Антон Макарский: «Вика даже ходила к Батюшке с вопросом: Почему Бог не дает нам детей?»

Что касается материальных благ, для меня они не самоцель, возможно, потому, что большую часть жизни я провел в безденежье. Вырос в семье с очень скромным достатком...
Наталья Дьячкова
|
29 Ноября 2007
Антон и Виктория Макарские
Вика: «Меня экстренно положили на операционный стол. Разрезали и зашили. Два дня после операции мне ничего не говорили, а я печально смотрела на свой шов и с ужасом ждала вердикта врачей»
Фото: Марк Штейнбок

 «В последние годы наша c Викой жизнь складывалась слишком уж счастливо, спокойно и безоблачно. Но не может же идиллия длиться вечно! Я понимал: рано или поздно обязательно наступает черная полоса. Вот закон жизни и сработал — ограбили нашу квартиру. Слава Богу, мы «откупились» всего лишь материальными потерями, а с нашими родными и близкими ничего страшного не случилось. Так что грабителям я благодарен», — говорит актер Антон Макарский.

— Антон, наверное, вы первый потерпевший, который благодарит людей, ограбивших его квартиру. Неужели вам совсем не жалко похищенных вещей, денег?

— Клянусь вам, нисколько. Что касается материальных благ, для меня они не самоцель, возможно, потому, что большую часть жизни я провел в безденежье. Вырос в семье с очень скромным достатком: в Пензе, где мы жили, папа работал актером в кукольном театре, а мама преподавала сольфеджио в музыкальной школе. Потом было голодное, но очень веселое и радостное студенчество, и после окончания «Щуки» я долгое время перебивался мелкими заработками… Сейчас зарабатываю прилично, однако с деньгами расстаюсь легко. И вообще я уверен: ничего в жизни просто так не происходит, Бог нас постоянно испытывает, проверяет «на вшивость». Если вещи и деньги от нас «ушли», значит, они были лишние или мы чересчур «заросли» всякой мишурой, и надо было освободиться, очиститься от нее. Так что меня происшествие с ограблением совершенно не расстроило. А вот для Вики оно стало сильнейшим шоком. Если бы я находился рядом с ней в тот момент, когда все случилось, она, конечно, так сильно не переживала бы. Но я был на съемках во Львове.

Виктория: А я с мамой, сестрой и 5-летним племянником уехала на недельку отдохнуть в Турцию. Причем до этого мы сняли практически все наличные с нескольких банковских счетов, потому что сразу по возвращении с отдыха у нас намечалась сделка по покупке земельного участка. Потом ругала себя: «Какая же я дуреха! Как можно было допустить подобную глупость — оставить в квартире огромную сумму денег и уехать?» Думаю, грабителям редко так везет.

— Получается, что воров на квартиру мог навести кто-то из вашего окружения, кому было известно о предполагаемой покупке и отсутствии хозяев в квартире?

Антон: Да бог с вами, это бред! Никогда у нас не возникало мыслей подозревать кого-то из знакомых. Да и в милиции сказали, что воры, скорее всего, долгое время пасли нашу квартиру и ждали удобного случая для «операции». Сработали ребята очень профессионально, четко, дерзко, с куражом. Причем отпраздновали удачный налет прямо на месте, распив бутылку дорогого красного вина из нашего бара. В тот день удача явно была на их стороне:никто из соседей ничего не слышал и не видел. Воры средь бела дня укатили с награбленным из нашего оживленного двора на Викином красном «Хаммере», который я подарил ей на 8 Марта.

Антон и Виктория Макарские
Антон и Виктория Макарские
Фото: Марк Штейнбок

Виктория: Знаете, а я заранее предчувствовала недоброе. За неделю в Турции просто извелась от необъяснимой тревоги, места себе не находила. У меня интуиция невозможная. Я почти не выходила из номера, в тоске валялась в постели и думала об одном: побыстрее бы вернуться домой. А в день отлета, 8 августа, говорю Монике, сестре: «Слушай, как бы нас не ограбили. Что-то мне не по себе». И представляете, потом выяснилось: в тот момент, когда я это сказала, наш «Хаммер» как раз отъезжал от дома — видеокамеры соседнего банка это зафиксировали… Так вот, приземляемся мы в аэропорту Шереметьево, я включаю мобильный, и тут же раздается звонок, от которого сердце похолодело. Звонила наша испуганная соседка. Она рассказала, что пришла с работы и увидела: у нас приоткрыта дверь, а за ней — кошмар, все вверх дном. Поскольку я уже внутренне ожидала чего-то подобного, то эту «новость» восприняла вполне спокойно. Но когда мы с Моникой добрались до дома и я увидела этот погром, от спокойствия не осталось и следа, меня охватил дикий ужас. На пороге квартиры нас уже ждали милиционеры, которых вызвала соседка. А проникнуть внутрь оказалось задачей не из легких — весь пол по колено был завален вещами: вперемешку документы, венчальные свечи, фотографии, вывернутые наизнанку костюмы Антона, мои платья, белье. И повсюду красовались грязные следы — грабители оставили их на моей свадебной голубой фате, на любимом плюшевом мишке. От этой жуткой картины на меня накатило такое чувство омерзения, что к горлу подступила тошнота. Разруха везде царила страшная: раскуроченные кондиционеры, разобранный дымоход, разбитые стены в ванной, разорванные коробки… Было безумно больно оттого, что наше жилье — семейное гнездышко, которое я создавала с такой любовью, разрушили настолько глумливо, цинично. Будто растоптали наши отношения. Чтобы как-то прийти в себя, залпом осушила полбутылки текилы, но это не помогло, я даже не захмелела. Антону сразу звонить не стала — не хотелось его волновать, пока не закончится съемочный день.

Потом позвонила. Сообщила все очень сдержанно, собрав волю в кулак, а муж говорит: «Морозова, надеюсь, ты не переживаешь? Ничего страшного ведь не произошло. Главное, все живы и здоровы». Умом я понимала, что это не трагедия, но находиться в квартире после случившегося было выше моих сил. До двух часов ночи давала показания: сначала дома, потом мы поехали в ближайшее отделение милиции… Я измучилась, устала, но самое страшное наступило ночью. Задремав ненадолго, вдруг проснулась оттого, что задыхаюсь, горло сдавило как тисками. Начала кричать. Благо со мной остались сестра и подруга Аня, они прибежали, начали отпаивать валерьянкой, какими-то успокоительными. А потом мне вдруг стало казаться, что по квартире кто-то ходит, слышались шаги, скрипы. Чуть с ума не сошла! Меня жутко трясло, и тогда впервые в жизни со мной случилась настоящая истерика — рыдала взахлеб до утра и еще весь следующий день, аж охрипла. Так мне было плохо, что даже не смогла толком порадоваться, когда позвонили из милиции и сообщили, что нашли мою машину. Грабители бросили ее у Кольцевой дороги, видимо, поняли, что уж слишком она приметная, далеко на ней не уедешь… Успокоилась я только тогда, когда на следующий день поздно вечером приехал Антон — рядом с ним мне ничего не страшно.

Квартиру мы приводили в порядок долго: 17 часов в ней трудилась команда профессиональных уборщиков, потом недели две мы отстирывали вещи, раскладывали их по местам. Чтобы восстановить разрушенную ауру в доме, я обошла квартиру с церковными свечами, с молитвами, окропила все углы святой водой из источника Сергия Радонежского. Стало как-то полегче.

Антон: А пропажи мы обнаруживаем до сих пор. И вот ведь что поразительно: грабители украли шубы, часы, украшения, множество подарков, даже бижутерию прихватили, а очень дорогое старинное кольцо с изображением богини Фортуны почему-то не взяли. Мы его купили на антикварном рынке в Стамбуле. Так что фортуна осталась с нами и продолжает нам сопутствовать…

Виктория: Кстати, со временем я переосмыслила происшедшее и… пожалела наших воров. Даже свечку в церкви поставила за их здравие. Ведь кому они сделали плохо? Только себе. Живут, нарушая заповеди, не ведают, что творят. А мы, слава Богу, молодые, здоровые, энергичные, так что деньги заработаем, не пропадем.

Антон и Виктория Макарские
Антон и Виктория Макарские
Фото: Марк Штейнбок

Антон: Мы стараемся жить по-человечески, поэтому все у нас хорошо. К тому же землю в небольшой деревеньке под Сергиевым Посадом, деньги на которую украли воры, мы все-таки приобрели. Набрали необходимую сумму по друзьям и знакомым. А потом произошло невероятное — мне предложили сразу несколько выгодных контрактов, и в течение месяца мы смогли раздать все долги. Я был потрясен, насколько быстро это произошло. Видите, если не заморачиваешься по поводу денег, они приходят довольно легко. Хотя, конечно, на голову они мне не падают. А сейчас деньги нам очень нужны — мы же строим дом. После ограбления поняли, что жить в этой квартире не будем. Она уже не наша, чужая. Воспринимаем ее как гостиничный номер, надолго в ней не задерживаемся — только ночуем, переодеваемся и убегаем по делам, даже едим не дома, а в кафе и ресторанах. А редкие выходные проводим либо в гостях у друзей, либо в каком-нибудь подмосковном пансионате. Так что для нас эта квартира — временное пристанище. А цель номер один — как можно быстрее построить дом, на это «предприятие» отводим полтора, ну максимум два года.

Виктория: Будем жить в фантастическом месте — земля находится на холме, вокруг живописный лес, рядом два пруда. От красоты дух захватывает! Это 50 километров от Москвы, воздух свежайший. Даже не верится, что моя заветная мечта — поселиться за городом — в скором времени осуществится. Строители уже заложили фундамент, кстати, по древнерусскому обычаю в его углы положили серебряные монеты. Проект я сочиняла сама, три года. Дом у нас будет капитальный, рубленный из сосновых бревен, большой, трехэтажный.

Антон: Как это трехэтажный, Вика? Двух нам вполне достаточно. Куда такой дворец?

Виктория: Ну, Антошенька, прости. Я же не для себя стараюсь. Мне надо все разместить: несколько гостевых спален, большой спортзал. А на третьем этаже планирую устроить просторный кинозал.

— Подождите. Антон, а что, раньше Вика с вами проект дома не обсуждала?

— Нет. Я в это не хочу влезать. Иногда, конечно, вставляю свое слово, но и так точно знаю, что Морозова все сделает здорово, учтет мои вкусы и пожелания. У нас в семье четкое распределение обязанностей: муж пашет и деньги зарабатывает, а жена… тоже пашет (она ведь мой директор — на ней все переговоры, финансовые и координационные вопросы) и к тому же создает для нас комфортные условия существования. Вика руководила ремонтом нашей квартиры и строительством тоже собирается заниматься сама.

Виктория: Да, к дому я Антона не подпущу, пока он не будет построен. Ни для кого не секрет, что ремонт, а уж строительная эпопея и подавно, — слишком серьезное испытание для семейных отношений. Антон тут один-единственный раз во время ремонта зашел в квартиру, так мы чуть не развелись после этого. Спорили, куда кровать поставить, орали друг на друга как ненормальные… Так что строительство — это мой крест. (Смеется.) Но я не жалуюсь, женщина я сильная, на мне пахать можно. А до встречи с Антоном была девушкой болезненной — у меня слабый иммунитет, любую заразу подхватывала с лету. Муж меня вылечил, оздоровил. Дело в том, что у него есть экстрасенсорные способности, которые он применяет исключительно на жене. Если у меня, к примеру, начинает болеть горло, Антоша прижимается ко мне крепко-крепко и внутренней энергетикой забирает хворь себе. Через 30 минут такого сеанса меня болезнь отпускает, а он начинает кашлять. Но поскольку его организм здоровый, тренированный, так как он всю жизнь занимается спортом, то всякие болячки щелкает как семечки. Антоша по китайскому гороскопу — Кот, а коты, как известно, лечат людей своей энергетикой. Друзья смеются: «Антоха все худее и худее становится, а ты, Вика, расцветаешь, растешь как на дрожжах». Муж меня к тому же откармливает постоянно. Стоит мне чуть-чуть похудеть, начинает бузить: «Это что такое? Почему выпирают ребра и кости? Мне не за что схватиться и холодно спать».

Антон и Виктория Макарские
Фото: Марк Штейнбок

Антон: Когда мы были в гостях у моих родителей в Израиле, мама за неделю откормила Вику на 8 килограммов. Вот тогда она выглядела потрясающе! Я обожаю, когда она пухленькая, такой персик розовый, глаз не оторвать. Надо признаться, мне вообще нравятся женщины «гарные», в соку, видимо, тут наложило свой отпечаток смешение во мне грузинских и еврейских кровей… Вику мне приходится постоянно откармливать, чтобы она соответствовала моим представлениям о красоте. А если уезжаю на съемки, жена вообще есть перестает. Говорит, что в разлуке у нее напрочь пропадает аппетит, только пьет кофе в немереных количествах и заедает его своей любимой селедкой. Однажды Викочка осталась без моего присмотра на целых две недели — для нас это рекордное расставание. Так вот, вернувшись, я нашел ее на больничной койке. Кстати, от врачей так и не добился вразумительного ответа на вопрос, что с ней было такое.

Виктория: Меня внезапно скрутила адская боль в области солнечного сплетения: ни вздохнуть не могу, ни выдохнуть. Подруга примчалась, вызвала «Скорую». Когда меня привезли в больницу, я была настолько плоха, что толком не могла объяснить врачам, где болит. Казалось, каждую клеточку тела пронзает как иголками. Врачи испугались и экстренно положили меня на операционный стол. Они подозревали, что у меня либо аппендицит, либо панкреатит, но ни тот, ни другой диагноз не подтвердился. Так что, получилось, разрезали меня зря. Два дня после операции специалисты ничего мне не говорили, а я печально смотрела на свой шов и с ужасом ждала их вердикта. Потом они сошлись на том, что, скорее всего, это был приступ гастрита. Но я в этом сомневаюсь, потому что сейчас диету не соблюдаю — ем соленое, острое, копченое и чувствую себя замечательно. Я придерживаюсь другой версии своей болезни. Просто без Антона из меня как будто выходит вся жизненная энергия, и я начинаю умирать. Кому-то это покажется надуманным, но это истинная правда. У нас невероятно крепкая физическая, энергетическая и душевная связь, если ее разорвать — я совершенно точно погибну.

Антон: Мне без Морозовой тоже очень плохо. После той болезни я понял, что нам с ней расставаться нельзя. И история с ограблением это подтвердила. Без меня с Викой вечно происходит что-то непредвиденное. Так что теперь я без жены на съемки не езжу, в моем райдере обязательно прописываю ее присутствие. Мы вместе девятый год и срослись накрепко, как единое целое. Существуем словно организм, состоящий из двух полноценных органов, которые называются «мужчина» и «женщина». Понимаем друг друга без слов, общаемся телепатически, взглядами. Хотя, если честно, Викины мысли читать нетрудно, у нее все эмоции отражаются на лице.

Виктория: Особенно я люблю по-плакать. Смотрю ли мелодраму, вижу ли несчастного брошенного щенка — слезы текут сами собой. А недавно показывали сериал «И падает снег», в котором в Антошиного героя стреляют бандиты, так меня такой ужас охватил — прорыдала две последние серии. Очень страшно стало: вдруг явственно представилось, что выстрел направлен именно в моего Антона. Чушь! На меня вообще периодически накатывает панический страх: не дай бог с ним может случиться какая-то беда.

Антон и Виктория Макарские
Антон и Виктория Макарские
Фото: Марк Штейнбок

Антон: А я совершенно не понимаю, зачем себя накручивать на пустом месте. У меня, кстати, страхи как таковые отсутствуют начисто: не боюсь ни высоты, ни скорости, ни глубины. В подростковом возрасте на спор перелезал из окна 5-го этажа на крышу на глазах у изумленных бабушек нашего двора, подтягивался на трубе, которая шла на уровне того же 5-го этажа. И сейчас не утратил страсти к экстриму, получаю дикое удовольствие, участвуя в экстремальных проектах для телевидения. А Морозова, бедная, ужасно за меня волнуется. Из-за нее приходится иногда отказываться от интересных предложений. Ведь она для меня важнее всего на свете. Не знаю, что будет, если нас разъединить. По-моему, это невозможно. До встречи с Викой я думал, что любовь должна с годами остывать, затухать, успокаиваться постепенно. Но у нас все наоборот — идет по нарастающей. Когда мы влюбились друг в друга, градус нашей страсти был очень высок, а со временем он повышается и повышается, сейчас уже зашкаливает, идет реальная горячка. (Смеется.)

— Что, на других женщин даже не смотрите?

Антон: Могу сказать честно и откровенно: жене я не изменяю. Она у меня единственная, любимая. У нас венчанный брак, венчальное кольцо я ношу не снимая. Но я нормальный мужик и, разумеется, на красивых женщин внимание обращаю. По-моему, это естественный инстинкт здорового мужчины.

Виктория: Когда Антон с восторгом смотрит на привлекательных женщин, я искренне радуюсь. А вот если у него потухший взгляд и он перестает на них реагировать, для меня это сигнал тревоги. Значит, совсем заработался, устал и ему необходим отдых… Ой, тут был такой смешной случай. Мы тусовались с друзьями в одном питерском клубе. Антон сильно выпил, и там всякие девушки стали на него вешаться, меня просто в упор не замечая. Он танцевал с одной, с другой, с третьей, причем достаточно фривольные танцы. Я спокойно за этим наблюдала. И тут вдруг очередная красотка, пышногрудая брюнетка, в танце его обнимает и начинает на моих глазах целовать. Тут уж я не выдержала, подбегаю к ним, кричу: «Антоша, что же это такое? Как тебе не стыдно?» А Антон отвечает: «Викочка, прости, я не могу отказать даме». Вот такой он у меня джентльмен.

Антон и Виктория Макарские
Вика: «Часто мне на мобильный звонили девицы со словами: «Здрасте, я любовница Антона». Но они меня не беспокоили — мужу я верю безоговорочно, поэтому говорила им примерно следующее: «Как вам повезло, очень рада за вас. Поздравляю»
Фото: Марк Штейнбок

— Неужели вы совсем не ревнуете Антона к многочисленным поклонницам?

— Нет, наоборот, мне приятно, что мой мужчина нравится женщинам. Хотя 5 лет назад, когда к Антону пришла популярность после того, как он спел песню «Belle» в мюзикле «Notre Dame de Paris», негатива в мою сторону было очень много. На адрес Театра оперетты, в котором я тогда работала, приходили письма с угрозами: «Ненавижу тебя, уничтожу, убью, серной кислотой в лицо плесну!» Я никак на них не реагировала: не скрывалась, не показывала своего страха, и постепенно угрозы прекратились. Часто мне на мобильный телефон звонили девицы со словами: «Здрасте, я любовница Антона». Они меня не беспокоили вообще — мужу я верю безоговорочно, поэтому говорила им примерно следующее: «Девушка, как вам повезло, очень рада за вас. Поздравляю». И звонки тоже со временем сошли на нет.

Антон: А меня больше всего напрягали нежные письма с признаниями… от мужчин. От этого я просто бесился. Недоумевал, чем мог вызвать такую реакцию. Хотелось побыстрее приобрести налет взрослости, чтобы физиономия утратила слащавость… А с юными замечательными созданиями, которые писали мне письма на форуме в Интернете, мы с Викой не раз встречались в кафешке на Арбате, прекрасно проводили время: болтали, пили вкусные безалкогольные коктейли, чай с пирожными. И до сих пор с некоторыми созваниваемся.

— Вика, а как вы относитесь к тому, что вашему мужу по работе приходится ложиться в постель с разными привлекательными актрисами? Ведь так часто экранные романы находят продолжение в реальной жизни.

Антон и Виктория МакарскиеПоздравляю»
«После ограбления мы поняли, что жить в этой квартире не будем. Она уже не наша, чужая. Мы даже едим не дома, а в ресторанах. А выходные проводим либо в гостях у друзей, либо в каком-нибудь подмосковном пансионате»
Фото: Марк Штейнбок

— Моя прабабушка говорила так: «Запомни, мужчина — он путешественник, охотник, поэтому может сходить налево. Это мужской инстинкт. И если ты хочешь быть главной женщиной в его жизни, его спутницей, то должна в нем уважать и этот инстинкт». Я своего мужа безмерно люблю и уважаю и, даже если он захочет закрутить какой-нибудь роман, наверное, постараюсь отнестись к этому с пониманием… А скорее всего, все-таки убью и его, и ее, и дело с концом!

Антон: Кстати, постельные сцены с моим участием Викочка смотреть страсть как обожает, у нее аж глаза горят. Она — первая фанатка Макарского. К тому же жена без зазрения совести прилюдно раздевает меня — как-то это случилось прямо в студии фотохудожницы Екатерины Рождественской. Катя пригласила меня сняться в образе подполковника Щукина, предводителя дворянства. И вот я стою напудренный, в мундире XIX века, и вдруг Вика говорит Рождественской обиженным голосом: «Вы простите меня, но я все-таки задам этот вопрос: как вы могли Газманова снять обнаженным, в образе Давида Микеланджело, а Макарского — нет?» Екатерина удивилась: «Вика, но Антон вроде бы худенький, совсем не качок». Тут Морозова взвилась: «Это Антон-то не качок?! Да вы что?! Он же спортсмен!» И кричит мне: «А ну-ка, раздевайся немедленно! Покажи, какой у тебя потрясающий накачанный торс». Короче, заставила раздеться до пояса, поиграть мышцами. А уже через две минуты пришлось обнажаться полностью: Катя придумала «сделать» меня статуей Дискобола…

Виктория: Я считаю, что такое красивое тело прятать преступно. По-моему, Антон — самый красивый мужчина на свете и к тому же самый мужественный, самый сексуальный, самый талантливый. Это сказка какая-то, что у меня есть такое чудо.

— А секрет семейного счастья у вас есть?

Виктория: Я следую советам своей мудрой прабабушки, которая прожила с моим прадедушкой всю жизнь — 65 лет. Она говорила: «Никогда не ври мужу, но и всего недоговаривай, оставляй какую-то загадку. Ни в коем случае не следи за ним, пусть он за тобой следит и боится, что ты куда-то денешься. Старайся делать так, чтобы он удовлетворял свой инстинкт охотника — постоянно завоевывал тебя». И я стараюсь. Никогда Антона не контролирую, понятия не имею, что лежит у него в карманах, в сумке, в тумбочке.

Антон: Зато я про Вику знаю все досконально: проверяю на ее мобильнике звонки, эсэмэски, роюсь в сумочке, обнюхиваю ее — по чужому запаху могу определить, с кем она встречалась. Со мной не забалуешь — у меня нюх как у собаки, а глаз как у орла. Мне необходимо быть в курсе того, чем моя женщина живет в мое отсутствие.

Антон и Виктория Макарские
«Мне нравятся женщины «гарные», в соку. Вику мне приходится постоянно откармливать, чтобы она соответствовала моим представлениям о красоте»
Фото: Марк Штейнбок

— Ссоры у вас случаются?

Антон: А как же без этого. Практически даже до драки недавно дело дошло. Надо сказать, на съемках фильма «Возвращение мушкетеров», в котором я сыграл сына Арамиса, у нас подобралась очень веселая душевная компания «детей» старых мушкетеров. Частенько после трудового дня мы устраивали кутежи, я так не пил, наверное, со студенческих времен. И вот во время какой-то вечеринки мы с парнями, хорошо разгоряченные спиртными напитками, решили помериться силой и затеяли боксерские бои. А Вика очень испугалась, что сможем друг друга покалечить, и начала меня оттаскивать. Я разозлился: как это женщина встревает в мужские «разборки»! И вдруг ни с того ни с сего начал ее подначивать: «А ну-ка, быстро ударь меня! Давай, бей!» Викочка испугалась, кричит: «Не могу! Не буду!» Но я настаивал. И Викин кулак угодил мне аккурат в глаз. Бланш получился очень эффектный. Дима Нагиев на следующий день сочувственно спрашивает: «Кто это тебя так разукрасил?» Говорю: «Любимая жена». А он с такой иронией: «Понимаю, с кем не бывает». А если говорить серьезно о ссорах... Я, признаюсь, бываю редкостным занудой, люблю позудеть, поспорить с Морозовой. Вика терпит, терпит, но иногда взрывается.

Виктория: У нас вообще восточная семья: муж всем рулит, а покорная жена его боготворит и подчиняется. В любом принятии решений последнее слово всегда за Антошенькой. Он меня терпеливо выслушает, но все сделает по-своему. К тому же муж держит меня в ежовых рукавицах: запрещает красить губы, носить короткие юбки — дескать, это все мне не к лицу. Воблу и корюшку, без которых я жить не могу, в присутствии Антона есть нельзя, потому что она, видите ли, воняет. Я, конечно, стараюсь быть покладистой женой, но бывает, все-таки устраиваю бунт на корабле. Начинаю возмущаться: «Я девятый год терплю твой диктат, но всему же есть предел. Сколько ты у меня крови попил! То нельзя, это нельзя. Все, надоело. Уйду от тебя». А Антон грустно так говорит: «Что ж, уходи, раз тебе плохо со мной». Я подуюсь, посержусь немного и опять уже готова ради него на все.

— Антон, откуда у вас эти замашки тирана?

— Не знаю. Может, оттого, что в детстве мама в любой ситуации, что бы я ни сделал, говорила: «Антон всегда прав». У нас с родителями были отношения на равных, к любому моему решению они относились с уважением. Даже если в подростковом возрасте заявлялся с гулянки в 3 часа ночи, никто меня не отчитывал. Я занимался боксом, рукопашным боем, на тренировках меня мутузили, как грушу, частенько приходил домой с перекошенным лицом — сломан нос, выбито 4 зуба. Наверняка маме было больно лицезреть эти «побои», но никогда я не слышал от нее слов жалости, упреков. К тому же она преспокойно доверяла мне сестренок-погодок Аську и Сашу. Первая, Ася, родилась, когда мне было 13 лет. Я сажал ее в рюкзак, в котором вырезал дырки для ножек, надевал его за спину, и мы с ней на велосипеде катались по городу, ездили на молочную кухню, на мои тренировки — полуторагодовалая Ася тихо сидела на скамеечке и с любопытством наблюдала за процессом. А позже уже двоих малявок-сестер я таскал с собой в кино, на ужастики.

Антон и Виктория Макарские
«Постельные сцены с моим участием Викочка смотреть страсть как обожает, у нее аж глаза горят. Она — первая фанатка Макарского. К тому же жена без зазрения совести прилюдно меня раздевает...»
Фото: Марк Штейнбок

Они мирно засыпали у меня на руках, невзирая на грохот и жуткие крики с экрана. Да, детство у меня было прекрасное: я рос в атмосфере безграничной любви и доверия. И когда 8 лет назад родители с сестрами переехали на ПМЖ в Израиль, переживал расставание с ними очень тяжело. А сам уехать не смог, потому что нигде, кроме России, своей жизни не представляю. Вот и решил попытать счастья в Москве и, по-моему, не прогадал. Но моя большая боль, что с родителями и сестренками мы видимся очень редко — был у них в гостях всего четыре раза. Они живут в пригороде Тель-Авива, в Холоне: мама там работает воспитательницей в детском саду, папа занимается в частной компании компьютерными технологиями, а сестры оканчивают школу, с будущими профессиями, кажется, еще не определились. У меня мечта, чтобы мы когда-нибудь снова жили все вместе, в одном большом доме. Но, боюсь, она несбыточная.

— А о своих детях вы мечтаете?

— Зачем мечтать? Вот построим наш дом, переедем туда жить и на свежем воздухе начнем активно размножаться. Уверен, что все будет именно так. И уже даже поспорил с одним знакомым, что в марте 2009 года рожу дочь. Тогда придется в работе сбавить обороты, чтобы уделять побольше времени семье. Очень боюсь пропустить что-то важное — хочу видеть, как растут мои дети, собираюсь лично заниматься их воспитанием. Так что в ближайшем будущем мы вплотную займемся потомством.

— То есть рождение ребенка вы откладывали сознательно?

Антон: Нет, мы никогда ничего специально не делали для того, чтобы у нас не было детей. Наоборот, всегда хотели стать родителями. И, естественно, в какой-то момент начали волноваться, почему ничего не получается. Пошли по врачам, обследовались полностью и услышали то, что безумно надеялись услышать: мы — абсолютно здоровы, у нас нет никаких противопоказаний… Но пока Бог не дал нам испытать это счастье.

Антон и Виктория Макарские
Вика: «Малыши — мой пунктик, я их просто обожаю: такие они все чудесные, трогательные, забавные. Слезы на глаза наворачиваются, когда смотрю на этих ангелочков... Я даже в церковь ходила, спрашивала батюшку: «Почему Бог не дает нам детей?»
Фото: Марк Штейнбок

Виктория: Я даже ходила в церковь, спрашивала батюшку: «Почему Бог не дает нам детей? Ведь мы так давно вместе, безумно любим друг друга». А он сказал: «Пока у вас другое служение. Когда немного успокоитесь и в вашей безумной гонке наступит пауза, у вас обязательно будут детишки». У меня уже никаких сил нет ждать. Я ведь для материнства созрела еще… в 6 лет. Родители подарили мне детскую коляску, а я отказывалась качать в ней куклу и заявляла, что хочу родить настоящего ребенка. Малыши — мой пунктик, я их просто обожаю: такие они все чудесные, трогательные, забавные. Слезы на глаза наворачиваются, когда смотрю на этих ангелочков.

Антон: Я тоже. И если прихожу в компанию, где есть дети, взрослые могут спокойно отдыхать. Макарский превращается в няньку: ребятня скачет на мне верхом, я их тягаю, как гири, мы играем в какие-то игры. Я в компании детишек кайфую. А не так давно у меня появился крестник Федька — сын ближайшего друга Димы Бурлакова. К обязанностям крестного отношусь очень ответственно, испытываю к малышу родственные чувства.

Виктория: А еще один наш любимый малыш — мой племянник Левушка. Он очень на меня похож, тоже блондин. А наши с Антоном дети, уверена, будут брюнетами. Мне они даже снились: я знаю, кто у нас родится. Хотелось бы иметь много детей, но чувствую, что у нас будет двое — мальчик и девочка…

Антон: Ничего мы не знаем, Викочка. Зачем спешить, что-то загадывать наперед? Знаете, Вика еще очень любит представлять, как мы станем веселыми старичками и она будет возить меня на каталочке, заботливо протирать мою лысину тряпочкой… А я считаю, что в будущее заглядывать бессмысленно. Настоящая жизнь — здесь, сегодня и сейчас. И я стараюсь каждый день проживать на полную катушку.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Драник «Решти» с горбушей горячего копчения: рецепт от Александра Бельковича
«Для приготовления классического швейцарского драника «Рёшти» вам понадобится сковорода диаметром 24 см», — говорит шеф-повар и телеведущий Александр Белькович.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог