Кирилл Андреев: «Между нами с сыном особая связь»

«Когда меня повезли в операционную, ко мне бросилась Лола и как оберег положила на грудь фото Кирюшки…»
Инна Фомина
|
26 Апреля 2010
С сыном Кирюшей
С сыном Кирюшей
Фото: Елена Сухова

Солист группы «Иванушки International» на судьбу не жалуется, даже считает себя везунчиком. А все трагические события своей жизни принимает как предупреждения: «Бог ведь не наказывает, Он предупреждает...»

– Иногда мне снится Игорь Сорин — молодой, яркий, немного странный. Такой, каким он и был. Просыпаюсь и понимаю — Игорька давно нет… Когда в сентябре 1998 года мне сообщили, что он погиб, я был в гостях у Рыжего (Андрея Григорьева-­Аполлонова. — Прим.

ред.). Мы смотрели по видео какую-то американскую комедию и страшно смеялись. И вдруг звонок от нашего администратора. Я взял трубку. Мне сказали, что Игорь упал из окна собственной квартиры, с 6-го этажа, — всего несколько слов, но каждое полоснуло по сердцу так, что я даже не сразу смог повторить их Андрею. А когда рассказал, что случилось, мы с ним молча пошли на кухню, налили по 50 граммов водки, выпили и не смогли сдержать слез. Да, Игорь уже полгода как не работал в «Иванушках», но ведь он оставался нашим близким другом. В этой истории до сих пор много темных мест: кто-то уверяет, что смерть Сорина — роковая случайность, кто-то считает, что это самоубийство человека, увлекшегося восточной философией… Игорь был одаренным, но очень сложным человеком, он не хотел приспосабливаться.

14 лет назад  участником группы стал Олег Яковлев («Иванушки International» со своим продюсером Игорем Матвиенко. Февраль 2010 г.)
14 лет назад участником группы стал Олег Яковлев («Иванушки International» со своим продюсером Игорем Матвиенко. Февраль 2010 г.)
Фото: Елена Сухова

Из группы ушел резко, полагаясь только на свои эмоции, не подготовив никакого «плацдарма». Помню, как уговаривал его Андрей: «Не спеши, подожди хотя бы записи сольного альбома — тебе же никто не мешает им заниматься, зачем уходить в пустоту, оставайся». Но Игорь не признавал компромиссов, не хотел ждать… С момента его смерти прошло больше десяти лет, а я все не могу смириться с его гибелью, такой страшной и нелепой. Когда девять лет назад попал в «Склиф» с тяжелым сотрясением мозга, то в первую же ночь мне приснился Игорь. Так ясно, так четко… Мне снилось: «Иванушки» выступают в большом зале, но уже без Сорина. Зрители нам аплодируют, и вдруг я замечаю Игоря, который стоит в глубине, прислонившись к стене, и внимательно нас слушает. Я так обрадовался, увидев его, кричу: «Поднимайся к нам, споем вместе «Снегирей»!»

А он качает головой — мол, не пойду. Глазами показывает мне на свою незажженную сигарету, как бы просит прикурить. Я подхожу к нему, достаю зажигалку... и меня отбрасывает от Сорина, я просыпаюсь, как будто от удара. В тот момент я был на грани жизни и смерти, а Игорь словно дал мне знак: «Не возьму тебя с собой, живи…»

День 6 апреля 2001 года вообще перевернул мою жизнь — отмечал 30-летие, а оказался в больнице с проломленной головой. Неприятно вспоминать ту историю, но из песни слова не выкинешь… Мы праздновали в ресторане. Как часто бывает с юбилярами, за весь вечер я не присел к столу — занимался гостями. Расслабиться удалось далеко за полночь, я и решил: «Вот, наконец, как следует и выпью за свое здоровье». А под влиянием алкоголя я становлюсь резким и вспыльчивым.

Неудивительно, что из-за пустяка зацепился с каким-то дядькой. Это был знакомый одного из моих гостей, бизнесмен. Слово за слово, да на повышенных тонах, «поговорить как мужчины» мы вышли на улицу. Он грубил, я взял своего обидчика за грудки, а это заметил его телохранитель, сидевший в машине. Не стал вникать в ситуацию, выскочил из авто, подбежал и со всей силы врезал мне в челюсть. Я упал, да так неудачно, что затылком ударился о чугунный столб ограждения автостоянки. И все, дальше ничего не помню. Жена Лола вызвала «скорую», которая и отвезла меня в институт Склифосовского… Только там я пришел в сознание. Врачи диагностировали сотрясение головного мозга и огромную гематому, но поначалу обнадежили, что операции удастся избежать. Все пошло по другому сценарию, худшему для меня.

Мне не помогали ни капельницы, ни лекарства. Лола и моя мама каждый час меняли на моем лбу холодные повязки, но головная боль не проходила, а, напротив, становилась все ужаснее. От невыносимых страданий я впадал в беспамятство, бредил. Не мог есть — похудел на десять килограммов, меня безумно раздражал любой звук, мучил дневной свет. И так продолжалось целый месяц. Стало ясно, что без хирургического вмешательства не обойтись. Когда врачи сказали, что мне предстоит, я запаниковал. Гарантий, что вернусь к нормальной, полноценной жизни, смогу работать, мне никто не давал. А что станет с моей семьей, с сыном Кириллом, которому всего пять месяцев, если операция будет неудачной?! Но выбора врачи мне не оставили. Помню, как меня на каталке уже повезли в операционную, и вдруг ко мне бросилась Лола и как оберег положила мне на грудь фотографию Кирюшки.

С новорожденным Кирюшей и женой Лолой. Весна 2001 г.
С новорожденным Кирюшей и женой Лолой. Весна 2001 г.
Фото: Елена Сухова

Чтобы я помнил, ради кого должен выжить… Трехчасовая операция прошла успешно. Однако когда я вернусь на сцену, да и вернусь ли в принципе, врачи поначалу сказать не могли. Ведь жизнь музыканта — это перелеты, смена часовых поясов, нерегулярное питание, не всегда удобные гостиницы, громкие звуки динамиков, яркий свет софитов. Короче говоря, не санаторий… Три месяца я не выступал, восстанавливался. Гулял в парке с ребенком, ходил в бассейн. Плавание буквально поставило меня на ноги. В юности я серьезно им занимался, был кандидатом в мастера спорта. И решил, что привычная физическая нагрузка пойдет мне на пользу. Первый раз проплыл сто метров и еле вылез из бассейна — с непривычки задыхался, устал так, как будто десять километров отпахал. На следующий день одолел уже двести метров, потом триста.

А через пару недель легко плавал километр. Тогда и о возвращении к концертной деятельности задумался. Когда вновь вышел на сцену, увидел сотни зрителей в зале, услышал аплодисменты, понял — как же мне этого не хватало! Так расчувствовался, что даже прослезился… Кстати, на тот концерт сначала думал выйти в темных очках, как прописали врачи (они опасались, что яркий свет софитов может спровоцировать приступ). Но что-то подсказало: не надо бояться, все будет хорошо. И не ошибся. А дальше поехало­-полетело: город за городом, концерт за концертом. И вот так уже девять лет.

— Кирилл, в прессе периодически возникают сенсационные сообщения, что вы уходите из «Иванушек». И что две гримерки, оговоренные в райдере группы, не случайны — одна для вас, другая для Андрея и Олега.

Мол, в одной комнате повзрослевшие «Иванушки» уже не могут находиться…

— Да, мы не можем ужиться, потому что смертельно друг друга ненавидим. (Смеется.) На самом деле две комнаты мы просим только потому, что я не выношу табачного дыма, а ребята любят посмолить. Ругаю их: поберегите здоровье, а они еще издеваются, говорят: «Отстань, физрук!» Что касается слухов о моем уходе, то, возможно, они возникают из-за того, что параллельно с работой в «Иванушках» я занимаюсь сольной карьерой. Наш продюсер Игорь Матвиенко никогда не ограничивал этого моего стремления. А журналисты сделали поспешный вывод: «Иванушки» рассорились. На самом деле у нас в группе полное взаимопонимание. Поверьте — абсолютно чужие люди не могут на гастролях 24 часа подряд быть рядом: на сцене, в самолете, в гримерке, за обедом, за ужином.

А мы держимся вместе уже 15 лет — осенью большим концертом отметим юбилей! С Андреем, Олегом и Игорем Матвиенко мы и друзья, и партнеры. А с Рыжим еще и соседи — живем неподалеку. Точнее, мы одна семья, что для шоу-­бизнеса редкое везение. А ведь поначалу «Иванушки» казались всем — кроме Матвиенко и нас — абсолютно неперспективным делом. Игорь написал четыре песни. Мы их исполняли — я, Рыжий и Сорин. Но успеха не было. Мы долго искали себе имя — предлагались и «Карандаши», и «Подсолнухи», пока автор песни «Два бездонных океана глаз» Герман Витке не назвал нас «Иванушками». А потом Матвиенко добавил слово «International». Однако популярности это нам не прибавило. Мы давали бесплатные концерты в школах, о появлении на телеэкране могли лишь мечтать, а гонораров хватало только на еду и одежду.

Черная полоса растянулась на два года. Проект был на грани закрытия — Матвиенко ведь не мог бесконечно вкладывать деньги в убыточную группу. Игорь предпринял последний рывок — решил сделать клип на песню «Тучи». Снимали мы в пригороде Питера, у бетонной дамбы. Нам тогда не верилось, что получится какая-то красивая, неземная история. Но когда клип вышел на экраны, мы, что называется, проснулись знаменитыми. Начался бум «Иванушек». Мы работали по три концерта в день, а в новогоднюю ночь — до десяти выступлений! Сейчас, из-за последствий кризиса, концертов у нас, как у всех музыкантов, меньше. Но я верю, что мы в том же составе — я, Андрей, Олег — отметим и 20-летие группы. Кстати, когда в 1996 году в группе появился Яковлев, нам с Андреем сразу понравился новичок — Олег оказался хорошим парнем.

«Мы были в шоке, несколько дней прошли в страшном напряжении. В минуту отчаяния жена разрыдалась: «Может, зря мы назвали cына Кириллом?!»
«Мы были в шоке, несколько дней прошли в страшном напряжении. В минуту отчаяния жена разрыдалась: «Может, зря мы назвали cына Кириллом?!»
Фото: Елена Сухова

А вот публика в зале при его появлении в знак протеста поначалу скандировала: «Игорь! Сорин!» Все это время Олег чувствовал себя ужасно неуютно. Но постепенно его перестали воспринимать как замену Игоря и признали в нем полноправного «Иванушку». Теперь он такой же «старик», как и мы с Андреем.

Вот сказал и подумал: слово «старик» к нам пока не подходит. Мне исполнилось 39 лет, а выгляжу я максимум лет на 30. Каждый день качаю пресс и плаваю по 12 километров в неделю. Горжусь этим — не всякий мастер спорта столько одолеет. Уезжая на гастроли, первым делом кладу в чемодан плавки и очки, потому что в любом городе перед концертом или после него стараюсь совершить заплыв. Конечно, о той травме не забываю — раз в полгода прохожу диспансеризацию, делаю томограмму сосудов мозга.

Чувствую себя неплохо, просто слежу за здоровьем.

— А имел ли тот трагический случай на юбилее какие-то юридические последствия?

— Нет, ведь я сам был виноват в случившемся. Поэтому ни на кого в суд не подавал. Все, что тогда произошло, — просто нелепая случайность. Я выпил больше, чем надо, охранник резче, чем надо, среагировал, и вот результат. Но зла ни на кого не держу. Потом даже встречался с этим бизнесменом — он сам мне позвонил. Посидели, попили чаю, он извинился, рассказал, что сразу уволил того охранника… Гораздо важнее, какие выводы сделал я. То испытание было самым трудным в моей жизни, но я благодарю Господа, что Он мне его послал.

— Благодарите за жуткую травму?

— Нет, за то, что Он вовремя меня предупредил.

Ведь Бог не наказывает, Он предупреждает. Именно после того случая, словно заново родившись, я повзрослел. Понял, как хрупка жизнь и что нельзя тратить ее на пустяки вроде выпивки.

— А у вас были серьезные проблемы с алкоголем?

— Ну в общепринятом смысле, наверное, нет. Много я никогда не пил. Просто на гастролях после концерта принимающая сторона всегда «накрывает поляну». И получается, хоть и понемногу, но пьешь каждый день. Здоровья это не прибавляет. До травмы я об этом как-то не задумывался, да и спортивная закалка помогала всегда оставаться в форме.

Бывало, давление поднимется или сердце заколотится, Лола мне говорила: «Вот. Это из-за твоего вчерашнего возлияния». Но я отмахивался. А после операции мой доктор сказал: «Спиртного — ни-ни». И я легко завязал — как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Помню, после моего возвращения на сцену Рыжий предложил: «Киря, давай-­ка выпьем за твое выздоровление!» А я ему: «Вы пейте, а я с вами чокнусь минералкой». Раньше предпочитал оторваться в ночном клубе, с громкой музыкой, а теперь больше люблю побыть с семьей, отдохнуть на природе. По-другому взглянул и на свое окружение: какие-­то «друзья», пока я был в больнице, поспешили меня забыть, как будто уже списали, а кто­-то, наоборот, поддержал, подставил плечо. И еще я понял, как мне повезло с женой. Когда случилось несчастье, Лола, разрываясь между мной и грудным ребенком, ни разу не показала, как ей тяжело.

«Я увидел сногсшибательно красивую девушку в алом платье со шлейфом. Подошел и представился… Вовой»
«Я увидел сногсшибательно красивую девушку в алом платье со шлейфом. Подошел и представился… Вовой»
Фото: Елена Сухова

Только шутила: «У меня два сыночка, одному надо по часам таблетки давать, другому памперсы менять». Когда сын родился, нам не пришлось ломать голову, выбирая имя малышу, — Кирюха же вылитый я. И действительно, между нами существует особая связь. Лола рассказывала: когда мне было особенно тяжело в больнице, то и малыш тоже хандрил — днем капризничал, всю ночь ворочался без сна. У него начался сильнейший дерматит — все его тельце вдруг покрылось страшной коркой. Врачи разводили руками: «Это может быть на всю жизнь». Но стоило мне вернуться домой, взять Киру на руки, поговорить с ним, как ему стало лучше, а вскоре мы и вовсе забыли об этой напасти. Врачи удивлялись: «Прямо чудо какое-то!» Но тут новая беда. Сын упал с кровати и ударился головой, его забрали в больницу.

Мы были в шоке, несколько дней прошли в страшном напряжении. В минуту отчаяния Лола разрыдалась: «Может, зря мы его назвали Кириллом?!» Слава Богу, травма ребенка оказалась несерьезной. И больше мы ни разу не пожалели, что он мой тезка.

— Как Лола появилась в вашей жизни?

— Судьба подарила мне ее на Новый год. Скажу честно, до Лолы я не чувствовал себя обделенным женским вниманием. Все было: фанатки на гастролях в гостиницу через окна лезли. Однажды — не помню уж, какой это город был, — заказал ужин в номер. Через десять минут заходит девица, как и положено, в униформе, на подносе — мой ужин, но как-то странно себя ведет, нервничает и по сторонам глазами стреляет. Наконец, призналась, что она — моя фанатка, просто договорилась с настоящей горничной, чтобы попасть в мой номер.

Кино да и только. Вела девушка себя тихо, поэтому я дал ей автограф и не стал поднимать скандал... А 31 декабря 1998 года все в моей жизни изменилось. Я приехал в одну компанию, до этого мы уже отработали несколько концертов, я подустал. И вдруг вижу — сногcшибательно красивая девушка в алом платье со шлейфом, обалденная фигура (Лола работала инструктором по аэробике). Я встрепенулся, решил познакомиться. Подошел и представился… Вовой. Думал, все равно она меня узнает. Но, как потом оказалось, из «Иванушек» девушка помнила в лицо только Рыжего! Спокойно так ответила: «Очень приятно, я — Лола» — и отошла. Я немного стушевался, но виду не подал, подкатил к ней еще раз, говорю: «Вообще-то меня зовут Кирилл». Она рассмеялась.

«И вдруг как гром среди ясного неба: «Поклонницы из Питера хотят облить Лолу кислотой — плеснуть ей на живот». В тот момент жена была уже беременна…»
«И вдруг как гром среди ясного неба: «Поклонницы из Питера хотят облить Лолу кислотой — плеснуть ей на живот». В тот момент жена была уже беременна…»
Фото: Елена Сухова

Тут уж я распустил хвост, не замолкал ни на минуту, рассказывал какие-то смешные истории из нашей гастрольной жизни. Потом мы поехали на дискотеку, продолжили отмечать праздник там. Это была любовь с первого взгляда. Тогда я взял у Лолы номер телефона и… потерял его. Как это произошло, не представляю, я же такой аккуратист. Перерыл все — нету. Наконец 12 января нашел зацепку — общих друзей. Тут же позвонил ей и пригласил в ресторан встретить старый Новый год. Причем втроем — вместе с моей мамой. Чувствовал, что уже пора их познакомить, потому что с этой девушкой у меня будет все серьезно. А Лолу мое предложение провести вечер по-семейному ошарашило… Но все же она согласилась. А после ужина мы с Лолой поехали ко мне и с тех пор не расставались. Все так быстро закрутилось, я сразу дал ей ключи от моей квартиры, Лола в ней наводила порядок и ждала меня с гастролей.

Из каждой поездки я привозил любимой подарок — сумку, туфли, платье. Буквально изводил сестру Рыжего Юлю, она у нас в группе работает костюмером, да и местных девчонок таскал по магазинам, чтобы они примеряли для Лолы обновки. Друзья говорили: «Хочется посмотреть, что это за девушка такая, если у тебя через каждое слово — «Лолочка, Лолочка». А я действительно не мог без нее жить. Через пару месяцев убедил Лолу уйти с работы, чтобы она ездила со мной на гастроли. А спустя год мы как-то сидели с ней в полутемной ванной комнате, ждали, пока наполнится ванна. Была очень романтичная, интимная атмосфера. И вдруг Лола прошептала: «Было бы здорово, если бы у нас родился ребенок — он бы здесь ножками в водичке болтал». Я кивнул: «Да, здорово». И через месяц Лола сказала, что беременна.

— Какой безоблачный роман у вас получился…

— Не совсем. Среди моих поклонниц нашлись те, кто страшно ревновал меня к Лоле. Даже звонки с угрозами раздавались — Лола подходила к телефону и слышала: «Мы тебе косы выдергаем и морду набьем». Не думаю, что это была реальная опасность, потому что Лола быстро нашла с девочками общий язык, недаром потом стала учиться на психолога. Когда они приходили за автографами, спокойно открывала им дверь, брала плакаты и постеры, чтобы я расписался. Бывало, сплю, а Лола меня будит: «Кирилл, к тебе девочки приехали из Твери, подпиши кассеты…» Я бурчу: «Спать хочу». Но жена неумолимо теребит за плечо: «Надо уважать своих поклонниц, они же к тебе из другого города добирались!» В результате фанатки стали писать на стенах в нашем подъезде не только «Кирилл, ты лучший!», но и «Лола, ты замечательная!».

И вдруг как гром среди ясного неба! На одном концерте к Рыжему подошли мои московские поклонницы и по секрету рассказали: «Девчонки из Питера хотят облить жену Кирилла кислотой — плеснуть ей на живот». В тот момент Лола была уже беременна… Когда мне это передали, я испытал настоящий шок. Накануне, как назло, по телевидению посмотрел фильм о молодой девушке — победительнице конкурса красоты в Сочи, которую вот так же искалечили. Что делать, как защитить жену?! Сначала запретил Лоле выходить из дома, но это же не выход — нельзя запереть беременную женщину в четырех стенах без свежего воздуха. Подумывал даже приставить к ней охрану. Но решил действовать в лоб. На пресс-­конференции по поводу выхода нового альбома встал и, глядя в телекамеры, обратился к своим поклонницам: «Вы сами будущие мамы, одумайтесь!

Кирилл с отцом Александром Васильевичем и мамой Ниной Михайловной
Кирилл с отцом Александром Васильевичем и мамой Ниной Михайловной
Фото: Фото из семейного альбома

Я всего себя отдаю вам — но только на сцене. А дома у меня семья, и это — святое». Может, мой порыв на них подействовал, а может, и не было никакой кислоты. Но больше угроз не поступало… Скоро мы отметим первый большой юбилей — десятилетие со дня нашей свадьбы. Все это время Лола для меня не только любимая женщина, но и самый близкий друг, единомышленник и строгий судья. Но она за меня горой. Рыжий, пока у него не появилась Маруська, родившая ему двоих детей, всегда говорил с завистью: «Ни одна моя женщина за меня так не билась, как это делает твоя Лола». А как поддержала меня жена, когда у меня умерли родители… Они развелись, когда мне было десять. Но свои проблемы на меня не переносили: я поддерживал прекрасные отношения с отцом, очень любил и его дочь от второго брака, мою сестричку Наташу.

И вдруг папы не стало — совершенно здоровый человек сидел на своей кухне, встал, упал как подкошенный, и все. Потом выяснилось, что оторвался тромб… Я как будто часть себя потерял. Отец всегда со мной, особенно остро я чувствую боль утраты, когда мы выступаем в «Олимпийском» — он был заслуженным строителем и возводил этот комплекс. А мама работала главным технологом Первой образцовой типографии, умерла четыре года назад от рака. Как многие наши люди, не обращала внимания на боли, терпела — авось пройдет. Не прошло… Последние полгода ужасно мучилась, я возил ее по всем клиникам, но уже никто не мог помочь… Первое время после ухода мамы я жил как во сне. Плакал так, что порой не мог остановиться. А потом свою боль выплеснул в стихи, на которые Илья Зудин написал песню «Мама». Родителям я благодарен за каждый день своей жизни.

Ведь у меня было счастливое детство. Мы жили на Рязанском проспекте, и наш двор и лесопарк рядом казались мне самыми лучшими местами в мире. Когда теперь оказываюсь на родной улице, меня просто переполняют теплые воспоминания. И меня там помнят. В актовом зале школы, где я учился, моей персоне целый уголок посвящен.

— А кем вы хотели стать в детстве?

— Я всегда любил петь — любую мелодию мог воспроизвести. Гены у меня подходящие: бабушка пела в хоре Пятницкого, двоюродный дедушка танцевал в ансамбле Игоря Моисеева. И пластинки хорошие дома водились: когда папу послали в командировку в Алжир, оттуда он привез замечательную коллекцию западной эстрадной музыки. Но зубрить сольфеджио — это не по мне. Я был заводилой во всех дворовых играх: под моим руководством мы строили шалаш, бились в футбол, играли в казаки-разбойники.

И еще я обожал спорт. В 12 лет прошел строжайший отбор в школу плавания — из тысячи мальчишек взяли всего десять. Стал кандидатом в мастера спорта и на этом остановился. В конце 80-х спортивные достижения не кормили, а мне надо было думать о будущем. Тогда я, насмотревшись фильмов со Шварценеггером, занялся бодибилдингом — выжимал по 140 килограммов. А для заработков начал сниматься в рекламе. Когда принес домой 300 рублей гонорара, мама прослезилась — она в месяц зарабатывала 150. Первая фотосессия прошла в самом привычном для меня месте — в бассейне. Наверное, поэтому все получилось так удачно. Меня стали приглашать разные журналы. Однажды у метро «Арбатская» ко мне подошла девушка и сказала: «Вы очень фактурный.

«Бог не наказывает, Он предупреждает. После той травмы, словно заново родившись, я повзрослел, понял, как хрупка жизнь...»
«Бог не наказывает, Он предупреждает. После той травмы, словно заново родившись, я повзрослел, понял, как хрупка жизнь...»
Фото: Елена Сухова

Мой папа вместе с одним американцем владеет школой моделей, скоро его партнер приезжает сюда, в Москву. Приходите на кастинг». Я удивился: съемка в рекламе — это одно, а ходить по подиуму — совсем другое. Но на кастинг пошел, меня сняли на «Полароид» и… приняли. Через полгода я подписал контракт на 100 тысяч долларов на работу в Америке. Уже рисовал себе невероятные перспективы, но, как назло, совладельцы агентства разругались и мой контракт аннулировали. Однако в Нью-Йорк я все равно поехал. У меня было скоплено две тысячи долларов, и я решил: «Надо рискнуть!» Английский не знал, по совету американских знакомых по четыре часа пялился в телевизор, смотрел новости CNN — иногда засыпал, но заставлял себя вслушиваться в чужую речь. И через три месяца в моей голове как будто щелкнуло — стал понимать английский.

В Америке быстро нашел работу — снимался в рекламе одежды. Получал по 300 долларов за съемку и отправлялся по магазинам. У нас в СССР еда была по талонам, одежду покупали втридорога у фарцовщиков. А здесь полное изобилие, сотни моделей джинсов, десятки видов модных тогда сапог-казаков. Но через полгода я вернулся в Москву. В модельном бизнесе слишком много мужчин с определенной ориентацией. И в Америке я сталкивался с «теплыми» взглядами и недвусмысленными предложениями. А обойти этих влиятельных людей было невозможно: моя виза заканчивалась, продлить же ее могли только те, кто был мне противен. И я решил: лучше есть черный хлеб, но оставаться мужиком. Вернулся с теми же двумя тысячами долларов и двумя чемоданами классной одежды. В Москве все сложилось неплохо — съемки в рекламе, показы одежды, но я мечтал о большем.

И вот однажды повезло — меня пригласили сняться в клипе с самой Лаймой Вайкуле (я сыграл роль злобного продюсера). Как же я кайфовал на съемочной площадке: потрясающая певица, интересный режиссер Георгий Гаврилов, бывший муж Маргариты Тереховой, сейчас он работает в Америке, замечательный художник по костюмам Павел Каплевич! Я наблюдал за процессом и чувствовал: больше всего на свете хочу вот этого — петь, сниматься в клипах. Попытался выступать в ночных клубах, но без особого успеха, пока в одном заведении не встретил Наташу Ветлицкую. Мы с ней познакомились в моей модельной школе — она, суперзвезда, делала у нас фотосессию. Вряд ли помнила меня, но я набрался смелости, подошел к ней и признался: «Так петь хочется…» А Наташа говорит: «Ой, а мой знакомый композитор Игорь Матвиенко как раз набирает парней в группу.

Я вас познакомлю…» На прослушивание для будущих «Иванушек» на «Мосфильм» пришли сотни молодых парней. Но Матвиенко выбрал троих — меня, Сорина и Рыжего. Так что я — везунчик.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Неожиданные лайфхаки с бумагой для выпечки — не только для готовки
Популярный материал любят все хозяйки.



Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог