Брюс Уиллис не только умудрился сохранить прекраснейшие отношения с бывшей женой Деми Мур, но и подружился с ее новым супругом Эштоном Катчером. А теперь в их дружное «племя» вступил еще один человек — молодая супруга актера...
— Брюс, в марте вам исполнилось 55 лет. Поздравляем вас от всей души. Возраст совершенно не мешает вам оставаться одним из самых крутых актеров, снимающихся в экшен-фильмах, — в Америке недавно вышел «Двойной КОПец», где вы полицейского играете, говорят, и «Крепкий орешек-5» не за горами…
— Спасибо за поздравления. «Крепкий орешек-5», говорите?
А почему бы и нет? Я люблю такие фильмы, ловлю от них кайф, получаю необходимый заряд адреналина. К тому же, что уж тут скрывать, зрители тоже этот жанр уважают. Всем охота на время превратиться в «крутого парня» хотя бы в мечтах и побороться с негодяями и мерзавцами, особенно если это так классно делает Брюс Уиллис на экране. Да только такие фильмы и позволяют людям оторваться на пару часов, отвлечься от обычной жизни. Это ведь истинная правда. Не буду скрывать, что и продюсерам нравится, когда я соглашаюсь на подобные роли, — говорят, прибыльное это дело. (Смеется.) А после 25 лет в бизнесе неохота напоминать, что играл я и в психологических триллерах, и в драме, и даже в комедии, и с чувством юмора у меня все в порядке. С чем меня многие и любят поздравлять, когда проходит первый шок — типа, неужели он умеет шутить? (Смеется.) Я даже на шоу хожу выступать не ради рекламы очередного фильма, а просто так — чтобы подурачиться и клоуном поработать. А моя жена (в прошлом году Брюс женился на модели, 30-летней Эмме Хеминг. — Прим. ред.) утверждает, что я смешу ее с утра и до ночи, и в том числе за это она меня и полюбила!
— А в вашей жизни много экшена?
— Конечно! Да почти все то же, что я делаю на съемках, происходит и в реальности! (Смеется.) Помимо моего славного юбилея недавно я отметил годовщину свадьбы с Эммой и, должен вам признаться, счастлив, как никогда в жизни. Эмма меня укротила и приручила — я стал домашним ручным зверем. В последние несколько лет меня видели с разными женщинами, не так ли? Но все эти романы долго не длились. В каждом из них что-то было упущено, чего-то мне недоставало. Но с Эммой мы абсолютно на одной волне. Я могу совершать самые безумные поступки и вместе с тем оставаться в рамках. Десять лет холостяцкой жизни после развода прошли словно в тумане — я был по большей части несчастен. Но не думал, что новый брак может сделать меня счастливым. Любил повторять: «Я один, но не в одиночестве». Но это все оказалось лишь попытками сохранить хорошую мину при плохой игре. Я сам себя обманывал, пребывая в уверенности, что не смогу встретить нужную мне женщину. Я ведь хотел, чтобы она была честной, серьезной, красивой, с чувством юмора — словом, классной; но, комбинируя все эти критерии со своей популярностью и гонорарами в 20 миллионов долларов, понимал: вероятность найти такую даму и поверить, что она полюбила меня за меня самого, а не все вышеперечисленное, крайне мала.
— Как вы познакомились с Эммой?
— Мы ходили с ней в один и тот же фитнес-клуб, к одному и тому же тренеру, но были едва знакомы. К тому же у Эммы тогда были серьезные отношения с другим мужчиной. Она, кстати, вообще не из тех, кто бегает на свидания, — сегодня с одним, завтра — если не сложилось — с другим. Нет, она серьезная девушка и всегда состояла только в серьезных и долгих отношениях. А потом, спустя два года, уже после того, как она рассталась со своим другом, я узнал, что она собирается переехать из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. И понял, что не хочу этого. Пригласил Эмму на свидание. Мы влюбились как сумасшедшие друг в друга. И почти сразу стали неразлучны. Эмма не любит светскую жизнь, по-прежнему немного занимается модельным бизнесом (ее очень уважают все клиенты за лояльность и доброжелательный характер), и — к моему величайшему облегчению — она поняла, что актерство не является ее призванием. (Смеется.) Всю жизнь Эмма сама зарабатывала на жизнь, обеспечивая себя и свою мать. Ни от кого не зависела. Поэтому все эти дурацкие обвинения и сплетни, что она подцепила богача Уиллиса, отвратительны, но мы стараемся не обращать на них внимания. У моей жены врожденная элегантность и манеры настоящей леди.
Никогда вы не увидите ее вульгарно одетой или накрашенной, лишь бы привлечь к себе внимание.
— Вы позвали отмечать годовщину свадьбы свою бывшую жену и ее мужа Эштона Катчера точно так же, как и на саму свадьбу год назад?
— Ну да, а почему бы и нет? Мы несколько раз праздновали. Один раз поехали с Эммой на принадлежащий мне остров в Карибском море — вдвоем, на несколько дней. А потом уже всем «племенем», как нас здесь называют, веселились.
— И Эмма вас не ревнует к Деми?
— Слава богу, нет! Да и нет у нее причины ревновать. Мы с Деми знаем, что уже никогда не будем парой. И наши партнеры это тоже прекрасно понимают. Мы как-то сели все вместе и откровенно обсудили этот вопрос. И тему закрыли раз и навсегда. Я думаю, многим бывшим супругам есть чему у нас поучиться. Нехорошо получается, когда люди, которые когда-то любили друг друга, начинают скандалить и распускать друг о друге всяческие сплетни. Любовь ушла, но доверие и уважение непременно должны остаться — раз была любовь. Мы прожили вместе огромную часть жизни, родили и воспитывали троих детей, и у нас нет причин ненавидеть друг друга.
Стоит как следует поразмышлять и поставить детей превыше всего — как мы с Деми и сделали, — и сразу все становится проще и понятнее. И боль отступает, и обида, и разочарование. Ситуация становится гораздо более комфортной, даже без всякой бравады. Потому что бравировать в таких ситуациях просто глупо — чего ж хорошего, когда любовь уходит? А так мы и живем неподалеку — и в Лос-Анджелесе, и в Айдахо. Почти что напротив друг друга. И остаемся лучшими друзьями, одной большой счастливой семейкой — пускай сколько угодно над этим смеются и издеваются. Кстати говоря, у Эммы сложились очень хорошие отношения с моими дочками. Точно так же как они дружат с Эштоном, мужем Деми.
— Ваша старшая дочка Румер вовсю снимается в кино и на телевидении. Вы довольны?
— Я ужасно горжусь! С возрастом я вообще становлюсь сентиментальным дураком: на прошлое Рождество в моем клубе в Айдахо две мои талантливые дочки пели рождественские гимны, и я с трудом удерживался от слез. Однажды Румер позвала меня с Деми, усадила поудобнее и сообщила, что хочет попробовать себя в актерской профессии.
Причем попросила нас не вмешиваться и позволить ей самой добиться успеха — или не добиться ничего. Мы с Деми очень обрадовались, услышав именно эти слова. Ведь недаром воспитывали дочерей в строгости, не так, что, мол, раз они наши дети, им все позволено. Никаких серебряных ложек во рту, как говорят англичане. Румер как-то пошла работать к одному режиссеру ассистентом и сказала, что на заработанные деньги хочет купить себе мотоцикл. И спросила, не помогу ли я ей, если денег не хватит. Конечно, я сказал, что помогу, но при условии, что большую часть она заработает сама.
В принципе я бы не возражал, если бы хотя бы одна из дочерей выбрала себе какую-нибудь другую профессию, — было бы здорово. Но, видно, раз уж родились в семье актеров, иного пути нет. Но с другой стороны, это и неплохо. Потому что они знают все достоинства и недостатки мира шоу-бизнеса, не носят розовые очки и не питают иллюзий, которые есть у молодежи, пытающейся извне пробиться в Голливуд. Я за них не боюсь, особенно за старшенькую свою. Главное — у меня с дочерьми взаимная любовь и взаимопонимание. Ради спасения их жизни я не задумываясь брошусь наперерез машине, да что угодно сделаю, если, не дай бог, им что-то или кто-то будет угрожать.
— Но вы строгий отец тем не менее?
— Нет, вовсе нет. Мы с Деми никогда не ограничивали их свободу и личное пространство. Давали им дышать, не давили на них. Так воспитывали, чтобы девочки всегда могли прийти и рассказать о своих проблемах — будь то плохие оценки в школе или что угодно еще. Ведь многие дети боятся родителей и скрывают от них все, что только можно. А нужно, чтобы они доверяли отцу и матери, и наоборот, конечно. Иначе отношения обязательно станут развиваться в неправильном направлении. Мои дочки очень умные, намного умнее меня, и гораздо лучше разбираются во многих вещах, в том числе в политике. Есть, правда, одна тема, которая меня сильно напрягает…
— Их бойфренды и женихи, не так ли?
— Точно! Я очень внимательно и пристально слежу за тем, с какими мальчиками встречаются мои девочки. Когда я был молодым, свидания обычно были совсем невинные. Сходишь на прогулку, угостишь девушку мороженым, ну в кино ее сводишь. Но нынешнее поколение совсем иначе относится к свиданиям. Ужас что творится на этих самых свиданиях! Поэтому родителям непременно нужно точно знать, с кем их дочери встречаются по вечерам и что они делают.
Так что, признаюсь, бывают дни, когда я слегка терроризирую моих девочек вечерними телефонными звонками, чтобы просто убедиться — с ними все в порядке и их кавалеры ведут себя подобающим образом и не пытаются сделать ничего дурного. Ведь дочки всегда могут сказать: «Это звонит мой папа Брюс Уиллис, не хочешь с ним поговорить?» (Смеется.)
— Ну о том, что в один прекрасный день все равно придется вести их к алтарю, все равно, наверное, не можете не думать?
— Конечно, думаю! Особенно если учесть, как теперь дорого стоят свадебные церемонии! Я верю, что у девочек есть голова на плечах и они не выйдут замуж за кого попало. А за пышную свадьбу, может быть, заплатит их мамочка! (Смеется.)
— А еще раз хотели бы стать отцом?
— И да и нет. Честно говоря, я готов иметь еще хоть тысячу детей, а с другой стороны — больше ни одного ребенка. Мне это без особой разницы. Ведь у меня есть три дочери, и я считаю себя счастливейшим человеком во многом благодаря им.
— А музыкой по-прежнему балуетесь?
У вас же и группа своя была, и концерты вы давали...
— Нет, я слишком занят своим счастьем — у меня теперь нет времени на музыку. Да и лишний раз расставаться с женой не хочу. Многие супружеские пары утверждают, что им просто необходимо если не несколько дней, то хотя бы пару часов побыть отдельно друг от друга. Но нас с Эммой это не касается. Я, пожалуй, впервые не испытываю потребности в «отдыхе» от своей партнерши.
— А признайтесь, каков ваш рецепт отличной физической формы?
— Спасибо за комплимент. Я же говорю, что очень счастлив, а счастливая жизнь, безусловно, способствует сохранению молодости и хорошего физического состояния. К тому же я не употребляю алкоголь, не курю, рано ложусь спать, много занимаюсь спортом, стараюсь есть здоровую пищу. Так что не боюсь и 60-летия. Да, совсем забыл. Я жутко самоуверенный тип, а это тоже сильно помогает держаться в отличной форме!
(Смеется.)
— И всегда таким были? Или это слава и богатство сделали вас самоуверенным?
— В школе я был самым несчастным парнем. Стеснялся и не мог завести себе ни одного приятеля. Одноклассники меня жутким образом высмеивали и никогда не приглашали на вечеринки и дни рождения, представляете? А хуже всего было то, что я заикался! Это был настоящий ад, скажу я вам. Но став старше, я просто себе приказал: все, стоп, ты не должен оставаться лузером всю жизнь. Записался на театральные курсы в университете. Это было нечто. С моим-то заиканием! Но случилось поистине чудо: я понял, что сцена — мое призвание. Я понял, что хочу только одного: быть актером, играть, жить на сцене.
И тогда что-то словно освободило меня от себя прежнего, я раскрепостился и... перестал заикаться! Поверьте, все мои родные, знакомые и прежде всего я сам восприняли это как настоящее волшебство. Я стал совершенно другим человеком. И то, что мне долго пришлось добывать себе деньги на жизнь в роли официанта, а потом бармена (я даже приобрел некоторую известность в Нью-Йорке на этом славном поприще), прежде чем получить работу на телевидении, а потом в кино, ничуть меня не обескураживало.
— Скажите, а вы уже определились — ну хотя бы примерно, — когда сниматься перестанете, в каком возрасте?
— Нет, не определился и не собираюсь этого делать.
Если это будет зависеть от меня, то стану сниматься и в 80 лет. Другое дело — не факт, что публика и продюсеры захотят видеть меня, 80-летнего, на экране выпрыгивающим из горящих небоскребов с автоматом в руках. (Смеется.) А впрочем, кто вообще знает, как и где мы будем жить в 2040 году? Может, именно тогда как раз и появится нужда в таких вот 80-летних экшен-актерах! (Смеется.)
