательно и к инвалидам относятся с пониманием? И вот я думаю: как же так можно? Делать выводы на пустом месте, вопреки фактам и здравому смыслу… Не могу сказать, что я к этому привыкла, к этому нельзя привыкнуть, но стараюсь относиться спокойно. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то решил, будто я оправдываюсь. Это как доказывать кому-то, что ты не верблюд. Хотя некоторые принципиальные вещи объяснить, вероятно, необходимо.

— Наверное. Почему Оксана и мама живут в Нижнем Новгороде, а не в Париже с вами.

— Этому есть две важные причины. К тому моменту, как я состоялась как модель и стала зарабатывать какие-то деньги, у меня, конечно, появилась возможность и маму, и Оксану перевезти к себе. И мы множество раз с мамой эту тему обсуждали. Но одновременно советовались со специалистами, и вывод их был однозначен: Оксана — человек с глубоким аутизмом, переезд и жизнь в другой стране для нее стали бы серьезным стрессом. Это не то что мы — легко переезжаем, учим язык, адаптируемся, находим работу. Оксана так просто не сможет. Ей потребуется намного больше времени и специальная программа помощи. А жизнь в Нижнем Новгороде позволяет ей ходить в наш Центр поддержки семьи «Обнаженные сердца», где с такими людьми работают специалисты и они общаются на родном языке. Если Оксана не говорит, это не значит, что она не понимает. Если бы она переехала, то потеряла бы не только специалистов, но и тех друзей, с которыми она встречается на занятиях. Создается впечатление, что те циники, которые критикуют ситуацию, просто не воспринимают Оксану как человека. А она прежде всего — человек, со своими потребностями — быть там, где ей привычнее и комфортнее, и самое главное — рядом с мамой. Но есть и еще одна важная причина. У мамы семья в Нижнем Новгороде, родственники, друзья, работа, вся ее жизнь. Она строит у реки домик. Мама очень любит этот город, и у нее никогда не было желания переехать в другое место. Из-за этого, например, моя бабушка, мамина мама, со мной и моими детьми проводит даже больше времени. А маме не интересно начинать жизнь с нуля. Хватит и того, что две ее дочери живут за границей — я и моя сестра Кристина. Криська учится в Вашингтоне, сейчас приехала на каникулы домой, хорошо, что хотя бы одна из нас в этот момент находится с мамой. Ведь после случившегося у Оксаночки резко ухудшилось состояние. Она не ест почти, впала в апатию. Нервничает сильно, беспокоится. Люди с особенностями очень тонко чувствуют происходящее вокруг. Боюсь, что понадобится немало времени, чтобы она пришла в себя.

Наталья Водянова с сестрой Оксаной
«В моем детстве было много стыда, позора, ощущения обделенности, даже не материальной, а человеческой — из-за отношения к Оксане. И я как могла всегда ее защищала»
Фото: Ольга Козыренко

— Для вас этот удар стал неожиданностью? Все-таки вы столько для своего города сделали. Фонд построил шестнадцать детских площадок, три больших парка в Нижегородской области, Центр поддержки семьи.

— Помимо этого в Нижнем уже два года работает школьный проект — дети с аутизмом, которые раньше учились дома, теперь ходят в школу... Разочарования у меня нет, так как я не жду какой-то благодарности. Да и моя мама никогда не станет использовать мое имя или искать к себе особенного отношения. Те, кто с ней знакомы, знают, насколько скромный она человек.

— В кафе Оксана пришла даже не с мамой, а с няней. Мама подъехала позже. Кстати, о няне. Много комментариев, что она повела себя непрофессионально. Хотя мне трудно представить, чтобы вы взяли на работу неопытного человека…

— Наша няня опытный специалист, но любой человек растеряется, когда на него смотрят как на муравья, как на ничтожество. Кто-то, может быть более решительный, деловой, кто не с детьми работает, а занимает руководящую позицию, мог бы этим людям дать отпор. И они бы отступили и позволили Оксане остаться и отдохнуть десять минут. Оксана не кричала, не шумела, но когда охранник попытался ее поднять со стула и тем самым нарушил ее пространство, она возмутилась, выдернула руку. Если ее вообще что-то заставлять делать насильно, то Оксана может сопротивляться, не даваться. Ей нужно время и спокойный подход, чтобы она сделала то, о чем ее просят. И у няни на этот счет есть четкие инструкции: например, если вдруг Оксана не хочет куда-то идти, нужно первой сделать шаг, а Оксана поймет, что ничего интересного здесь нет, встанет и отправится за ней. Няня зашла-то в это кафе только потому, что там был один посетитель, села с Оксаночкой подальше. И как ей объяснить, что есть такие вот негостеприимные люди, теперь надо встать и уйти. Оксана этого не понимает, ведь с человеком с аутизмом бывает сложно договориться. Ей гораздо труднее, чем обычным людям, регулировать свои эмоции. Если Оксана расстроена, ей нужно больше времени, чтобы успокоиться и прийти в себя.

— Даже эту несчастную шоколадку умудрились вашей няне вставить «в строку». Мол, зачем няня кормит шоколадом ребенка с особенностями психики…

— Я думаю, она купила эту шоколадку в данном случае просто чтобы к ним не придирались, что они не сделали заказ. И я не удивляюсь, что платить 300 рублей за чай показалось няне дорого. Не забывайте: Автозаводский район Нижнего Новгорода — это не Барвиха. Что касается некоторых циников в Интернете, то, по их мнению, даже няня, которая работает в семье Водяновой, не должна экономить... Я понимаю, на что они намекают: мол, Водянова — известная модель, она такая вся ухоженная, купается в деньгах... Критикам и в голову не придет, что и мне такой чай тоже может показаться неразумно дорогим. И это не значит, что я жадный человек, но я привыкла руководствоваться здравым смыслом. Если экономлю, то на себе, поскольку эти деньги всегда могут помочь тем, кому они нужнее.

— Я с вами не первый день знакома и в разные моменты неоднократно наблюдала, как вы работаете с утра и до ночи.

— Иногда я замечаю, что некоторые люди не умеют и не хотят ставить себя на чужое место. Судят по себе, думают, вот если бы я сумела получить столько денег, то перестала бы работать и только бы отдыхала и наслаждалась жизнью — блистала бы в красивых платьях. Мол, все, что она делает, — это только для пиара… Что ж, я не готова судить тех, кто так думает. Ведь, если честно, таких «ненормальных», как я, и правда мало. Если с детства тяжело живешь и приходится много работать, то отказаться от этой привычки сложно. Мне приходилось сталкиваться с проблемами взрослых с самого раннего возраста и нести груз ответственности. От этой привычки не так-то легко избавиться, да я и не хочу. И хорошо, что моя энергия используется в позитивной деятельности, а она могла бы тратиться впустую. Должна признаться, самое первое время, когда быстро пришел большой успех, был такой период, когда мне хотелось только одного — веселиться, забыть про тяготы прежней жизни. И мы с моим бывшим мужем без конца тусовались, ходили на приемы, танцевали и просто наслаждались жизнью.

Наталья Водянова с мамой Ларисой Викторовной. Нижний Новгород. 2013 г.
«Люди удивляются, почему я не перевезу маму и Оксану к себе. Но у мамы семья в Нижнем Новгороде, родственники, друзья, работа, вся ее жизнь. Мама очень любит этот город»
Фото: Тимон Афинский для Supernova!

— Надолго вас хватило?

— Слава богу, нет. Я все решения принимаю на эмоциональном уровне, исходя из личного опыта. Мой жизненный опыт — мое главное богатство. В детстве у меня много чего не было — папы, подарков, комфортной постели, порой не было даже еды. Зато было много стыда, позора, ощущения обделенности, даже не материальной, а человеческой — из-за отношения к Оксане. Но пища съедается, игрушки ломаются, и что остается? Мне очень была нужна в детстве психологическая помощь, но ее не было... Поэтому вот уже одиннадцать лет я, заботясь о других семьях, которые находятся в трудных условиях, пытаюсь восстановить справедливость и… залечить свои раны.

— Наташа, это правда, что Оксане только недавно поставили правильный диагноз? Разве ее раньше не обследовали?

— Один диагноз был поставлен — детский церебральный паралич с рождения. А то, что у нее аутизм, выяснилось в возрасте 24 лет! Лет 10 назад мы возили Оксану во Францию на обследование. Для Оксаны и для всей семьи этот ее первый и единственный перелет в Париж сопровождался огромным стрессом. В принципе ездить с ней очень сложно. Но мы сейчас над этим работаем, так как для развития Оксаны важно выводить ее из зоны комфорта, чтобы она адаптировалась к реальной жизни. Например, для этого мы вместе два года подряд ездили в лагерь для особых детей «Юный нижегородец», где они наравне с обычными общаются, играют, отдыхают, при этом получают квалифицированную помощь психологов и врачей. Поначалу Оксана плакала каждый день. И бесконечно просилась домой. Мама тоже плакала, ругала меня, говорила, что это издевательство над Оксаной. Но я настояла, чтобы через год мы снова поехали в лагерь. Оксана, когда увидела, что мы куда-то собираемся, стала плакать. Мама сказала мне: «Ну зачем? Видишь, как она расстроилась!» Я ответила: «Поверь, она узнает, куда именно мы едем, и обрадуется». И правда, она увидела тот же самый автобус (хотя прошел год) и бросилась целовать-обнимать маму. Приехала как к себе домой, пошла в ту комнату, где жила, и спокойно уснула. И всю смену такая счастливая была, общительная, подходила к незнакомым людям, целовала их, обнимала. Многих пугают такие проявления радости или любви. (Грустно улыбается.) Сочувствию, пониманию и сопереживанию научила меня именно сестра, и никто другой.

— Она ведь у вас практически на руках выросла…

— Мне было шесть лет, когда родилась Оксана. Почти сразу мама перевезла нас на новую квартиру от бабушки и дедушки, с которыми мы жили раньше. Я прекрасно помню свое счастье, когда мы въехали в эту однокомнатную хрущевку. Из-за того, что квартира была такая маленькая, мы с сестрой спали прямо в прихожей. Но мне было шесть лет, и все это не имело для меня никакого значения. Я была так счастлива, что у нас с мамой есть свой угол... В родильном доме маме настоятельно советовали отказаться от ребенка. Убеждали: девочка никогда не будет ходить и вообще вырастет «овощем». Но у меня сильная мама, и она отвергла доводы медиков: «Оксана — моя дочь, и ухаживать за ней я буду сама». Маму не остановило даже то, что против нее буквально восстали родные. Ее муж, отец Оксаны, тут же поставил ультиматум: «Если ты возьмешь ребенка домой, я ухожу». И исполнил эту угрозу. Более того, бабушка с дедушкой, в чьей квартире мы все тогда жили, сказали маме: «Мы не сможем этого вынести. Мы уже пожилые люди. Давай расселяться». Я их ни в чем не виню: они замечательные, трудолюбивые, с высшим образованием, оба работали на автомобильном заводе, у них всегда было много друзей, и бабушка любила устроить для них застолье… Понятно, что им пришлось бы отказаться от привычного образа жизни.

Наталья Водянова с детьми Лукасом, Виктором и Невой. Лос-Анджелес. 2015 г.
«Мне сложно объяснять моим детям — как могла произойти такая ситуация в кафе. Ведь, благодаря моей работе, они часто сталкиваются с людьми с особенностями и видят к ним только позитивное отношение»

— То есть вы ни в чем бабушку с дедушкой не вините, хотя даже они, родные люди, не захотели принять эту ситуацию?

— Каждый человек живет в своей реальности, это определяет образ его мыслей и действий. Мы все делаем свой выбор. Кто-то — более простой, а кто-то идет по сложному пути. Мамины родители прошли войну. Дедушка уже после нашел в себе силы закончить университет с красным дипломом, и одновременно они растили и воспитывали троих детей. Я не представляю, как они все это вынесли. Поэтому, может быть, и понимаю дедушку с бабушкой. К рождению Оксаночки они уже столько перенесли тягот, что им нужно было наконец-то «выдохнуть». Чтобы понять логику человека, я всегда стараюсь войти в его положение, разобраться в этой его реальности. Дедушка с бабушкой и вправду были немолоды, и им многое оказалось бы не по силам… И потом, они же не выкинули мою маму на улицу. Разменяли квартиру, и мама получила отдельное жилье. Да, они не участвовали в жизни моей сестренки, но в моей жизни участвовали всецело.

— И фактически вы были единственной опорой для мамы и сестры…

— Я научилась готовить, стирать, убираться в квартире, кормить сестру, мыть ее… Как только возвращалась из школы — заступала на вахту, а маму отпускала на работу. Раньше мама трудилась на постоянной работе, но после рождения Оксаны ей пришлось уйти. Чем она только не занималась! Работала уборщицей, посудомойкой, стирала белье, а потом еще выходила в ночную смену на молочном комбинате. Это был адский труд — низкооплачиваемый и беспросветный. По мере того как сестра росла, проблемы только увеличивались. Оксана любила ходить гулять во двор. Понятно, она вела себя не как другие дети, что вызывало со стороны окружающих постоянные насмешки, осуждение. Никто не хотел играть с ней, находиться рядом. На сестру глазели как на что-то отвратительное, ужасное, показывали пальцем: «Что это она такая у вас большая, а ходить не умеет?!» Мне было больно и обидно. И я как могла защищала Оксану. Мы везде были нежеланными — гостями, соседями, друзьями… Я чувствовала себя очень одиноко, несмотря на огромную любовь, которую получала от мамы. Хотя мамина любовь — это самое главное для ребенка. Но все равно я тогда чувствовала себя изгоем. И меня это сделало сильным человеком. В каком-то смысле я и сейчас — изгой…

Наталья Водянова
«В детстве у меня много чего не было — комфортной постели, подарков, порой даже еды. И вот уже одиннадцать лет, заботясь о других семьях, я пытаюсь восстановить справедливость и... залечить свои раны»
Фото: Тимофей Колесников

— Почему?

— То, чем я занимаюсь, сложно измерить. Это не тот случай, когда находишь деньги на операцию больному ребенку, и можно как бы галочку поставить — вот еще одного человека спасли. Наша работа не имеет ясно выраженного итога, эффектного финала, понятного всем. Ведь многие до сих пор считают людей с особенностями развития неизлечимыми больными. Поэтому так важно, чтобы люди знали: это не болезнь, а состояние. Что, если помогать таким людям с детства, есть серьезная вероятность успешно адаптировать их в обществе. Мне больно осознавать, сколько времени упущено безвозвратно для Оксаны... Сейчас, если ребенок с похожим диагнозом в два-три года попадает к специалистам Фонда, он через год-два начинает говорить первые слова и в некоторых случаях даже начинает догонять обычных сверстников по развитию… Но на этом наша работа не заканчивается. Многочисленный штат специалистов нужен не на месяц или какой-то короткий срок, а постоянно. Необходимы огромные средства, если мы хотим заниматься с большим количеством детей и их родителями. Немодная, к сожалению, наша деятельность понятна только узкому кругу заинтересованных: родителям и специалистам, которые работают с такими детьми. Вот потому-то и легко циникам поплевывать в наш огород походя. Ну, мол, где эти дети, которых вы спасли? Вы занимаетесь этим особенным ребенком, а что потом? Работу он все равно себе не найдет и зачем все это нужно, зачем деньги тратить? Мол, надо помогать здоровым! Те, кто так говорят или думают, просто не берут в расчет, что у всех, абсолютно у каждого человека, не важно, в каком он состоянии находится, есть право на нормальную жизнь. Этим людям нужно общение, здоровая обстановка, адаптированная под их особенности, где они могут жить, а не существовать. Просветительская работа, которую мы ведем, во многом гораздо сложнее, чем даже профессиональная. Поэтому я иногда чувствую себя ­изгоем, Сизифом, толкающим в гору камень…

— А ваши дети общаются с Оксаной? Вы сами сказали — многие пугаются, даже взрослые…

— Да, она может подойти, прижаться. Незнакомых это иногда шокирует. Но Лукас не боится, стоит спокойно, понимает, что Оксана должна его узнать, привыкнуть, принюхаться, так сказать. Нева и Виктор тоже хорошо себя ведут. У них нет неприязни и брезгливости к Оксане, или, по крайней мере, они это не показывают. Сейчас из-за ситуации в кафе они очень расстроены, подавлены. Слушают, как я бесконечно разговариваю с мамой и отвечаю на вопросы журналистов. Ведь они знают, что Оксаночка сама по себе счастливая и спокойная, особенно с тех пор как мы открыли центр помощи для таких людей в Нижнем Новгороде. Единственное, что мне сложно объяснять моим детям — как такое могло произойти. Ведь, благодаря моей работе, они часто сталкиваются с людьми с особенностями и видят к ним только позитивное отношение. Детям сложно объяснить, что это может быть совсем по-другому. Например, мы с ними только что вернулись со Специальной Олимпиады в Лос-Анджелесе — это Олимпийские игры для людей с особенностями. Поехали болеть за российскую сборную. Я очень переживала, что детям будет скучно... Но, как же я их плохо знаю, оказывается! (Смеется.) Они не хотели, чтобы эта Олимпиада заканчивалась, так им понравилось! Со всеми передружились, играли с командами из разных стран, в соревнованиях участвовали. Даже я в футбол сыграла. Такую светлую неделю провели, вернулись, а тут такое… Я не стала им рассказывать, что вероятность таких случаев высока именно в России. Сказала, что не очень хорошие люди могут встретиться где угодно, что любой человек может совершить плохой или хороший поступок.

Наталья Водянова с сестрой Оксаной
«Оксана может подойти к незнакомому человеку, обнять. Многих пугают такие проявления радости или любви. Но должна сказать, что сочувствию, пониманию и сопереживанию меня научила именно сестра»
Фото: Тимон Афинский для Supernova!

— Неудивительно, что ваша мама так расстроилась. Теперь ее осуждают за несдержанность и за то, что вела себя неправильно с охранниками и сотрудниками кафе…

— Когда твоего ребенка, даже абсолютно здорового ни за что унижают, относятся к нему как к чему-то безобразному: «Фу-у! Уберите это отсюда!» — сдержаться, по-моему, очень трудно. У меня бы точно кровь забурлила, как не раз бывало еще в детстве. Но моя мама держала себя в руках, не бросалась на них и матом тоже не ругалась — у нас есть свидетели: охранник и няня. Они были рядом. Да, мама говорила на повышенных тонах, это правда, я ее хорошо знаю. Она стыдила этих людей, призывала по­думать, что они делают, зачем так поступают с Оксаной. Мы знаем родителей, которые таких детей вообще не выводят на улицу из-за негативного отношения со стороны окружающих. А мама не терпит всю эту несправедливость, могу только вообразить, как она была возмущена. Она привыкла бороться в жизни с этим непониманием. Моя мама не жертва. Она никогда ни на кого не надеялась и ни от кого ничего не ждала. Она не из слабых, и поэтому не бросила когда-то Оксану, и в этой ситуации с поникшей головой убраться восвояси тоже не смогла.

— Появилась информация в прессе, что ваша семья уже наняла адвоката. Вы все-таки хотели бы довести дело до суда?

— Нет, это неверная информация. Моя мама не нуждается в адвокатах. Ситуация абсолютно ясная. Если бы мама что-то скрывала от меня, недоговаривала, но разве она станет меня обманывать? Я ведь пишу свои посты в Интернете совершенно искренне и основываясь на ее словах. Мама все прекрасно понимает. Поэтому я в этом смысле спокойна. И мы не хотим портить жизнь сотрудникам этого кафе. Хозяйка приходила к маме и извинилась. Они нормально поговорили. Собираются забрать свое заявление, как сделала моя мама. Ей жалко, что это кафе хотят закрыть. Почему они должны заплатить за всех остальных, кто совершает такие же ошибки безнаказанно каждый день? Я не осуждаю маму, что, когда эта ситуация произошла, она решила искать защиты у общественности и даже общалась со СМИ. Почаще бы люди и родители, воспитывающие детей с особенностями, звонили бы журналистам при нарушении их прав.

— А какое наказание, на ваш взгляд, было бы справедливым для обидчиков Оксаны?

— Если бы виновных приговорили к одной неделе волонтерских работ в одном из наших лагерей для особенных детей. Я уверена, непонимание и брезгливость по отношению к людям с особенностями сменились бы на принятие их, симпатию и желание помогать.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Свистать всех наверх! Не упустите шанс отправиться в «Круиз Ретро FM» в Египет
Совсем скоро слушатели «Ретро FM» станут участниками фантастического путешествия за четыре моря на комфортабельном лайнере Astoria Grande в компании звёзд отечественной и зарубежной эстрады. Шанс отправиться в «Круиз Ретро FM» есть у каждого — благодаря эфирной суперигре, которая завершится 29 марта.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог