Леонид Каневский: «Дом там, где близкие!»

«Майор Томин» о жизни в России, Израиле, своей семье и творчестве.
10 Марта 2009
Фото: Юрий Феклистов

Восемнадцать лет назад, накануне своего 52-го дня рождения, Леонид Каневский — полюбившийся советскому народу «майор Томин», отдав знакомым ключи от своей московской квартиры, уехал жить и работать в Израиль. Тогда некоторые говорили: «Эмигрировал! Поехал искать лучшую жизнь»...

— Леонид Семенович, судя по тому, что вы отремонтировали свою квартиру на Садовом кольце, в вашей жизни начинается новый, теперь уже московский, этап? Решили окончательно перебраться обратно?

А как же Тель-Авив?

— А я никуда окончательно не уезжал! Ремонт мы здесь действительно сделали, но последние четыре года продолжаем жить «на чемоданах». Мотаемся не только между Москвой и Тель-Авивом, но и по стране — со съемочной группой программы «Следствие вели…» канала НТВ объездили весь бывший Советский Союз: Ереван, Ленинград, Минск... Поскольку стали все чаще бывать в России, нашу московскую квартиру сдавать перестали. Перевезли в нее кое-какие вещи и периодически здесь живем. Хотя «живем» — это громко сказано. Иногда просыпаемся с женой и несколько секунд лихорадочно соображаем, где сейчас находимся. А что касается возвращения, так вот что я вам скажу: мы ведь не в эмиграцию уезжали, как некоторым казалось. Мы просто переехали из Москвы в Тель- Авив, поскольку я поступил в труппу нового драматического театра «Гешер».

Поэтому и квартиру эту мы не продали, а сдали приятелю наших друзей, французскому адвокату. И пока он тут жил, мы, периодически приезжая в Москву, останавливались у друзей. Слава Богу, их у нас в Москве много.

— А чем вас так пленил израильский театр, вроде вы и здесь без работы не сидели?

— Что и говорить, решение работать в Израиле было чистой воды авантюрой. В 52 года сделать такой кульбит... Все друзья повторяли мне одно и то же: «Сумасшедший, зачем ты едешь? У тебя же все хорошо!» Действительно, семья моя не голодала, не мучилась от плохой жизни. Я постоянно снимался и концертировал, у меня был заключен контракт со шведской театральной школой в городе Мальмё — давал там мастер-классы.

Одним словом, грех жаловаться. Но получилось вот что: в конце 80-х мой друг, режиссер Женя Арье, носился с идеей создания русскоязычного театра в Израиле, собирал труппу и однажды пригласил меня. В 90-м году мы повезли в Израиль концерт — хотели посмотреть, нужен ли там русский театр, — играли отрывки из спектаклей. Был Миша Козаков, Валя Никулин, я, мой большой друг, ныне уже покойный, Гриша Лямпе да еще молодые артисты Театра имени Маяковского. Две недели — битком набитые залы и совершенный восторг зрителей, истосковавшихся по русскому театру. Там же, как говорил Володя Высоцкий, на четверть наш народ. В Москве в то криминальное время театры пустовали. Люди вечерами лишний раз боялись на улицу выйти. То и дело что-нибудь случалось. Помню, как, прежде чем идти играть спектакль, я встречал дочку из Дома пионеров и отвозил домой…

В общем, после тех наших победоносных гастролей стало ясно: театр здесь нужен. И я решил: ну хорошо, февраль, март — я в Швеции, а 1 мая еду в Израиль. Поскольку у меня 2-го день рождения, я задумал именно с этого дня как бы начать новую жизнь. Был такой спортивный интерес.

— Легко ее начинать-то в 52 года?

— Самым сложным оказался язык. Все это фигня, когда кто-то из артистов говорит: вот приехал и через пару месяцев уже свободно изъяснялся на иврите. Если честно, иврит выучила одна Ира Селезнева. А все остальные, и я в том числе, объясняются на бытовом уровне. И дело тут не в памяти, а в том, что это совершенно неизвестная нам языковая структура. Ничего похожего ни на русский, ни на английский, ни на французский. Незнакомо все! И никаких ассоциаций. Самое смешное, что, когда я более-менее освоил иврит, совершенно забыл английский, хотя до этого довольно прилично знал его.

«В эмиграцию мы никогда не уезжали. Просто переехали из Москвы в Тель-Авив. Поэтому эту московскую квартиру не продали, а сдали»
«В эмиграцию мы никогда не уезжали. Просто переехали из Москвы в Тель-Авив. Поэтому эту московскую квартиру не продали, а сдали»
Фото: Юрий Феклистов

До сих пор, приезжая в Америку или в Европу, день-два хожу вспоминаю английские слова.

— А как вы иврит учили — ходили на курсы, над учебниками корпели?

— Первый год вообще страшно было. На то, чтобы сидеть и долбить, времени не было. Конечно, мы и на курсы походили, но мало — некогда было, поскольку полным ходом шли репетиции в театре. Первый спектакль «Дело Дрейфуса» выпустили по-русски, поиграли чуть-чуть и поняли: это несерьезно и как-то странно — здесь жить и работать, а играть на чужом для местных жителей языке. На нас просто перестали бы ходить. Вот и пришлось где-то через полгода всем нам нырнуть с головой в иврит. Бумажками со словами были обвешаны все стены в нашей квартире, они лежали в каждом моем кармане — повсюду!

И так весь год. Нервы страшные! Боялся и текст забыть во время спектакля, и того, что партнер не скажет вдруг свою реплику, а я, не поняв этого, «авторитетно» ему отвечу.

— А ваша жена и дочь в новой жизни быстро освоились?

— Наташка, дочка, очень быстро. Ей тогда всего 13 лет было, и с ней никаких особых проблем не возникло. Нам повезло — знакомые подсказали хорошую школу, она начала учиться, ходить на какие-то дополнительные занятия, кружки, обзавелась друзьями и вскоре уже говорила на иврите очень даже прилично, даже помогала мне учить тексты. Анна тоже легко адаптировалась в Тель-Авиве. Поскольку она очень хорошо знает английский, то сразу устроилась на работу менеджером в какую-то швейцарскую фирму по торговле металлами, тогда это было модно.

И параллельно учила иврит. Она же по профессии филолог, окончила киевский университет. Когда жили в Москве, работала в театральной библиотеке, редактором. Это сейчас она ездит со мной в качестве моего душеприказчика и помощника, и жены разумеется, а раньше все время работала самостоятельно.

— С насиженного места взрослым людям нелегко срываться. Анна, муж с трудом уговорил вас перебраться из Москвы в Тель-Авив или его слово в семье закон?

Анна: Вообще-то мы все решаем сообща. Нет такого, чтобы кто-то из нас категорически заявил: сделаем так-то — и точка! Когда встал вопрос о переезде, я практически не раздумывала, потому что понимала: главное для Лени — театр, а зрители тогда в Москве в театры вообще не ходили.

По сути, мы переехали именно в театр, крутились там с утра до ночи. В шутку нас, членов актерских семей, так даже иногда и называли — семья Гешер. Леня работал очень много: репетиции, спектакли, снова репетиции… Несколько лет подряд они играли порядка 25 представлений в месяц. Домой приходил очень поздно, там ведь спектакли не в 19.00 начинаются, как здесь, в Москве, а в 20.30. Я говорила: «Леня, ничего в нашей жизни не изменилось. Только время начала твоей работы». Леня так сразу лечь и уснуть не может, после спектакля долго приходит в себя. В Тель-Авиве у нас балкон замечательный, в любое время года выходим, садимся за столик — вино, сыр и разговоры, иногда до утра. Леня обожает цветы, у нас весь балкон в буйной растительности.

— То есть трудностей никаких?

«Сколько себя помню, я все время решал квартирный вопрос. У государства ничего не просил и, соответственно, не получал — ничего и никогда. Для того чтобы оплатить этот кооператив, пришлось потуже затянуть пояс»
«Сколько себя помню, я все время решал квартирный вопрос. У государства ничего не просил и, соответственно, не получал — ничего и никогда. Для того чтобы оплатить этот кооператив, пришлось потуже затянуть пояс»
Фото: Юрий Феклистов

Квартиру хорошую вам сразу дали?

Леонид: Кто дал? Где вы такое слово нашли? Где это дают, расскажите мне? Когда ты приезжаешь работать из Москвы в Сыктывкар, то можно, наверное, рассчитывать на это. А в любом другом месте ее приходится покупать или снимать. Когда мы приехали, сняли сначала маленькую трехкомнатную квартиру, а потом пересняли побольше — в том же доме, только ниже этажом. Там мы и сейчас живем.

— Ну а тоски по друзьям-приятелям не было? Все-таки чужая страна, все вокруг говорят на сложном языке — вакуум!

— По друзьям скучал, но вакуума не было. Потому что в Израиле живут люди настолько контактно-общительные, что в первое время нельзя было спокойно по улице пройти, все подходили и спрашивали: «Какие-то проблемы, надо чем-то помочь?» И, заметьте, это не русскоязычные подходили, а местные, израильтяне. Это сейчас они все пожестче стали и не так активно раскрывают объятия, потому что к ним со всего света приехали порядка миллиона человек.

— Почему-то частенько бывает так: переезд в другую страну разбивает пару — люди не выдерживают стресса и предпочитают разбежаться. Вашей семье развод никогда не угрожал?

— По-моему, нет. Мы как здесь жили, так и там. Ничего глобально не изменилось. Мы странная пара — никогда не ссорились, ни разу в жизни.

Нет, спорим, конечно, но скандалов не было. И все потому, что Аня всегда очень умело выходит из спорной ситуации. Жена у меня очень мудрая. Я — взрывной, завожусь с пол-оборота, постоянно пытаюсь что-то доказывать. И когда Анна чувствует, что еще чуть-чуть и конфликтной ситуации не избежать, она просто замолкает. Причем не нарочито, с поджатыми губами, а по-мудрому — спокойно, не надуваясь. Я постепенно перегораю и в результате понимаю, что права-то была она. Вот вам пример. Говорю жене: «Что такое, почему мы не общаемся с этим человеком, он же замечательный?» Она говорит: «Я в этом не уверена». Я завожусь: «Это почему же?!» Она — мягко в ответ: «Давай попозже вернемся к этому разговору». Через какое-то время вижу: права! Жена у меня, как лакмусовая бумажка, — женская интуиция на высшем уровне.

— Анна, ну а как же долгие разлуки? Артисты ведь никогда дома не сидят, все время у них то гастроли, то съемки. Вы никогда не обижались на частое отсутствие мужа? Не ревновали?

Анна: Мы с Леней оба очень ревнивы. Но какой у меня был выход? Или принимать жизнь как есть и отключать в себе эти ревностные стоп-сигналы, или своими придирками и выяснениями превратить семейную жизнь в ад. У нас есть золотое правило — отовсюду и при любых условиях друг другу звонить. Это сейчас проще — есть мобильные телефоны, эсэмэски. А раньше было сложнее. Звонит мне Леня домой, а я вышла. Он от этого просто в ярость впадал. А иногда я ему звонила в гостиницу — его нет. Но он знал, что я все равно найду его где угодно. Этому я от мамы научилась. Папа шутил: «Наша мама меня и в Кремле найдет». (Анна Ефимовна — дочь народного артиста Ефима Березина — знаменитого Штепселя из эстрадного дуэта «Тарапунька и Штепсель».

«Мы с Леней оба очень ревнивы. Но какой у меня был выход? Или принимать жизнь такой как есть и отключать в себе все эти ревностные стоп-сигналы, или своими придирками превратить семейную жизнь в ад»
«Мы с Леней оба очень ревнивы. Но какой у меня был выход? Или принимать жизнь такой как есть и отключать в себе все эти ревностные стоп-сигналы, или своими придирками превратить семейную жизнь в ад»
Фото: Юрий Феклистов

— Прим. ред.) Леня тоже говорит: «Аня меня и под землей отыщет». Так и есть. Я звонила телефонисткам, знакомым, кому угодно — и просила разыскать Каневского. Мне надо быть уверенной, что с ним все в порядке. Услышу его голос — и все, совершенно спокойна, понимаю: такая у мужа работа... И потом, как ни крути, но разлуки укрепляют семьи. Меня подруги спрашивают: «Как ты живешь, когда он уезжает? Вечерами одна…» Да нормально живу! Я думаю, что это идет от моего воспитания. В моей семье отъезды папы месяца на три воспринимались как обычное дело. Просто в какой-то момент мама говорила: «Все, я соскучилась» — и улетала к нему, а мы с братом оставались с бабушкой... Признаться, иногда даже хорошо, когда выпадают свободные вечера и у меня есть время заниматься своими женскими делами.

Я думаю, значительно хуже, когда муж каждый вечер приходит домой в одно и то же время и сидит, пока не уснет, перед телевизором.

Леонид: Знаете, куда и на сколько я ни летал бы, самое главное то, что я всегда очень хотел вернуться обратно. Знал, что дома меня ждут, а это очень важно для любого мужчины. Я вообще человек домашний. Гулящий, но любящий возвращаться домой. Жена у меня — хозяйка замечательная. Дома — комфорт, порядок, чистота. Вроде правильно говорят: без расставания не было бы встреч. Но иногда расставания приводят к окончательному разрыву, как было у некоторых моих коллег. Из-за ревности, обид, недопонимания… А у нас с Аней такого никогда не было. И в этом, безусловно, заслуга жены, если бы не она, мы бы не прожили 34 года вместе.

— Леонид Семенович, а дату свадьбы помните?

— Еще как помню — 29 марта.

Анна: Удивительно, что Леня помнит даже больше, чем я.

И то, сколько лет мы вместе, и нашу первую встречу в деталях. И ко всему этому относится как-то очень трогательно. Любит делать какие-то сюрпризы, цветы дарит. Четыре года назад, на жемчужную свадьбу, подарил мне очень красивое кольцо с крупным жемчугом. Или вдруг предлагает: «А не смыться ли нам вдвоем на выходные в какое-нибудь интересное местечко?» Мы любим путешествовать, либо с друзьями, либо вдвоем. У нас почему-то так выходит, что все праздники отмечаем в большой компании, никак уединиться не получается. В прошлом году очень смешно вышло.

Решили отметить годовщину свадьбы в Израиле и начали спрашивать друзей, куда лучше поехать. Они сказали, что, вот, кажется, один человек ездил на озеро Кенерет и там все замечательно — гостиница чудесная, с джакузи, камин. Туда-то мы и отправились. Думали, устроим себе романтический вечер: ванна, шампанское... Приехали, а оказалось, что в отеле том крошечные номера, в джакузи вода остывает еще до того, как наполнится, телевизор жутко орет, и тише его сделать нельзя. В общем, полная катастрофа. Мы собрали вещи, вернулись домой, позвонили друзьям и сказали: «Приходите к нам, посидим».

— Одним словом, живете весело?

Анна: Как-то от одного знакомого я услышала жуткую фразу: «Вот, скоро дети вырастут, уйдут из дома, и что мы тогда будем с женой делать?»

Я подумала: «Боже мой, какой ужас! Пока их соединяют дети, а что будет потом — окажется, что они совершенно чужие люди?!» Нет, нам с Леней не бывает скучно вдвоем. Нам все время есть о чем поговорить, что обсудить или... помолчать.

Наташа: Я когда смотрю на родителей, просто поражаюсь. Это идеальная пара, они действительно никогда не ссорятся. Такие отношения — чистые, открытые, дружеские — редко встречаются. Самое поразительное то, что так у нас из поколения в поколение идет: бабушки и дедушки по отцовской и материнской линии, прабабушки и прадедушки — все всю жизнь вместе. Ни ссор, ни разводов... Когда я была маленькой, мне казалось, что только так и должно быть. Помню свое первое потрясение, когда узнала, что родители некоторых моих подруг в разводе, что у девчонок есть отчимы.

«Первый год было страшно. Пришлось нырнуть с головой в этот иврит. Бумажками со словами были обвешаны все стены в нашей квартире»
«Первый год было страшно. Пришлось нырнуть с головой в этот иврит. Бумажками со словами были обвешаны все стены в нашей квартире»
Фото: Юрий Феклистов

Никак не могла взять в толк — как это? С одной стороны, такая семейная идиллия — это здорово. Но с другой — пугает. У меня настолько высокие требования к избраннику, что замуж страшно выходить. А если ошибусь?

— Может, стоит с родителями советоваться по этому поводу?

— Они никогда не вмешиваются в мою жизнь. Я сама вижу, нравится им мой молодой человек или нет. Но они молчат, а я пристаю: «Мама, он тебе не нравится?» — «Я этого не говорила». — «Я же вижу». — «Нет, я такого не говорила». Они будут терпеть, но молчать. Родители меня никогда не воспитывали. В том смысле, что не читали нотаций и не давали ценных указаний. Всегда относились ко мне как к взрослой. Сколько себя помню, никогда не было скидок на возраст: дескать, ты же маленькая, не поймешь — всегда пытались объяснить любую ситуацию.

Еще до нашего отъезда, пока мы жили в Москве, конечно, контролировали меня: куда пошла? когда вернешься? Боялись меня отпускать даже в соседний дом. А как переехала в Израиль, их будто загипнотизировали. Их друзья, которые в Тель-Авиве давно живут, сказали, что здесь не страшно, не опасно, и у них что-то изменилось в сознании — совершенно перестали меня контролировать. Осталась только договоренность, что если я поздно возвращаюсь, то непременно звоню и сообщаю об этом. Думаю, именно так и надо воспитывать детей. Мы когда только переехали, я попала в школу, где требования к математике были очень высокими. А этот предмет мне трудно давался. Но родители вообще никогда меня за это не пилили. Спокойно расписывались в дневнике за двойки и ухом не вели.

Понимали, что растет творческая натура, ну что с нее взять? К тому же помочь мне они никак не могли — я же училась на иврите. Как-то на родительском собрании наш бедный математик, который не понимал, как у ребенка может быть настолько низкий уровень знания предмета, пожаловался на меня маме. И она ему сказала: «Извините, девочка пошла не в папу, а в меня». А папа мой школу окончил с единственной четверкой, практически с золотой медалью.

— Вы до сих пор живете все вместе?

Наташа: В Израиле есть здоровая привычка: окончив институт, дети сразу переезжают от родителей. Я тоже так сделала. Получила диплом тель-авивского университета, начала работать театральным художником и сразу сняла вместе с подружками квартиру.

Из-за этого наши отношения с мамой и папой стали... еще лучше и крепче. Я люблю советоваться с ними по поводу своей работы. Они, конечно, не совсем объективны, но тем не менее всегда подсказывают что-то интересное. Мы каждый день созваниваемся и все друг про друга знаем.

Леонид: А как же может быть иначе?! Надо отдать должное Ане, она очень толково воспитала нашу дочь. Никогда в жизни я не слышал от Наташки: «Хочу!», «Купи!», «Дай!» — даже когда она была совсем маленькой. Удивляюсь, когда вижу такого рода истерики у детей. Вот и недавно, когда мы втроем все чаще по работе стали приезжать в Москву, на семейном совете решили, что надо бы влезть в долги, но купить Наташке здесь отдельную Она сначала отказывалась от моей помощи, хотела сама.

«Мы странная семья — никогда не ссорились. Ни разу в жизни. И все потому, что жена всегда очень умело выходит из спорных ситуаций»
«Мы странная семья — никогда не ссорились. Ни разу в жизни. И все потому, что жена всегда очень умело выходит из спорных ситуаций»
Фото: Юрий Феклистов

Я ей сказал: «Ничего, пока папа зарабатывает и может помочь — бери». Теперь она живет по соседству, но очень часто забегает к нам и даже не все свои вещи перетащила.

— А с долгами, значит, папа расплачивается?

— Ну да, что здесь такого? Наташа по возможности участвует в процессе. Сколько себя помню, я все время решал квартирный вопрос. У государства ничего не просил и, соответственно, не получал — ничего и никогда. Вот по поводу других ходил много — кому-то телефон провести, кому-то жилье получить, с армией решить вопрос… А вот по поводу себя не приходилось — стеснялся. Как-то раз летел в самолете с одним важным человеком — помощником члена правительства, и он, узнав меня, сказал: «Мы с моим шефом недавно смотрели вашу программу, и разговор зашел о вас — а вот Каневский никогда к нам не приходил, ничего не просил, что ж такое-то?»

Представляете, они фиксировали, кто приходил и что просил! Нет, я действительно не обращался, как-то своими силами обошелся. Я в Москве с 17 лет, то есть практически москвич, хотя родился в Киеве. Сначала снимал углы в чужих квартирах, потом жил в общежитии Театра на Малой Бронной, и в какой-то момент очень сильно захотелось иметь свой угол. Вот тогда, в 69-м году, я и попал в этот кооператив — купил однокомнатную квартиру. Пришлось потуже затянуть пояс — с финансами было очень сложно. Я тогда еще не снимался в «Знатоках», но была уже «Бриллиантовая рука». Работал в Театре на Бронной и во время отпуска ездил в концертные поездки на копеечные заработки, но тем не менее постепенно отдавал долги… Дом у нас был потрясающий, веселый.

Здесь жили все: Слава Шалевич, Вертинские — Настя и Маша, Аркадий Арканов, Алла Демидова, Валя Толкунова… В первый год, когда мы все сюда заехали, дом просто шатался — мы беспрерывно ходили друг к другу в гости. Здесь, на углу Малой Дмитровки и Садового, был милицейский пост, так вот однажды меня остановил дежурный и говорит: «Какой у вас интересный дом, к полуночи свет во всей округе гаснет и только в вашем доме все окна зажигаются». Мы же только к ночи возвращались — и начиналось веселье. Двери не закрывались — все друг друга знали. Тут у нас Наташка родилась в 77-м. И когда Марк Захаров получил квартиру в другом доме, я просто переехал из однокомнатной квартиры в его трехкомнатную.

— У вас две квартиры — в Москве и в Тель-Авиве, живете то там, то здесь.

Скажите, а когда вы говорите «я еду домой», что имеете в виду?

— Дом там, где близкие. Даже если нахожусь на съемках в другом городе и иду в гостиницу, где меня ждет жена, я так и говорю: «Пошел домой».

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Хочу похудеть, но заедаю стресс
Как справиться с лишним весом, когда все идет наперекосяк



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог